Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн
Шрифт:
– Я не про Обливиэйт, он и сам ничего не расскажет, это для него унижение. Я к тому, что если кто-то из вас двоих пикнет, вас ждет даже не Круциатус. А Авада, - он мило улыбнулся, взяв жену за руку. Тихий хлопок сообщил нам, что они трансгрессировали. Я попрощался с Малфоем и отправился в Хогвартс.
А уже там, растянувшись прямо в одежде на своей кровати, я наконец сумел дать волю мыслям, которых в голове роился миллион. Прежде всего я думал о том, что услышал о Кэт. Она побывала в особняке, что едва не стоило ей жизни, и на выручку ей пришел отчего-то Блэк. Его, к слову, решив, что Реддл с ним как-то связана, решили искать активнее. Но Кэтрин была достаточно адекватной девушкой для того, чтобы прийти в столь опасное место без веской причины. Какой была эта причина? Что привело ее туда? Этого я не
Напуганная и взволнованная. Перед глазами возникло ее серьезное, повзрослевшее личико с усталым и измученным взглядом. Такой я и видел ее в прошлый раз… И в общем-то я прекрасно понимал, чем этот страх для нее вызван. Кэт жаловалась на вспышки гнева, что она порой не контролирует себя. И это, судя по всему, было поистине страшно – рассказывая мне про них, она внезапно расплакалась… Мелькнула мысль о том, почему она стерла Долохову память. Кэтрин не одобряла это заклинание, ни раз в жизни его не применяла сама, и вдруг – стерла ему память. Что же ей хотелось скрыть? Внезапное озарение заставило меня резко подскочить, до боли в пальцах стиснув кулаки. Непростительное. Такому ее поведению я мог найти лишь одно объяснение. Она применила к нему Непростительное, неважно какое. Вполне возможно, что без палочки и маховика. Этим-то и вызван был ее шок, о котором говорила Блаттон, скорее всего.
Я не знал, могут ли валькирии колдовать без маховика, но давно подозревал такую возможность – однажды ночью Кэтрин, снявшая маховик, да и палочка лежала у нее на тумбочке, видимо, в силу ночного кошмара – они часто ей снились – довольно сильно меня обожгла. Магически. Я всего лишь коснулся ее руки и ладонь опалило огнем… Сознательным применением магии это не было, но у меня тогда возникли смутные подозрения, что даже маховик ей не так уж принципиально для волшебства нужен. Теперь же они только усилились… Но факт использования магии без маховика еще не вверг бы ее в такой страх и шок, какой был описан. А вот Непростительное, вырвавшееся под влиянием гнева, вполне. И тут же мелькнула новая мысль, страшнее предыдущей. Ее ведь за это накажут. Голова от мыслей о том, что она сейчас в самом центре неприятностей, а я ничем не могу ей помочь, я даже не могу ее найти и отдать меч, пошла буквально кругом.
Однако почти сразу же у меня вдруг появилась еще одна мысль, не утешившая, но слегка отвлекшая меня от тревоги за то, что теперь будет с Кэт. Я вспомнил собрание, вспомнил то, как легко Беллатриса простила Долохову его промашки, и в то же время… Его никогда еще не отчитывали при всех нас. И я не был уверен в том, что Лестрейндж применяла к нему Круциатус при каждом удобном случае… Это могло обнадежить – его влияние на нее слегка уменьшится и опасность того, что он меня разоблачит – тоже. И насторожить в то же время. Если уж доверие, пусть и совсем немного, пошатнулось к правой руке, что уж говорить об остальных. Включая меня, разумеется. А еще настораживало то, что Родольфус внезапно начал проявлять активность. Беллатрису выдали за него сразу после школы, две чистокровные семьи породнились. Но пламенной любовью ни один из них к другому явно не пылал. И очень странно было видеть супруга Беллы, которого она явно после возрождения ставила еще ниже, чем никак, рядом с ней и проявляющим активность. Времена, что называется, поистине менялись. Да и ее отказ Долохову в столь важном поручении был вполне красноречив. Наверное? именно это и дало Макнейру основания так повести себя с Анжеликой. Однако что-то мне говорило, что Долохов – не тот человек, в котором Беллатриса быстро усомнится и быстро избавится. Скорее наоборот, он среди Пожирателей рисковал меньше всех, что бы он ни сделал. Я никогда не понимал причин столь высокого доверия… Но теперь прояснилось и это. Именно Долохов был тем, кто сдал информацию о сущности Розалины. Для Лестрейндж, вне всякого сомнения, это имело огромную значимость. Отсюда-то и произошла его ценность в ее глазах… И все же теперь я мог слегка воспрянуть духом. Я был для нее почти столь же ценен, как и Антонин, и доверие ко мне должно было быть на той же высоте. А если это было так – это здорово
– Я боюсь за тебя, Кэт, - я провел пальцем по щеке девушки на колдографии. Она улыбалась, а на губах настоящей Кэт я не видел улыбки уже давным-давно. – И ужасно скучаю… - в памяти вспыхнули ее школьные еще дни, когда кучи забот и проблем у нас не было. Ее смех, озорной блеск ее глаз, теплые нежные руки. Валькирию невозможно разлюбить… Антонин был в этом тысячу раз прав, что было неудивительно. Вот только мне этого и не хотелось, что и отличало меня в данной ситуации от него. – Мы обязательно сделаем все, и справимся, - прошептал я снимку. В ушах внезапно прозвучал родной голос: «Конечно!»… Было ли это галлюцинацией или еще каким-то следствием ее дара, я не знал. Но даже услышать ее голос, живой, хрипловатый, тихий, было в тот момент настоящим счастьем. Он внушал хотя бы надежду на то, что она жива и если и наказана, то не слишком страшно…
***
– Рыжее чудовище, отстань от меня! – истерический крик Анжелики заставил меня, только-только вышедшего из кабинета, удивленно замереть. Девушка же, ругая какого-то монстра рыжего цвета, показалась из-за угла. На лице Блаттон красовались глубокие кровавые царапины, а в руках шипела и извивалась бело-рыжая рассерженная кошка. Последняя ударила лапой с выпущенными когтями по руке вскрикнувшей от боли девушки. – Профессор Снейп, - Анж огляделась, шмыгнула носом и подтащила кошку ко мне ближе. – Северус, угомони, пожалуйста, свое чудовище! – прошептала она, в то время как кошка снова принялась раздирать когтями ее кисти рук.
– Милли! – позвал я. Та повернула ко мне морду с прищуренными глазами желтого цвета. Выглядела она вполне упитанной, но взъерошенной и грязноватой. Я никак не мог найти ее в Школе. Как это удалось Блаттон?!
– Так вот ты где, заботливый мой! – такой злости в голосе кошки я не слышал еще никогда. Милли вырвалась из рук Анжелики и прыгнула уже на меня. Чтобы удержать ее на безопасном расстоянии от лица, пришлось применить немалую силу. – Хозяин, называется! Бросил меня, сбежал, потом и девушка твоя тоже. А я тут одна должна была сидеть! Подлец, негодяй, упырь! – извивалась Милли, пытаясь укусить меня за пальцы.
– Ты где ее нашла? – поинтересовался я у Блаттон, критически осматривавшей глубокие царапины на руках.
– На третьем этаже. Узнала, решила отнести к тебе, Кэтти летом жаловалась, что не может ее найти… А эта как вцепилась в лицо. Не кошка, а монстр какой-то! – девушка стерла с щеки проступившие из самого свежего на вид пореза капли крови. – Не везет мне с животными, - вздохнула девушка. – Да, кстати, я… сказать… он знает, - она внезапно вскрикнула, прижав руки ко рту, и замолчала.
– Кто знает? Что знает? – не понял я. Милли постепенно успокаивалась, хотя и продолжала осыпать меня всеми ругательствами на английском, какие только знала.
– Муж. Простите, я не могу больше ничего сказать… - девушка поморщилась. – Больно, однако же, - пробормотала она себе под нос.
– Тебе нечего сказать или не можешь по иной причине? – посмотрел я на нее. Анжелика с широко и красноречиво раскрытыми глазами, качая головой, произнесла:
– Мне нечего сказать. Я просто принесла Милли. До свидания, профессор! – она ушла, я взглянул на сердитую кошку. Та уже замолчала.
– Ты ее понял? – посмотрела на меня Милли. Я горько вздохнул. Взгляд и жесты Анж красноречиво показали, что фразы действительности не соответствовали. Муж, то есть Антонин, знает… Знать он мог только одно. О чем она хотела бы сообщить, само собой. Наши с Кэт отношения… Я и раньше понимал, что он о них догадывается. Теперь ситуация прорисовалась четче и ужаснее. Антонин не догадывался. Антонин знал. И я прекрасно понимал, откуда…
“Вот поэтому Смарт нас и не выдает. Он уже выдал. Другой вопрос в том, зачем Антонину все это скрывать?”.
Хотя тут же вспыхнула и еще одна мысль… Я призадумался о том, что толкает Долохова на странное подчас поведение. И мелькнула мысль о том, не затевает ли и мой «товарищ» какую-то опасную игру? И если так, какую роль в ней может играть Анжелика?
«Но будь этому хоть какой-то шанс…» - прозвучал в ушах его голос, договоривший недосказанную фразу. Он, показалось мне, хотел бы ее полюбить… И какое влияние это окажет на него, предсказать было невозможно…