Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн

Астромерия

– Разоружи меня, - произнесла она. Несколько попыток Кэтрин и дважды угодившие в нее чары Гермионы, сделавшие из Кэтрин кролика (отросли уши) и связавшие ее, видимого эффекта не принесли. Гермиона покачала головой.

– Попробуй еще что-нибудь сделать, - нахмурилась она. Маховик начал трепыхаться и пришлось приложить немало усилий, чтобы его удержать. Кэтрин пыталась приманить книгу, положенную девчонками на стол, но и это было безрезультатно… Та лишь чуть-чуть шелохнулась. Кэт опустила руки.

– Бесполезно. Я понятия не имею, что это было.

– Стой-ка! – скомандовала вдруг Гермиона и умчалась в спальню, где мы и ночевали и где лежали кое-какие наши не самые нужные вещи. В том числе и те самые мантии, что остались с похода в Министерство. Мы

с Кэтти лишь недоуменно посмотрели ей вслед. Там что-то шуршало, словно Герми переодевалась или что-то в этом духе, и я отвернулся – стены были не каменными все же, мало ли. А когда повернулся на звук неожиданно тяжелых шагов, то по инерции вскочил на ноги раньше, чем успел что-то сообразить. И свободной от рвущегося прочь маховика рукой наставил палочку на мужчину, выходящего к нам. Тот хищно, недобро и знакомо усмехался, приближаясь к Кэт. И, явно от неожиданности и легкого страха, отобразившегося даже на ее лице, Кэт рявкнула «Экспеллиармус» так, что я чуть не упал вместе с креслом, опустив палочку – до меня очень быстро дошло, что это Гермиона. До Кэт, видимо, чуть позже…

А вот Гермиона-Долохов упала. Палочка оказалась в руке Кэтрин, едва была на нее устремлена. А последняя, страшно побледнев, рванулась к подруге, помогая ей встать.

– Гермиона, извини, я не хотела!

– Я на это и рассчитывала, - грубым голосом отозвалась Герми, поднимаясь на ноги. – Неожиданность хотела создать.

– А откуда его волосы? – нахмурилась Кэтрин. Гермиона пожала плечами.

– У нас осталось немного Оборотного Зелья, я глоток сделала. А волос сняла у тебя с плеча, когда ты вернулась. У Сириуса они немножко другие, а уж волос Влада я точно отличу. Вот я и решила, что это скорее всего с Долохова. Он же близко к тебе стоял, вот в свитере и запуталось, видимо, - поясняла Герми.
– Кстати, я думала, он на вкус неприятнее, - добавила она.

– И на что похоже? – поинтересовался я, взявшись за цепочку – маховик уже начал меня жечь, видимо, стремясь к хозяйке. Я понял, почему Пожиратели его на себя не надевали и убирали сразу в карман - просто он не давался так уж легко. Не позволял его спокойно трогать.

– Непонятно. И горько, очень, и как-то… терпко, что ли. Но не так противно, как Милиссента, - явно забыв о злости на меня, отозвалась Герми. – Получается, это у тебя реакция на твой страх? На угрозу тебе? – перевела она взгляд на задумчивую и растерянную Кэтрин.

– Я и раньше его побаивалась, да и не сказать, чтобы я так уж сильно там испугалась… Однажды мне было еще страшнее, но такого не случилось.

– А о чем ты думала, когда меня разоружала? – сев на кресло, Гермиона потерла затылок. Она выглядела еще как Долохов. Кэтрин пожала плечами уже в который раз.

– Да ни о чем, - отозвалась Кэт. – Я и не подумала, а ты уже на полу. Стойте-ка! – сестра на радостях обняла сначала Гермиону, что было с виду странно – обнимающая Долохова Кэт, потом и меня тоже. – Я поняла, в чем дело. Это даже не страх, это скорее непроизвольная защита с моей стороны, от отчаяния или от злости… Суть здесь в том, что это должно вырваться непроизвольно, случайно. Я концентрировалась на том, чтобы колдовать, ничего не получалось. Когда увидела Долохова, не сразу поняла, что это ты, и заклинание само вырвалось! На уровне подсознания. Теперь мне интересно другое, - прищурилась она, сев в ближайшее кресло. Я протянул ей маховик, но забирать его, начавший уже буквально буравить мою кисть, словно ковыряясь в коже, она не торопилась. – Могу ли я научиться пользоваться этим сознательно… Как думаете? – поглядела она на нас.

– Не знаю, надо пробовать, - пожала плечами Гермиона. – Но если бы ты на самом деле сумела так делать, это не было бы лишним совершенно. Это значило бы, что ты стала бы неуязвима для таких случаев, как последний с Долоховым. Не лишалась бы способности прибегать к магии.

– К слову о способностях, - внезапно переключилась Кэтрин. – Гермиона, у нас много проблем и они грозят вызвать большие трудности. Так вот, война есть война и что-то может произойти

со мной… Я хотела бы начать учить тебя правилам и сущности валькирии, чтобы если что… - Кэт тяжело сглотнула. – Ты была бы не совсем беспомощна и растеряна, получив такой дар. Ты сама хочешь этому научиться? – поинтересовалась она у подруги. Гермиона, серьезная, с блестящими от делаемых нами открытий глазами, медленно кивнула. Глаза ее широко раскрылись от изумления.

– Кэт, но ведь ты жива и здорова! – покачала она головой. – Если ты думаешь, что так лучше, я готова, но ты же в порядке!

– Я не в порядке, Герми, - хмыкнула сестра. – Ты даже не представляешь, что происходит с моим сознанием и даром. Если бы не помощь Влада и Анны, полагаю, им руководит она, я бы давно или совсем свихнулась, или убила кого-нибудь. Впрочем, сейчас это одно и то же. И пока талисман меня защищает и мне хватает сил сопротивляться, я хочу обучать свою преемницу. Боюсь, однажды тебе это может пригодиться против меня же… Я могу убить вас обоих прямо сейчас, и вы не успеете даже пикнуть. И именно поэтому я хочу тебя обучать. Ты сможешь понять, что со мной что-то не так, если я потеряю контроль над рассудком. И опередить меня. Мы могущественны, но смертны. Когда со мной будет покончено, ты примешь дар. Если я погибну, помогая нашему общему делу, ты примешь дар. Посвящение пройдет очень скоро, сейчас нужна полноценная валькирия и это понимают все. На то, чему я училась годами, с десяти лет, у тебя есть пара месяцев. Прошу тебя, отнесись к этому серьезно.

– Гермиона не сможет убить тебя, - прошептал я. Маховик как-то внезапно похолодел, перестав вырываться. Словно вместе с поникшей сестрой погрустнел и он. – Она не сумеет.

– Ей и не придется, - грустная улыбка показалась на губах Кэт. – Достаточно будет лишь позвать Влада. Остальное сделает он. Явится он мгновенно…

– Но он служит не мне! – возразила Гермиона. Кэт почти рассмеялась, запрокинув голову и странно ухмыльнувшись.

– Он придет, поверь мне. И успеет. Я буду до последнего сопротивляться этому, пока будет хоть капля моей собственной души. Тебе достаточно будет лишь сказать ему, что я хочу убить Гарри. Он услышит и придет. Я уже сделала для этого все необходимое.

– Он не сможет… - прощептала Гермиона. Кэт медленно поднялась, обошла Герми, все еще выглядевшую Долоховым, и замерла у входа в спальню.

– Он сможет. И я, и он это понимаем. Мои способности, Герми, не игрушки. Это проклятье. Именно поэтому, если тебе придется принять дар, я заранее прошу у тебя прощения за то, что взвалю этот груз на тебя. Мама не просила его у меня, но теперь-то я поняла, что дар она отдавала не потому, что было больно. Она просто осознавала, что мне это поможет в жизни… Тебя я выбрала исключительно потому, что никто иная не осознает всей степени ответственности и силы быстрее. Но если это случится, - она тяжело вздохнула, - прости. Видит Время, я этого не хочу… - Кэт скрылась в комнатке и вскоре, почти бесшумно, вышла к нам в белой мантии в пол. Волосы сестры, доросшие до плеч, были перехвачены зеленой лентой. Я уже давно не видел ее в этом облике и вдруг тоскливо заныло сердце. На месте Кэт я отчетливо увидел тетю Роззи в таких же одеждах. Вспомнил, как суров и непреклонен был тогда ее голос, то, с какой легкостью она оторвала Петтигрю от пола, не поведя и пальцем, одним лишь взглядом, и пригвоздила к стене. И то, с каким ужасом Хвост на нее посмотрел.

– Роуз! – в комнату, где мы находились, влетел взволнованный папа. – Роуз, отпусти его! – легкое, неуловимое движение руки и отца отшвырнуло к двери с такой силой, что он чуть не упал и схватился за косяк. Я, тогда совсем маленький, напугался смертельно и дрожал, глядя на молодую красивую женщину, внезапно превратившуюся словно бы в хладнокровную богиню возмездия. Я не помнил, что тогда делал Хвост, но у меня было стойкое ощущение, что он, якобы играя со мной, намерен был меня убить или что-то в этом роде. Что-то же вызвало у валькирии такую спокойную ярость. Тетя Роззи посмотрела на Хвоста, улыбнулась и тот рухнул на пол, сжавшись в комочек.