Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн
Шрифт:
– Он не даст развод… И нам потом негде будет жить… - прошептала она. Блэк усмехнулся.
– Это сказала дама, которая видела мой дом. Дети ко мне привязались, а с Луи поговорим я и Кэтти…
– Мне… Я… Нужно подумать… - Жоззи отчаянно замотала головой. – Так нельзя! Мистер Блэк! – взмолилась она. – Не шутите так!
– А я и не шучу. И да. Меня зовут Сириус, - он улыбнулся женщине. – Давай-ка попробуем вместе. Си-ри-ус. Повторяй за мной, - в глазах анимага мелькнули озорные огоньки. Жозефина, чуть успокоившись, с улыбкой повторила:
– Сириус.
– Вот
– Ты можешь подумать, но мы сейчас стоим под омелой, а по английским обычаям мужчина в Сочельник может поцеловать любую девушку, стоящую под веточкой омелы.
– Это эгоистично! – возмутилась Ивз. – Надо спросить женщину!
– Значит, я эгоист! – усмехнулся Бродяга. Мгновение спустя Жозефина, стукнув его по спине кулачками, невольно ответила на поцелуй… Ее щеки залила густая краска смущения от мысли о том, что этот мужчина уже давно ей нравится и что у нее возникала грешная мысль о таком вот поцелуе. У нее, замужней женщины с детьми… Однако на следующий поцелуй она ответила уже сама, взглянув в серые глаза волшебника. В конце концов, подумала она, этот импульсивный, чрезмерно энергичный, порой эгоцентричный человек, похожий на большого подростка, умудрился даже в сложившейся ситуации помочь ей устроить детям маленькую сказку, что стоило для нее, безгранично любящей своих малышей и желающей сделать их счастливыми, многого…
И отчего-то в эту волшебную ночь, в канун Рождества, Жозефине захотелось позволить маленькую волшебную сказку себе… Сказку, которая приносила надежду…
***
– Вкусно пахнет, - облизнулась Милли, принюхиваясь к принесенному ей рыбному пирогу. – Пожалуй, я даже начну снова спать у тебя на подушке, - кошка взглянула на Северуса, лизнув угощение. – А где елка и все прочее?
– Ну… Я не счел украшение своей спальни жизненно важным занятием, - Снейп погладил ее по загривку и почесал за ушком. – Меня и так устраивает…
– Я хочу елку! – капризно заявила ифарито. – С ленточками, шариками и флажками!
– Зачем? – осведомился человек.
– Свалить, конечно же, зачем еще? – искренне удивилась кошка.
– Ну вообще-то елка нужна для украшения. Или сосна, например. Но не для того, чтобы их сваливать.
– А я хочу свалить! Я кошка, а кошки всегда хотят снять эти ваши украшения. И елки забавно падают, - захихикала Милли, принимаясь за пирог.
– А ты уже сваливала? – улыбнулся мужчина. Ифарито кивнула.
– Две. Когда жила с Ханни. Они так смешно упали, а Ханни и ее дочки потом так смешно бегали вокруг елки, - коварно улыбаясь, кошка умудрялась одновременно и говорить и уплетать угощение.
– Ты ужасное создание, - покачал головой маг. – В этом году обойдешься. На следующий, может быть, поставлю елочку специально для тебя.
– Вредина! – Милли махнула хвостом. – Все, я опять не приду на твою подушку! И… - она задумалась. – И вот возьму, и порву какой-нибудь документ!
– Ты еще скажи, что съешь школьную сову, - усмехнулся Северус. Милли посмотрела
– Они большие. Не справлюсь, - призналась кошка. Волшебник, взяв ее на руки, погладил усатую мордочку. – Но вот бумаги береги. Я люблю шуршунчики!
– Ты неисправима!
– Именно поэтому ты меня и любишь, - Милли укусила хозяина за кончик носа.
– Потому что я такая, какая я есть. Кстати, у меня для тебя тоже есть подарок. Правда без обертки, уж извини, мои лапки не умеют заворачивать и упаковывать. Сейчас принесу, - она спрыгнула с его рук и поспешно юркнула куда-то под кровать. Вернулась спустя миг с мышкой в зубах. Снейп, увидев подарочек, тихо застонал.
– Зачем?!
– Ну как зачем. Праздник же. Что умею, то и дарю! – обиделась Милли, положив “подарок” у ног хозяина. – Не нравится?!
– Очень нравится, конечно, - кашлянул мужчина. – Но я не вполне понимаю, что мне с ней делать. Люди их не едят…
– Скорми какой-нибудь сове. Может, подружитесь, - проворчала кошка, укладываясь на подстилку. – Я с тобой больше не дружу! – отвернулась она.
Северус, со вздохом завернув мышь в испорченный пергамент и отправив подальше от себя, присел к «охотнице», почесывая ее за ушком.
– Милли, не дуйся, - ласково начал он. Спустя полчаса уговоров и обещаний кошка наконец соизволила развернуться к нему мордой.
– Ладно, сегодня особенная ночь, давай жить в мире, - великодушно решил зверек. А еще десять минут спустя, в общества пирога с рыбой, мужчина и кошка приготовились встречать Рождество. И под голосок Милли, напевавшей «Бубенчики», Северус, вглядываясь в улыбающееся лицо девушки на колдографии и вспоминая канун Рождества четыре года назад, первое Рождество в ее обществе, загадал всего одно желание: чтобы она увидела мирную жизнь снова. Чтобы на ее губах вновь возникла такая же светлая, счастливая и искренняя улыбка. Улыбка человека, заслужившего счастье и обретшего его…
***
Гертруда Майер, валькирия ФРГ, медленно шагала по ухоженному дворику своего жилья, где не была уже почти месяц. Совету, в который она входила три десятка лет, в этом году привалило работы, и хотя по долгу службы волшебница часто бывала на родине, с проверками, с помощью, по просьбе местного Министерства, общаясь со своей преемницей, оставленной ей для наблюдения за происходящим и скорейшего оповещения, домой она не попадала совершенно. Но в Рождество Говьер, вновь после долгого перерыва несколько лет назад возглавившая Совет, отпустила свою заместительницу. Увидев в окнах гостиной свет от множества свеч, Гертруда улыбнулась.
– Гоззо, - покачала головой валькирия, подбирая подол дорожной мантии и поднимаясь по чисто выметенным ступенькам. Привычные три стука дверного молотка в виде наковаленки и за дверью послышались шаркающие шаги и ворчание домовика.
– Фрау Майер пожаловали, - бурчал он. – Бросили Гоззо одного, не приходят… - дверь отворилась и домовик, одетый в аккуратно сшитые для него рубаху и штаны, поклонился валькирии. – Хозяйка Гертруда, проходите, - закряхтел он, помогая женщине переступить высокий порожек и приняв у нее мантию.