Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн
Шрифт:
– Ты все ворчишь, - Гертруда улыбнулась, переобувшись в легкие домашние туфли, поспешно принесенные домовиком. – Сколько уж лет прошло, как я подарила тебе рубашку, а ты все жалуешься и остаешься…
– Так если я уйду, кто ж будет приглядывать за домом хозяйки Гертруды? – отозвался домовик, суетясь вокруг женщины. – Они ж дома-то не бывают, а дом… Ему ведь уход и забота нужны! Как уж хозяйка Гертруда без Гоззо-то будет?
– Никак, - согласилась валькирия. – Спасибо, Гоззо, ты незаменимый помощник.
– Гоззо ждал фрау Гертруду, идите в столовую, сейчас вкусный ужин
– Кто пришел! Фрау Гертруда Майер! Ну надо же!
– Я так понимаю, мне имеет смысл приготовиться к отправке в мир более совершенный? – усмехнулась Гертруда, скрестив руки на груди. Элеонора покачала головой, зажигая свечи взмахом палочки.
– Я пришла извиниться, - улыбнулась она.
– За что же? – Гертруда погладила маховик, опускаясь в уютное старое кресло во главе большого овального стола и с наслаждением откинувшись на его спинку.
– За то, что накричала тогда, много лет назад. Когда вы отказались взять меня преемницей. Теперь я понимаю, почему.
– Твой отец, к сожалению, одним своим существованием обрывал эту возможность, - вздохнула валькирия. Бутти усмехнулась.
– Я знаю. Дочь Верховного Хранителя на роль валькирии годилась еще меньше, чем сыр на роль дракона. Поэтому я хочу извиниться за все, что тогда устроила.
– И как Гоззо согласился тебя пустить? – поинтересовалась Гертруда, взглянув на Хранительницу, в нарядном черном платье, сидевшую напротив.
– Поверил, что я не желаю вреда. На уговоры ушло часа полтора и я жутко замерзла, - поморщилась молодая немка. – Но, как видите, я тут.
– Фрау Гертруда, фрау Бутти, - прокряхтел возникший в дверях домовик. – Ужин подавать?
– Я буду признательна, - кивнула Элеонора. Гертруда улыбнулась эльфу.
– Да, Гоззо. И посиди с нами, - пригласила она. Домовик отмахнулся.
– Куда уж Гоззо сидеть с такими важными дамами. Нет-нет, Гоззо посидит на кухне, приглядит за десертом. Хозяйка Гертруда, вы не очень-то для праздника одеты! – покачал он головой. Женщина оглядела свое поношенное платье и растрепанные волосы и со вздохом кивнула, доставая ленту из кармана мантии щелчком пальцев. Мгновение спустя ее волосы были перехвачены зеленой лентой, а еще через пару минут она, выйдя было, вернулась в гостиную в белой мантии в пол. Бутти покачала головой.
– Так этот ужин выглядит еще более странно, - заметила она. – Поверенная Верховного и Валькирия из Совета. Димитр бы скончался от шока, - усмешка исказила ее тонкие губы.
– Пожалуй, и половина валькирий тоже. Что-то еще, помимо извинений? – взглянула валькирия на гостью. Ей вспомнилась молоденькая девочка-подросток, устроившая истерику по поводу того, что преемницей валькирии назначили ее тетю, а не ее саму, хотя она просила. Элеонора тогда здорово ей нагрубила… И заявила, что с противной фрау Майер, знакомой ее бабушки по матери, больше не общается. С тех
– Парочка новостей, но они подождут до утра, - отозвалась молодая Хранительница. – Рождество все же праздник. И проводить его одна в своих владениях я не хочу. А к семье тети Марии я пламенных чувств испытывать так и не начала. Ты тоже встречаешь праздник одна. Предлагаю это исправить и провести его вместе! Правда я без клевера (3), пряников и подарков, увы… - призналась она. Гертруда только махнула рукой.
– А как же твои друзья, - принимаясь за вареного карпа с кремовым соусом, осведомилась валькирия. – Почему ты не с ними?
– Шутите? – поморщилась Элеонора. – Мне их и так хватает поблизости! – она попробовала овощной суп. – Гоззо, это объедение, - крикнула она домовику. – Ты молодец!
– В лучших немецких традициях, - кивнула хозяйка дома. – Гоззо у меня просто золото, не знаю, что бы я без него делала.
– А вот мне удалось уговорить Удо покинуть дом. Я там годами не бываю, зачем держать там беднягу? – отозвалась девушка, голодным взглядом озирая полный угощений стол. – Тем более что галстук я ему уже семь лет назад подарила, - добавила она… Часы где-то далеко-далеко на центральной площади города пробили полночь. Элеонора подняла поданный домовиком фужер с вином.
– С Рождеством! – прошептала она. Гертруда повторила ее действия со своим соком.
– С Рождеством, Нора! – она взглянула на девушку. – С ночью, когда свыше слышат наши мечты…
***
– Are you going to Scaborough Fair
Parsley sage Rosemary and Thyme
Remember me to one who lives there
He was once a true love of mine… (4) - девушка в черной косынке, скрывавшей ее волосы до плеч, напевала себе под нос, развешивая в гостиной омелу, остролист, гирлянды и наряжая елку. В домике на окраине деревушки Сэлмон пахло хвоей, фруктами и вкусностями, приготовленными прибывшей еще прошлым вечером хозяйкой дома. Взмах ее палочки установил на каминной полке красивую рамку с колдографией красивой девушки в черных джинсах и черной футболке с пентаграммой, стоявшей в обнимку с мужчиной в строгой черной рубашке и таких же брюках. Свадебный снимок четы Долоховых… Анжелика оглядела комнату, вспоминая, что еще нужно сделать, и встретилась глазами с мужем, опершимся на дверной косяк.
– Я надеюсь, ты не против, - она обвела рукой комнату, украшенную с трудом. Долохов усмехнулся.
– Рождество все-таки праздник, - пожал он плечами. – Кстати, у тебя отличный голос.
– Спасибо, - девушка улыбнулась. – Я пела в школе и Денбридже, ходила на курсы… У нас в Америке такое есть.
Девушка осеклась, заметив, что мужчина рассматривает снимок на каминной полке.
– Рождество – семейный праздник, - пискнула она. – Мы в своем роде тоже семья.
– Я не об этом подумал, - усмехнулся владелец дома, приобняв ее за плечи. – Вспомнил взгляд твоей бабушки, когда ты вышла под венец вот в этом.