Почему нет?
Шрифт:
– Конечно. Ночевать сегодня хоть придешь?
– Приду, – отвечаю я, скрывая неловкость, и хватаю со стола пакет.
Сижу на высоком стуле за администраторской стойкой и листаю анкеты возможных сотрудников. Наш городок нельзя назвать настоящей дырой, но и перспектив в нем немного. Большинство молодых ребят уезжают сразу после школы, еще часть – после окончания университета. И я не могу винить их, наоборот, прекрасно понимаю, ведь и сама когда-то так сделала. Прокручиваю колесо компьютерной мыши, глядя в монитор ноутбука. Парикмахер, парикмахер, мастер ногтевого сервиса, бровист… все не то. Наша с отцом имиджевая
В памяти всплывают слова мамы, сказанные мне утром. «Думаешь, папа для себя этот салон купил?» А ведь и правда, у меня даже мысли не возникло, что здесь что-то не так. Папа и салон красоты? Это же просто смешно. Но я была так горда собой, когда он попросил меня о помощи, а еще была рада официальному поводу, чтобы сбегать из дома к родителям. Поводу, который отец хитро подстроил. Я приезжала пару раз в месяц в свои выходные, налаживала процессы, подбирала персонал, принимала клиентов, даже Женю, маркетолога из «Синей Бороды», привлекла, чтобы студия в соцсетях засветилась. И я наивно верила, что родители ничего не замечают, не видят, как стремительно рушится моя семейная жизнь. Идиотка. Они все прекрасно понимали и именно поэтому готовили для меня спасательную подушку.
– Ясь, – обращается ко мне Гарик.
– М-м? – отзываюсь я, не отрывая взгляд от экрана ноутбука.
– Не знаешь, чьи носки у нас в персональском туалете валяются?
– Что?!
Поворачиваю голову так резко, что сводит шею. Гарик брезгливо держит в пальцах пару высоких белых носков и демонстративно трясет ими.
– В них, похоже, по земле ходили, – говорит он.
Задумываюсь на пару мгновений. Если он нашел их в уборной для персонала, то забывчивых клиентов можно исключить. Вчера вечером носков точно не было, а сегодня в студии только я и Гарик. Значит, носки появились ночью, и, вероятнее всего, я к этому как-то причастна.
– Выброси, – отмахиваюсь я и отворачиваюсь.
– Так это твои?
– А похоже?
– Не очень. Размерчик тут внушительный, сорок пятый минимум. Там еще внутри что-то. Стельки вроде.
Я, конечно, много ерунды по пьяни творила, но носки со стельками еще не воровала. Позорище.
– Гар, выброси их, и все.
– А если хозяин объявится?
– Думаешь, кто-то настолько ценит носки?
– Я вот люблю каждую свою пару.
– Тогда давай их сфотографируем и развесим объявления о находке с обещанием вернуть за пять тысяч. Займешься?
– Понял. Пойду выброшу.
Слушаю удаляющиеся шаркающие шаги. Вдруг их перебивает уличный шум, ворвавшийся в студию из-за открытой двери.
– Добрый вечер, – говорю я, вставая за стойкой. – Вы по записи?
– Здравствуйте, – отвечает мужчина с пышными темными усами. – Да. На шесть.
– Проходите, пожалуйста. Мастер сейчас подойдет…
«Как только улики моего вчерашнего
И где я взяла эти чертовы носки? Надеюсь, их владелец не такой чудак, как Гарик, который ценит каждую пару так сильно, что действительно может за ней вернуться.
Постель после долгого рабочего дня кажется мягче, чем обычно, а сытный ужин, заботливо оставленный мамой на плите, греет душу. Широко зеваю и укрываюсь тонким покрывалом, укладываюсь на бок и подношу телефон к лицу, чтобы поковыряться в соцсетях перед сном. Листаю «истории» людей, на которых подписана. Лена Чапаева выставила серию фото на берегу реки: с ее мужем Игорем, с подружками Катей и Лелей, а на последней фотографии запечатлена вся компания в разгар вчерашнего дня рождения Миши. Тяжесть наполняет грудь, и я удерживаю фото, прижав палец к экрану. Сережа выглядит так же, как и всегда. Не знаю, почему меня это так удивляет, но факт остается фактом. В нем ничего не изменилось: та же улыбка, щетина, любимая брендовая футболка, темно-зеленые шорты. Разве с моим уходом его жизнь не должна была разделиться на до и после? Почему он продолжает жить как ни в чем не бывало, когда я вынуждена начинать все сначала в месте, которое покинула из-за него?
Одергиваю сама себя, успокаивая неоправданную злость. Сережа не просил меня уезжать, это было мое решение. И тогда, и сейчас. Но ведь я сделала это ради нас обоих. Он хоть благодарен? Скольжу взглядом по остальным ребятам и отмечаю, что на фото нет Тани и Дениса Хмельницких, зато Вика, двоюродная сестра Максима, тут как тут. Ненавижу эту девку. Мы с ней никогда не ладили, а все потому, что она неровно дышит к Сереже, рядом с которым, собственно, и стоит на этом фото. Критически близко. Стиснув зубы, смахиваю «истории» Лены и удивленно таращусь на фото Тани, где ее сын Даня сидит на ковре и играет с набором пластиковых инструментов, который я подарила ему на Новый год. Подпись к фото еще больше вводит в недоумение: «Нам уже лучше. Всем спасибо за поддержку*сердечко*».
Выхожу из приложения и открываю список последних звонков. Оказывается, Таня звонила мне сегодня ночью в начале первого, наверное, с днем рождения поздравляла. Дебильные провалы в памяти. Вонючая текила! Звоню подруге, но трубку она не берет. Хмельницкая в своем репертуаре… как на первом курсе медицинского колледжа звук на телефоне выключила, так до сих пор и не включила.
– Тук-тук, – раздается приглушенный голосок, а из коридора на пол спальни падает длинная полоска света. – Ты еще не спишь?
– Нет. Заходи, – отвечаю сестре.
Карина входит в комнату и валится на кровать рядом со мной, поворачивает голову и мечтательно улыбается. В ее карих глазах сияет мягкий свет влюбленности, губы припухшие и покрасневшие, волосы всклоченные и спутанные. Наверняка они с Владом активно прощались последние полчаса. В память сочатся моменты далекого прошлого, связанные с Сережей, когда каждая секунда вместе казалась важной, но я поспешно отмахиваюсь от них.
– Что-то ты рано, – говорю я, убирая телефон под подушку. – Сегодня же суббота.
– Влад с братом завтра рано утром везет детей из креативного центра на творческий фестиваль, поэтому мы решили не засиживаться, – отвечает Карина.
– М-м-м… понятно.
– А ты как?
– Отлично.
– Да? А как прошел вчерашний вечер? – лукаво щурится она. – Удалось…
– Даже не спрашивай, – вздыхаю я и переворачиваюсь на спину, опуская ладони на живот.
– Почему? – жалостливо пищит Карина. – Мне же интересно.
– Да. И мне тоже.
– В смысле?
– У кого-то мысли скисли…