Почему нет?

Хилл Алекс

Через несколько минут оказываюсь у торговой площади. Людей сегодня немного, ведь у рыночных работников выходной, а вот магазины и кафе работают в обычном режиме. Добираюсь до студии, черная вывеска при свете дня уже не кажется такой мрачной, а название легко может перевести даже тот, кто не учил английский. «Ты хочешь быть собой?» Броско, для имиджевой студии самое то, но если задуматься в глобальном плане, то немногие из людей по-настоящему знают себя. Большинство живут чужими сценариями и ожиданиями, выбирают примеры для подражания, создают кумиров. Кто-то ищет одобрения

и похвалы, а кто-то, наоборот, ограждается от общества, страшась боли и разочарований. «Просто прими себя, и все наладится», – звучит сейчас из каждого утюга, только простого в этом нет ровно ничего. Ты можешь оказаться совсем не тем человеком, которым хотел быть. Можешь оказаться куда хуже, чем тебя видят близкие. И что тогда? Как принять того, кто не особенно тебе нравится? Как вообще узнать, что будучи отличным лжецом, ты не лжешь еще и себе?

Волнительное предвкушение сковывает грудь. Я уже давно пытаюсь отыскать новую точку опоры, что-то важное и понятное только для меня. Свое дело, свой маяк. Себя. Интуиция тонкой иглой пронзает район солнечного сплетения, подсказывая, что место нужное и верное. Еще с момента, как я набил шестую татуировку, меня не покидает ощущение, что это оно, то самое… мое. Хватаюсь за ручку двери и вхожу в студию. Знакомая обстановка щекочет нервы вместе с неопределенностью. Что сейчас будет? Неловкая встреча или второй шанс на знакомство? Меня в целом устраивают оба варианта, ведь результат не изменится. Я буду здесь работать. На крайний случай, у меня есть видео с приглашением.

– Добрый день, – раздается слева вежливое приветствие.

Снимаю очки, поворачиваю голову и вижу за администраторской стойкой Ясмину. Ее черные волосы собраны в косу, перекинутую на плечо. Смуглая кожа лица, кажется, немного мерцает в искусственном свете, но макияжа почти нет. Она выглядит куда проще и вместе с этим моложе. Только взгляд такой же цепкий, но, возможно, все дело в цвете ее глаз.

– Здравствуйте, – здороваюсь так же нарочито вежливо. – Я…

– Ярослав, – кивает она, улыбаясь, и выходит из-за стойки. – Верно?

Теряюсь на несколько мгновений. Ясмина расправляет смявшийся край широкой бежевой футболки и приподнимает подбородок, а у меня перед глазами сцена, где она сидит в кресле у мойки в облегающем шелковом платье, подобрав под себя ноги. Нельзя сказать, что разница в ее образах колоссальна, но она есть. И дело не только в одежде. Тем вечером я познакомился с печальной, растерянной, без сомнений, сексуальной и интересной девушкой. Сейчас же передо мной другая, вполне себе уверенная и деловая. И она узнала меня, а это значит…

– Ты меня помнишь? – спрашиваю я.

– Конечно, – бодро отвечает Ясмина. – Мы виделись на новогоднем концерте.

– Да, точно, – отзываюсь неторопливо, стараясь ничего не упустить. Если она врет мне, рано или поздно я это пойму.

– Меня зовут Ясмина, но можно просто Яся.

– Рад знакомству.

– И я, – лучезарно улыбается она и разворачивается, пригласительно взмахнув рукой. – Проходи, обсудим все детали. Гар, я со стажером буду в кабинете!

– Хорошо! – раздается

низкий голос из глубины зала.

Ясмина ведет меня за собой в ярко освещенный кабинет, большую часть которого занимают кресло-трансформер, пара этажерок на колесиках, высокий стеллаж, комод и трехногий табурет с подвижным сиденьем. На стене прямоугольное зеркало с подсветкой, фотографии разных частей тела, украшенные впечатляющими татуировками, и несколько дипломов в рамках.

– Садись. – Ясмина кивает на кресло, но я не спешу слушаться. – Ой, да брось. Оно ведь не гинекологическое, бояться нечего.

– Я и не боюсь.

– Тогда садись. Я не кусаюсь.

Иронично хмыкаю и забираюсь в кресло, опуская руки на широкие подлокотники. Знала бы она, как это звучит. Блокирую воспоминания, ухватив покрепче волю. Со мной бывало всякое, но чтобы девушка забывала о моем существовании – впервые. Ясмина садится на табуретку, притягивает ближе этажерку и расстегивает манжеты моей рубашки. Слегка напрягаюсь, но ничего не произношу, только наблюдаю, как худые пальцы подворачивают мои рукава. Звучит глухой шелест распыленного дезинфектора, хлопают резиновые перчатки. Ясмина подготавливает к работе тату-машинку, распаковывает иглу и наливает черную краску в колпачок.

– Тебе нужна коррекция, – говорит она, глядя на кисть моей правой руки. – Совместим полезное с полезным. Посмотришь, как работаю я, а заодно поболтаем. Расскажешь, где и чему научился.

– Боюсь, я пока не могу позволить себе твои услуги.

– А это акция, – отвечает Ясмина, обрабатывая мою кожу.

– Акция?

Она поднимает голову, и мне вдруг кажется, что из кресла вырастают удерживающие ремни, лишая возможности пошевелиться.

– Красивым мальчикам-стажерам коррекция бесплатно.

Глава 4

POV Ярослав

Не замечаю, как летит время, даже беспрерывное жужжание тату-машинки и иглы, пронзающие кожу, не вызывают дискомфорта. Все мое внимание приковано к девушке, которая уверенно держит «пистолет» и делится тонкостями мастерства и работы с клиентами. Мой прошлый учитель был больше повернут, чем опытен, постоянно говорил о каких-то невидимых материях, вдохновении и раскрытии внутреннего потенциала, Ясмина же подходит к делу с большей осознанностью и ответственностью. Рассказывает о противопоказаниях, особенностях кожи, различиях между материалами и техниками. Слушать ее безумно интересно, но смотреть еще более завораживающе.

Узоры на моих запястьях не просто проявляются ярче, но и преображаются. Она интуитивно добавляет тени и детали, выравнивает асимметрию. И все это с такой непринужденностью и точностью, ее профессионализм неоспорим. А еще она частенько покусывает губы, морщит лоб, щурится и отклоняется, проверяя результат. Ее волосы кажутся черными, но под определенным углом света отливают каштановым, а запястья такие тонкие, что перчатки в этой части собираются в гармошку.

– А ты хорошо держишься, – одобрительно говорит Ясмина, отвлекая меня от разглядывания. – Молодец.