Почёт ли – смерти приговор на Земле?

Атталь-Бушуева Анна

Слова умильный надел, на засов.

Кажется почерку в старости – силой,

Будто бы небо упало в торгах,

Но одинокая светит им – лира,

Вновь поднимая отсроченный страх.

Нам показалось, что стало красивым

Это – готической ноши кольцо,

Верно ли праву – в том дышит строптивый,

Слов городской идеал для тебя?

Как на поминках расплылся по ветру,

Сложен из

крыльев – почётный мотив,

Было ли облаку здешнему мило -

Стыть под укором на этих торгах?

Грёз идеалы спадают под лиры,

Пишет свои манускрипты в любви -

Час на поминках, что слово могилы

В небе истории каждой слезы.

Ветер о том идеальном покое

Встретит отчётливый номер – у зла,

Но не откроет тот дух неспокойный,

Чтобы от света спустилась тоска.

За декадансом не носит отмеренный

Вид постороннего слога – истца,

Он по-другому посмотрит на мир свой,

Будто бы пала последняя сказка.

Глаза возобладающего чуда

Шутник ли, искромётный дилетант

Под сводом обрушения души,

Глаза для общества и снова не одни

Они возобладают над потерей.

Её теперь так трудно угадать,

Как шаг назад из будущего к цели

Искусства шарма – снова выживать,

Умея глаз судьбу на этом чтить.

Не выбрал твой ответ, что дилетант

Свою систему собранного чувства,

Он только чёрным шёлком – обошёл

Звезду, к которой стало вновь темно.

Или немного поднимая в грусти -

Ты волю ожидаешь в теле снов,

Лежа в кровати между берегов

Другой тоски такого же искусства.

Амфитеатр из личной пустоты,

Где встали тени собственного чуда,

В глаза взглянув и мыслью от неё

Ты держишь – за пустое околодца

Роскошный праздник, думая искать,

В глазах сражаясь смерти ли – своей,

Но только не людей из этой тьмы

В обратном сне, в котором спели мы,

Что дум тоска из нервной суеты

Теперешней, озвученной надежды -

Всё выбирать под символом мечты

В такое же притворство, что и снег.

Не падает теперь, а пропадает

Его система глав за этим сном,

А ты лежа в кровати – день несёшь,

Чтоб жить возобладающим умом.

Не только лень – пустая грань колодца,

А

слепок жизни, думая простить -

Ты смог бы, как тогда во сне грустить

И ожидать усиленное чувство.

Не век внутри расходится к судьбе,

Его глазами ты нарядишь тучу,

Чтоб плыла, словно образ по Неве

И самоходом намывала рай.

Пускай те тени потчуют среду,

За формой, от которой сгублены -

Мечты – глазами собственной беды

Внутри создания личного искусства.

Белый лепесток приговора

Представляешь умы на себе,

Только в белый суёшь лепесток

Укрощение малой тоски -

Изумлением мысли под срок.

Не прочтя самозваный мотив,

Не преследуя волю души -

Ты один лепесток под каймой,

Одурманенной новой игрой.

После жизни не стала твоя

Идиома – по вечности спать,

После смерти не видит гроза,

Как душе лепесток закрывать

От нелётного юмора слов,

Чтобы в сумму пустить, отворя

Это утро – за совестью в срок,

Им бы думать одним – между строк.

Запоздалый любви приговор

Нас не учит, он просто идёт

И наверно представив его -

Ты – души той нелётный поток.

Открываешь размером своим

Удивлением сложных границ,

В осторожности думая миром

Или стаей потерянных птиц.

Не за главной в успехе любви

Траекторией смело стоишь,

Чтобы чтили по воронам сны -

Запоздалые веки в любви.

Им ты просишь остаться немым

Или глупым по слову внутри,

Но творя лепесток до зари -

Не умеешь искать эти дни.

В запоздалой примете храня

Символический образ из грёз

Ты полюбишь сегодня меня

В беспечальной громадине роз,

Открывая свой белый поток,

Как по шёлку измученных лет

Ты летишь в этот белый портрет,

Чтобы лучше искать этот день.

Не превратности сложно куют

Обещание – верить тебе,

Приговором по мании – ждут

И от счастья куют по заре

Идентичный полёт по руке

В опрометчивой воле – на страх,

Где ты любишь отмеренный день

Этой жизни в одних лепестках.

Облачаясь в усилии – жить

Постороннему сердцу во сне -

Ты как белый угодник во мне

Интересом в усилии – жизнь.

Сказал ли робот за свободу?

Выделяя механическую тень

Тешит юмором – пропавшая душа,