Почти что сломанная жизнь

Макхейзер Маргарет

Дышу и, наконец-то, по-настоящему живу.

Станет ли моя жизнь когда-нибудь нормальной?

На самом деле нормальной.

Получится ли у меня полностью влиться в общество?

Вероятнее всего, нет.

Смогу ли я когда-нибудь забыть день, перевернувший всю мою жизнь?

Никогда, но я учусь справляться с этим.

Так ли важна для взаимоотношений возможность выносить и родить ребенка?

Может быть, но нам придется найти способ справиться с этим.

Я оборачиваюсь к Доминику и беру его за

руку. Знакомый ток проходит между нашими руками, и я чувствую мурашки у себя на спине, бегущие от макушки до пят.

– Ты в порядке?
– поворачивая голову, спрашивает он.

– Знаешь что? Думаю, я буду, - нежно сжимаю его руку и улыбаюсь, когда он переплетает наши пальцы.

Когда мы приезжаем домой, Доминик паркуется перед домом и, едва я успеваю открыть дверь, уже стоит рядом с машиной и, вытянув руку, гордо улыбается.

Рука об руку, мы идем к крыльцу, и когда Доминик отпирает двери и отключает сигнализацию, я делаю несколько шагов обратно на лужайку.

Разуваюсь и, позволив ногам почувствовать роскошную мягкую зеленую траву, я смотрю в небо.

Нас, похоже, преследуют злые облака. Они нависли над домом, будто хотят накричать на меня и напомнить о моем месте в этом мире.

Я вижу, как с неба вниз летят острые, резкие электрические капли. Улыбаюсь, потому что это предупреждение облаков мне. Хотят заставить спрятаться и никогда не забывать, что они указывают мне, как жить.

– Больше я вас не боюсь, - предупреждаю я их шепотом, сощурив глаза.
– Вы можете пугать на меня сколько хотите. Вы можете пытаться сдерживать меня. Но я больше не буду вас слушать. Я забираю обратно свою силу.

Ответом мне становится глубокий раскат грома.

Я выпрямляю спину и улыбаюсь еще шире.

– Покажите мне самое страшное, потому что я уже видела дьявола и выжила. Вы же ничуть не страшнее его.

Над моим домом раздаются удары молнии.

– Вы злитесь, потому что я наконец-то все поняла? Вы не вынудите меня ненавидеть себя еще больше.

Рокот облаков громко раздается в моих ушах, а я стою гордо под их гневом.

– Я возвращаю себе свое здравомыслие и выбираю жизнь. Ваша злость меня больше не касается.

Я делаю глубокий вдох, пока небо бушует над головой, пытаясь вернуть меня в темноту.

– Я завоюю свою жизнь обратно. Прощайте, - я смеюсь, когда поворачиваюсь и иду к двери.

Доминик стоит, облокотившись на дом, руки в карманах. Он весь светиться гордостью.

– Все закончилось?
– спрашивает он.

Долю секунды я раздумываю над его вопросом.

– Думаю, да. Надеюсь, они послушаются, и будут держаться подальше.

Он берется за низ моей футболки и тянет к себе, его руки обнимают меня, когда я опираюсь на его тело.

Желание, всегда прячущееся под поверхностью, разгорелось в большое, невероятно жаркое пламя. Я

жажду его и хочу быть к нему как можно ближе.

Может быть, мы можем попробовать опять быть близки, чтобы полностью принадлежать друг другу.

– Пошли, я хочу пригласить тебя на ужин в наш маленький итальянский ресторан, - произносит Доминик, как только мы входим в дом.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь взглянуть на облака, которые больше не пугают меня. Я улыбаюсь им.

– Полагаю, мне будет интересно узнать, что она может нам сегодня предложить, - отвечаю я Доминику. Я больше не буду прятаться.

Войдя внутрь, я абсолютно шокирована увиденным.

Невероятно.

У меня на лице играет огромная улыбка, и я впитываю, как только могу, каждый оттенок цвета.

У меня новая, современная красивая мебель.

Здесь яркие краски на фоне дерева, поющие цвета, отделка, сияющая и радующая глаз, и огромное зеркало в прихожей.

Бежевого нет.

Моя гостиная сиреневого цвета.

Глава 31

– Доминик, - пытаясь отвлечь его от просмотра спортивного канала, говорю я.

– Да, - поворачивая ко мне голову и не отрывая глаз от экрана телевизора, отвечает он.

– Ты переехал жить ко мне? Не похоже, чтобы ты уходил спать к себе. Ты всегда здесь. Не то чтобы я была против, но думаю, я хотела бы прояснить официально. Ну, знаешь, например, услышать: «Эйлин, я хотел бы переехать к тебе» или что-то в этом роде.

Он аккуратно поднимает пульт и выключает телевизор. Не просто звук, а сам телевизор.

– Итак, ты хочешь, чтобы я спросил твоего разрешения переселиться к тебе?
– в уголках его губ играет маленькая улыбка, хотя он всячески старается сохранить нейтральное выражение лица.

Засранец, теперь он дразнит меня.

– Ну, это было бы вежливо.
– Я тоже могу играть в эту игру. Откидываюсь на спинку дивана и осматриваю свою ярко-фиолетовую комнату, восхищаясь ею, как делала все время последние пять дней. Уголком глаза замечаю, как Доминик, придвинувшись ко мне, ждет, чтобы задать вопрос.

– Ты собираешься попросить?
– с оттенком беспокойства в голосе говорит он.

– Попросить о чем?
– отвечаю я, будто не догадываюсь, чего он хочет.

– Серьезно?
– Доминик наклоняет голову набок, и его брови в удивлении взлетают вверх. Но он прикалывается.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Тогда, вероятно, будет лучше, если я расскажу тебе, что вот-вот произойдет.

– Да неужели?
– Ха, теперь он расскажет мне.
– Жажду услышать твой маленький секрет, о, могущественный альфа.