Почти как три богатыря
Шрифт:
Богатыри остановились, ожидая, чем ещё «порадуют» их рубежи родины.
– Проезд-проход запрещён! – вновь крикнул стражник. – Поворачивайте откуда пришли! Граница в этом направлении на замке!
Да, не хотела родина прощаться со своими богатырями.
Но и богатыри были ребята несговорчивые, по крайней мере, не так быстро сговорчивые.
– Эй, братан! – крикнул Сероволк, направившись в сторону блокпоста. – Не чуди! Мы с поручением государевым в Аркфрику спешим!
В паре вершков от цыганских сапог воткнулся в землю пернатый болт, пущенный стражником из арбалета. Сероволк
– Кому велено вертаться назад! – донеслось из-за стены блокпоста. – Ещё один шаг – и следующая стрела кому-то прямо в лоб.
– Поймите нас правильно, – вступил в переговоры Василевс. – Мы действительно богатыри его царского величества, государя Владибора Ильича. Отряжены для весьма деликатного дела за рубеж, по личному указанию его величества. Нам крайне необходимо пройти на ту сторону границы. У нас и ксивы служебные, и пачпорта заграничные на руках имеются. Всё чин по чину. Можем предъявить для сверки!
Премудрый, раскрыв оговорённые выше документы, сделал шаг вперёд.
Второй болт, пущенный из бойницы, лёг ещё ближе к нему, нежели первый к цыгану.
Колдун, стараясь не делать резких движений, плавно вернулся на «линию старта».
– Последнее предупреждение! – донёсся непреклонный голос ратника. – Следующий нарушитель точно уже схлопочет болт в глаз!
Герои замерли, не решаясь идти вперёд, и, в тоже время, стесняясь вот так, без боя, ретироваться.
– Давайте сделаем вид, что отступили, – прошептал Сероволк товарищам идею, всегда подворачивающуюся ему первой на ум. – А я, короче, обойду их с тыла, прокрадусь к блокпосту, застану врасплох и перережу всем, кто там есть, глотки от уха до уха. Затем высуну их языки через дырки в горле и подвешу их за эти самые.
– Ты в своём уме, головорез! – перебил его Царевич. – Это же не супостаты какие. Это наши служивые солдатушки. У них, видно, инструкция такая, никого не пущать за кордон, а ты своих же со спины, да бандитским ножом по горлу.
– А чегось это «свои» по «своим» из арбалетов без зазрения совести лупят?! – прошептал тоже недовольный действиями пограничника Василевс и озвучил свой план. – Вот я етого стрелка сейчас в жабу обращу, будет знать, как в колдунов кудесных метиться.
– Не сметь! – прохрипел сурово Царевич. – Вы не забывайте, что вы богатыри – защита и надёжа земли горемычной, включая и всех её обитателей, а не уркаганы матёрые. Со служилым людом как с котёнком обращаться надо – и те, и те ласку любят. Я сам переговоры с ними учиню.
– Смотри, пролетарий, – скептически отнёсся к идее Ивана Сероволк. – Если воткнёт тебе «котёнок» стрелу промежду голубых зенок, потом не говори, что я тебя не предупреждал.
Царевич только фыркнул вместо ответа, и, достав из-за спины горн, протрубил позывные «зари».
– Здравия желаю, товарищ начальник! – как и положено по стародавнему воинскому обычаю, поприветствовал стража Царевич, когда тот выглянул посмотреть, кому это там в трубу дудится. – Мы с тобой одной крови! – добавил Иван к сказанному интернациональный пароль на все случаи жизни и, скрестив над головой серп и молоток, давая понять тем самым, что «вышли мы все из народа», выдохнул многозначительно: – Ты и я!
Колдун
– Внимание! Рабоче-крестьянин ко мне, остальные на месте! – крикнул тронутый ритуалом Царевича пограничник, впрочем, продолжая зорко держать всю честную троицу на «мушке».
Иван незаметно для стража подмигнул спутникам и медленно направился к блокпосту.
– Кажи-ка документ, представитель! – потребовал страж, когда Ваня приблизился на расстояние вытянутой руки с заряженным арбалетом, упёршейся ему в лоб.
Царевич предъявил служебную бумагу, в которой было указано, что «предъявитель сей ксивы есмъ богатырь вольнонаёмный, на службе ратно-особливой, для дел государственно-важных отряжённый» и приписка мелким почерком «оказывать богатырю, всяку подмогу в интересах той самой ратной-особливой службы».
Внимательно изучив гербовую печать с двуглавым медведем, бессовестно топчущим орлана, и не найдя в ксиве подвоха фальшивоподдельного, страж смягчился.
– И остальным продолжить движение, – соизволил пограничник, появившись уже полностью из дверей блокфорпоста.
Не ожидавшие такой скорой перемены в поведении стража сподвижники Царевича тоже подтянулись к служивому, присевшему около облупившейся стены на завалинку, и дружно обступили его. Пограничником оказался сухонький дядька в заплатанной кольчуге и почти новом, только слегка погнутом шлеме. Пограничник оглядел снизу вверх колоритную троицу и, как ни в чём не бывало (ну, как будто и не держал их минуту назад на прицеле) спросил:
– Чего это в нашу глухомань сразу столько богатырей нагрянуло? По делу мотаетесь, али так, ради пустопорожнего интереса шатаетесь?
– У нас дело деликатное, государственной важности, – ответил Царевич, уже водворивший свои орудия труда за пояс.
– Да, уважаемый! – добавил Василевс. – А вы в нас из арбалета пуляете. Не разобравшись, кто мы и почему.
Дядька озорно прищурился и посмотрел на цыгана.
– Дак у вас на рожах, даром богатырских, не написано, что они на госслужбе ратной, а, скажу откровенно, больше на физиономии отпетых бандюков и мародёров смахивают, которые только и стараются здесь прокрасться на ту сторону, – махнул головой в сторону границы. – Вот тебя я ещё с опушки заприметил, – кивнул страж Сероволку. – Думал на подступах снять, уж больно ты на одного конокрада смахиваешь, да, слава богу, не взял грех на душу.
– Скажешь тоже, снайпер, – угрюмо ответил Яков, непроизвольно сглотнув. – Где же это видано – конокрадов окаянных богатырями назначать.
– Так вот и я о том же! – хлопнул себя по колену пограничник. – Да по лицу сразу и не скажешь, кто есть кто: думаешь, вот колдун, вот жулик, а вот студент вольнодумский, – поочерёдно кивнул дядька на Василевса, Яшку и Ивана, – а на поверку оказывается, и впрямь богатыри, всамделишные былинщики.
– Так это мы спецом так принарядились, – поспешил развеять последние сомнения пограничника Василевс. – Чтобы не выделяться на общем фоне.