Почти как три богатыря
Шрифт:
– Ладно, согласен, погорячился, – нехотя согласился цыган. – Но всё равно мне этот гусь не нравится, больше на гадкого утёнка смахивает.
«По Царевне-Лебеди соскучился», – догадались его спутники, но не стали ничего комментировать, сами задумались о своём.
А тем временем, пока ничего ни о чём не подозревавшие богатыри шли транзитом через королевство, на государственной границе швейцар Йодль во исполнение строгих директив честно строчил докладную записку, готовя им неожиданный сюрприз. И не куда-нибудь писал челобитную, а самому королю Пропистону Просвещённому, которого верные вассалы с любовью прозвали так за его просвещённый буйный нрав и скорую на расправу тяжёлую цивилизованную руку.
А что было в докладной записке на имя короля, которую швейцар отослал голубиной почтой, с пометкой «Весьма, весьма срочно», и про то, что последовало вслед за этим, мы с вами узнаем из первоисточника – из страдальческой баллады «О доблестных
И если вы не поленитесь и прочитаете балладу заунывным тоном, под ушераздирающий аккомпанемент волынки, то вы не только узнаете все детали происшедшего, но и почувствуете сам дух той непростой эпохи, эпохи жестоких сражений, радостных побед и нерадостных поражений.
Итак, баллада.
Есть в королевстве нашем образцовомУтёс – заросший серым мхом гранит.Дракон на нём малиново-пунцовый —Герой легенд, покой страны хранит.Объяв своим хвостом холодный камень,Недвижим сам как будто алая скала,Лишь из ноздрей его струится пламя,И на хладном ветру дрожат крыла.Как вы понимаете, баллада подразумевает, немного мистического прошлого со дня основания того или иного королевства, поэтому не осмелюсь утомлять вас её полной версией. Сейчас, найду нужное место. Вот, кажется, оно.
Незыблем, на холмах ютится замок,Стоит сталебетонный монолит,И в окруженье преданных вассалокНа башне в мантии наш сир стоит.На королевство сердцу дорогоеКороль взирает с башенной стены,Как много думок всяких про былоеВ челе премудром все отражены.Уже теплее, ближе к интересующему нас эпизоду, но тоже не оно.
В общем, дабы долго не искать, давайте так договоримся, я вам по памяти в суровой обыденно-жизненной прозе, коротко расскажу суть случившегося и хоть «из песни слов не выкинешь», мы всё же постараемся их наглым образом выдернуть, исключительно для того чтобы прочувствовать «дух эпохи».
Итак, продолжение баллады в прозе.
«И после схватки верный страж границы, с письмом дежурную сороку отослал. О происшедшем, целых три страницы он расписал, почти и не приврал…». В письме том швейцаром были описаны «зверства» трёх «шпионобогатырей» в отношении его официальной персоны, а также их особые приметы («Один друид, второй вервольф, а третий тоже тёмная лошадка») и заверения в их недружественных намерениях («Они, клянусь, проникли незаконно, к нам в королевство, это точный факт. Супротив вас, мой сир, эти шпионы, я чувствую, замыслили теракт!»). И в конце депеши мистер Йодль нижайше рекомендовал послать войска «навстречу трижды страшному врагу», чтоб стопроцентно «порубить врага в рагу». Как только получил сир Пропистон докладную записку от пограничника, не на шутку разволновался (особенно его расстроило упоминание про некую «тёмную лошадку»), сначала устроил дебош и панику в замке, затем схватив себя в руки, трезво взглянул на ситуацию и организовал поголовную мобилизацию («Эй слуги! Притащите мои латы! Горнист не спи! Труби! Вассалы стройся! Бей Бубен громче в барабан! Бонжур! Виват! Ура!») и «вот уж в сталь закованное войско, с фанфарами отбыло со двора».
Собрав против нарушителей королевского спокойствия хорошо вооружённую и мотивированную армию, Пропистон лично возглавил эту карательную экспедицию («Кто это с Нами там задумал потягаться? Ась? С Нами, с Пропистоном королём? Не будем Мы особо напрягаться, в миг всех их в порошок зубной сотрём!»).
Такое войско получилось, мама не горюй: и на первый, и на второй, и даже на третий взгляд, непобедимое. Непобедимое и многочисленное. Если перевести её мощь на сухой язык цифр, выходило где-то треть орды, плюс полдюжины когорт королевского резерва. У стороннего
Ну, а пока длилось восхищение грозной армадой, эта вся рыцарско-королевская рать настигла марширующую по просёлкам троицу уже на следующее утро, да в чистом полюшке. В таком месте подкараулили, хитрюги, что укрыться от многочисленных копий возмездия богатырям было негде. Единственный свидетель, а местами и соучастник, большой старый дуб, раскинувшийся невдалеке, не мог служить им какой-либо существенной спасительной защитой. Плюс ко всем 33 проблемам ещё «с рассветом небо принесло ненастье: свинцом тоскливым весь зенит заволокло», но «не быть бы счастью, да природное несчастье, троим героям как назло, блин, помогло». Под вспышки молний и под грохот грома, колдун помчался к дубу, вслед за ним к дереву поспешили и его спутники. А далее, всё как по нотам: «Велев своим друзьям прижаться к дубу, взобрался ловко на него ведун, поднял вверх трость, ну и давай, сквозь зубы, заклятье страшное своё читать, колдун». Благодаря правильно сформулированному заклинанию «пик молнии вонзился в шар на трости, сквозь тело колдуна искра прошла», а уже через древо по стволу «искра его друзей нашла». Ну и что из того? Спросите вы. А то что «заклятьем древним призванная сила, собой тела их щедро наделила». Спрыгнув с дерева, колдун потянулся, разминая конечности, и самоуверенно произнеся: «Ух, повоюем с войском мы сейчас! Теперь сильны мы словно полубоги, жаль только, что сильны всего на час» предложил товарищам сильно не калеча войско размяться по старинке «стенка на стенку».
Не подозревая о произошедшей с иноземными богатырями физиологическо-магической перемене «скакали рыцари, ещё совсем не знали, что (!) им в итоге там придётся пережить».
Цыган не стал мудрить, пошёл врукопашную («как мельница в буран «вервольф» кружил»), колдун с помощью волшебной трости закручивал сногсшибающие смерчи («да так, что армию в овраги ветром сносит»), а Царевич затрубил со всей дури в горн, что «раскаты грома он трубою перекрыл, забарабанил нестерпимо в перепонки, войска контузил, ошарашил, оглушил». И, несмотря на то, что Пропистон сражался по всем правилам передовой военной науки – заход с флангов, засадный отряд, полное окружение малочисленного противника, броуновская атака, поочерёдный наскок, стремительный скачок – эти тактические уловки явного перевеса по ходу боя ему так и не принесли.
Я нарочно опускаю все подробности сражения, оставляя их на растерзание вашему кровожадному воображению, ибо, если пересказывать весь ход боя, расписанный в балладе на доброй полусотне листов, у нас не останется времени на затяжной перекур.
Тогда давайте сразу перейдём к концовке битвы, которую, считаю, уже можно преподнести без сокращений, только читать надо будет ещё тоскливее и протяжнее.
…Короче, армия ещё недолго билась,Король рыдал, и было отчего.Поспешно войско, вскоре удалилось,Точнее жалкие остатки от него.«Видать у войска не было настроя, —Так успокаивал себя геройский сир. —Оно одно, а этих целых трое.Деваться некуда, заключим с ними мир».Богатыри же, тоже не из стали,В бою неравном том, растратив дар небес,Они конечно тоже подустали,От войска королевского отсталиИ отдохнуть свернули в ближний лес…В принципе, дальше можно не продолжать. Там на оставшихся страницах баллады менестрель поимённо оплакивает покалеченных и напуганных на поле брани рыцарей.
Сразу скажу, что «грузом 200» в той схватке, как это хотят представить потомки рыцарей и короля Пропистона, и не пахло. Максимум увечье, травма или заикание. А не то, как пытаются выдать желаемое за действительное иноземные историки, искажая факты: «Внезапно на мирно пасшееся на лугу войско короля Пропистона коварно напали форс-мажорные обстоятельства, что переводится на дикарский язык как непреодолимые силы противника. Полегло к чертям собачьим всё войско. и разлагалось оно ещё полгода, потому как некому было с почестями захоронить героев, а без почестей герои хорониться не соглашались…».