Почти любовь
Шрифт:
– Расслабься, Веснушка, – умелые пальцы Кравцова трогают меня между ног, вытворяя там что-то невообразимое, сводя с ума то нежными, то грубыми, рассчитанными на результат поглаживаниями. Бесстыже расставляю ноги шире и сдавленно мычу, ощутив жесткий толчок внутрь. Это все еще его волшебные пальцы, а мне уже так невыносимо приятно. Запредельно горячо, порочно и немного стыдно от издаваемых моим телом влажных звуков. Закатив глаза от удовольствия, я кусаю щеки изнутри, чтобы не завопить в голос. – Ты просто огнище, Лесь. Хочу тебя, пи*дец как, – хрипло шепчет в мои губы и снова целует, глубоко толкаясь языком в мой рот и жестко трахая пальцами между ног. Мои внутренние мышцы сжимаются в ответ на его слова, спираль удовольствия стремительно раскручивается, разгоняя по моему телу предоргазменные волны, и когда я почти добираюсь до пика ослепительного кайфа, Кравцов резко убирает руку от моей промежности, оставляя внутри пульсирующую пустоту. Открыв глаза, я с недоумением и обидой смотрю в напряженное, искаженное возбуждением лицо. Наклонив голову, он с рваным
– Пару секунд подожди, малыш.
Сквозь бешенное биение пульса в ушах я слышу, как он расстегивает ремень на джинсах и глухо матерится сквозь зубы, нетерпеливо дергая молнию ширинки. Не успеваю опомниться, как сильные мужские руки подхватывают меня под ягодицы, тянут вверх и снова впечатывают лопатками в деревянную дверь. Шумно втягиваю воздух, ощутив между ног требовательное давление горячей головки, выгибаюсь дугой.
– Ну все, держись крепче, – рвано хрипит мне в ухо и, сильнее вдавив пальцы в мою задницу, до упора натягивает на раскаленный член.
Слишком резко и глубоко. Я инстинктивно сжимаюсь, ощущая распирающую изнутри длину. Мне немного больно, но больше приятно. Убийственное чувство, не похожее ни на что.
– Бл*ь, что ж ты маленькая такая, Лесь… – сквозь стиснутые зубы шипит Кравцов, выскальзывая из меня и врезаясь снова.
Жмурюсь до цветных фейерверков под веками, отчаянно сдерживая рвущиеся наружу стоны, и словно в отместку Страйк обрушивает на меня целую серию мощных толчков. Внутренние мышцы сокращаются от каждого удара, плотно обхватывая долбящийся в меня член. Между нами так мокро, что звучание наших тел становится порочно громким.
– Как целку трахаю. Задушила, пи*дец, – низко рычит Кравцов, жестко вбиваясь в меня бедрами.
– Кого? – снова не понимаю, о чем он мне говорит, задыхаясь от накатывающего волнами удовольствия.
– Член мой задушила, дурочка, – хриплый мужской смех током проходит по оголенным нервам, раскручивающаяся внутри меня воронка взрывается, и я кончаю так сильно, как никогда раньше.
– Бляя*ь, – слышу финальный мужской стон, чувствуя, как мощно содрогается его крепкое тело. Он еще какое-то время хаотично толкается в меня и с гортанным рыком выходит. Сквозь блаженную полудрему ощущаю прикосновение его мокрого лба к моему, скользящее движение горячих губ по щеке и ленивое блуждание теплых ладоней по груди. – Ты же не спать собралась, Лесь? – недоверчиво спрашивает Александр. Его дыхание по-прежнему тяжелое и частое. Ему разве не нужен отдых? Нет, отвечает за него твердеющий член, упруго упирающийся в мое бедро.
– Спать, – сонно бормочу я, роняя голову на покрытое испариной мужское плечо. Ощущаю себя невесомой и крошечной рядом с ним. Мне так хорошо, но я совершенно вымотана. Нет сил даже на то, чтобы открыть глаза…
Кравцов
Будят меня не настойчивые поцелуи Веснушки, а как не банально, жутко раздражающие трели будильника. Вытянув руку из-под одеяла, отключаю и, не глядя на часы, снова зарываюсь лицом в подушку. Вставать желания нет от слова совсем. К счастью, у меня сегодня неофициальный выходной и завтра тоже. Можно спать до обеда и трахаться до ужина, потом короткая прогулка для поднятия сил и снова секс, сон, немного вина или чего покрепче.
Отгулы у Маковецкого я выпросил заранее, и он без лишних вопросов отпустил. Еще бы, причина более чем уважительная. Чтобы диплом служил верой и правдой, его надо хорошенько обмыть, главное не залить алкоголем и не потерять. В перспективе меня ждали как минимум два дня запоя. Некоторые свадьбы с меньшим размахом отмечают. А какие планы у нас с парнями были грандиозные! Но в процессе что-то явно пошло не так, хотя до клуба я все-таки вчера доехал. Веснушка все равно спала, а пить в одиночку я не любитель. Хватило меня от силы на два часа, мысленно я был где угодно, но с не нажирающимися в хлам друзьями. Даже полуголые, на все готовые девчонки не вставляли. Скучно. Мне было адски скучно, и я сорвался домой сразу же, как увидел сообщение от проснувшейся Веснушки, но ответил ей только из пекарни. До сих пор не знаю, на кой хрен туда поперся. Я не фанат мучного в принципе, просто хотелось как-то ее удивить. И получилось. Еще как получилось! Олеськина благодарность не знала границ. Я даже опешил поначалу, но быстро сориентировался по ситуации. И это было круто, охренительно, горячо, но чертовски мало. Потенциал у Веснушки огромный, но вот с выносливостью есть определённые сложности. Не проблема, будем усердно работать в этом направление. Прямо сейчас и начнем. А где она, кстати? Нашарив пустоту рядом с собой, подскакиваю с кровати и, продрав глаза, осматриваюсь по сторонам. Никого. Напрягаюсь до ломоты в мышцах, вспомнив ее побег в Завидном, но не теряю надежды. Прислушиваюсь… принюхиваюсь… и с облегчением выдыхаю. Судя по звукам и ароматам, просачивающимся в спальню, Матвеева хозяйничает на кухне. Пахнет кофе и подгоревшим хлебом. Пирожки, видимо, ей не зашли или успели испортиться за ночь. Надеюсь и верю, что завтрак Веснушка готовит не только себе. Жду минут пять и с досадой понимаю, что напрасно трачу время. Для завтрака в постель Олеся еще не созрела. Ну надо же какая единоличница, а с виду и не скажешь. О брошенных котятах и одиноких старушках заботится, а мне шиш с маслом. Слегка раздраженный и чуток не проснувшийся вяло плетусь в душ. Взбодриться и освежиться мне сейчас просто жизненно
Посвежевший и готовый к новым свершениям, одетый только в полотенце, обёрнутое вокруг бёдер, я залетаю в гостиную-студию и сталкиваюсь с самым жёстким в моей жизни обломом. Даже в Завидном было не так жестко, как сейчас. В области солнечного сплетения неприятно тянет, за грудиной царапает незнакомое чувство. Ушла, маленькая стерва. Успела свалить, пока я плескался в душе, оставив на столешнице чашку с недопитым кофе и надкусанный бутерброд с сыром. Убегала в спешке. Трусиха.
Запустив руку в мокрые волосы, падаю в кресло и пустым взглядом смотрю на нетронутый бумажный пакет с пирогами. Импульсивно схватив его, швыряю в сторону входной двери, как раз в тот момент, когда она распахивается. Пакет пролетает в считанных миллиметрах от головы опешившей Веснушки. Застыв на пороге, она смотрит на меня распахнутыми глазами, транслирующими шок и недоумение. Длинная коробка выскальзывает из ее рук и падает на пол. Молоко. Обычное молоко. Черт, она просто вышла за молоком, а у меня едва паническая атака не случилась. Чувствую себя последним кретином, крепко встрявшим идиотом и влюбленным олухом одновременно. За двадцать семь лет я и близко не испытывал ничего подобного. Совру, если скажу, что это о*уеть какое приятное чувство. Ни хрена подобного. Я не подписывался на весь геморрой с душевными страданиями, ревностью и прочей фигней. У меня хватает нервяка по жизни и на работе, я и без любовного головняка едва успеваю отражать удары.
– Веснушка, твою ж мать…, – резко встав, бормочу почти с отчаяньем и иду к ней неровной походкой. Я давно протрезвел, но все равно ощущаю себя пьяным. Она захлопывает за собой дверь, автоматически бросая ключи на комод у стены. Снимает уродские туфли. Смотрит все так же растеряно.
– Ненавижу черный кофе, – сбивчиво лепечет побелевшими губами. Наклоняется, чтобы поднять коробку с молоком и разбросанные по полу злосчастные пироги. Я оказываюсь быстрее. Действую на автопилоте, запущенном древними, как мир, инстинктами. Схватив за плечи, тяну на себя, всматриваясь в прозрачно-изумрудные глаза. Обхватив ладонями тонкую талию, резко отрываю почти невесомую Веснушку от пола. Длинные светлые волосы бьют мне в лицо. От тонкого цитрусового аромата кроет сильнее, чем от бутылки виски, выпитой вчера буквально в одно лицо. Дурею от нее, как пацан. Она успевает только удивленно пискнуть, когда я усаживаю свою пушинку на комод. Задрав короткую юбку до талии, рывком развожу ее колени и вклиниваюсь между них, надавливая на промежность напряженным членом. Полотенце уже успело свалиться и мешается где-то в ногах. Пинаю его в сторону и стаскиваю с Олеси свою футболку. Упругие полушария с бесстыдно торчащими сосками крышесносно смотрятся в моих ладонях, сжимаю их, потирая большими пальцами твёрдые камушки. Она учащенно дышит, глядя на меня сквозь дымку похоти, прогибается, ерзая ягодицами по столешнице.
– Оттрахать тебя, малыш? – хрипло спрашиваю, ритмично толкаясь бедрами между расставленных ног. Леся шумно сглатывает, хватаясь пальцами за края столешницы. Ее трусики уже насквозь мокрые. Чуть отстранившись, засовываю в них руку и не сдержанно в голос стону. Она убийственно горячая. – Без прелюдии, Лесь. Ты и так кончишь, – рычу я, нетерпеливо стаскивая с Олеси лишний элемент одежды.
Руки трясутся, так сильно хочу ее. Стояк горит от прилива крови, как после недели воздержания. Снова смяв в ладонях шикарные сиськи, толкаюсь бедрами вперед и засаживаю в нее раскаленный член, жестко и во всю длину. Раздается пошлый хлюпающий звук, ее долгое «ммм» и мое рваное:
– Да, бл*ь. Вот так… Приятно тебе, малыш? – учащенно дыша, шепчу ей в ухо, размашисто вбиваясь в узкую мокрую щелку. Она о*уенно тугая и так обильно течет, что можно не опасаться нечаянно навредить. Член скользит туда-обратно почти без напряга. Только тумбочка скрипит и раскачивается от наших активных действий. Воздух наполнен мускусным запахом секса, шлепками взмокших голых тел и нашими стонами. Больше моими. Олеся такая же тихая, как и первый раз.
– Саш… – на выдохе Олеся шипит мое имя и, содрогнувшись, сжимает коленями мои мощно двигающиеся бедра. Откинувшись назад, выгибается, упираясь затылком в стену, и мелко дрожит от расходящихся по телу волн оргазма. Наклонив голову, поочередно ловлю губами ее торчащие соски, всасываю, облизываю, дразню зубами, одновременно опуская руку между нашими липкими от пота телами. Жестко вставляю в нее член, надавливая подушечкой большого пальцы на пульсирующий набухший клитор. Олеся всхлипывает, кусая губы, и снова бесстыже разводит ноги, насаживаясь на мокрый от ее смазки член. Быстро учится, скромница моя. Аж глазки зажмурила от удовольствия. Я и сам почти ничего не вижу от зашкаливающего накала напряжения. Трахаю малышку без тормозов и презерватива, забив на все, что можно. Невозможно устоять, нельзя остановиться. Кайф просто запредельный. – Только попробуй уснуть, когда еще раз кончишь, – предупреждаю заранее и с горловым рыком целую теплые губы. Толкаюсь языком внутрь, поглощая ее сдавленный стон. Ускоряюсь, мощно работая бедрами, подгоняя необходимую как воздух разрядку. Матерюсь и рычу, как одичавший, когда долгожданный оргазм едва не сшибает с ног, простреливает поясницу убийственно-острым наслаждением и бьет в пах. Сделав резкое движение назад, выскальзываю из горячей щелки. Шиплю от вынужденной остановки и сжимаю член у основания, осознанно сдерживая разрядку.