Почти скандал

Эссекс Элизабет

Коллиар осторожно приподнялся и огляделся.

– Они ушли, – сказал он и, высвободившись из-под нее, уселся за весла. – Прикройся. Я, конечно, восхищаюсь твоими прелестями, но больше так не делай.

Несмотря на легкость тона, в его голосе ощущалось напряжение, как будто он прилагал усилие, чтобы быть… учтивым. Поэтому Салли парировала в том же духе:

– Не беспокойся. Надеюсь, мне больше не придется идти на такое самопожертвование.

В ответ Коллиар лишь улыбнулся. Он так и греб весь остаток пути по реке, пока они не проплыли под огромными

пушками крепостной батареи и их не вынесло в гавань.

Большая часть французских военных кораблей была пришвартована к югу от города за двумя крохотными островками в устье реки Элорн. Поэтому на роль запальника им следовало выбрать какое-нибудь суденышко, находившееся западнее, чтобы попутный ветер вогнал его прямо в это скопление боевого флота.

Тот кеч, что они приметили ранее, по-прежнему болтался на якоре в полутора кабельтовых от берега и к западу от города. А вот того шлюпа, на котором они собирались покинуть гавань, видно не было.

– «Сент-Этьен» куда-то ушел.

– Черт бы их побрал! – Коллиар обвел взглядом темную бухту в поисках подходящей замены. – Как насчет той посудины? Похоже, она американская. И, по-видимому, достаточно быстрая.

Салли была польщена тем, что он поинтересовался ее мнением. Речь шла об узкокорпусной шхуне, сумевшей, как видно, проскользнуть сквозь заслоны блокады. Она стояла на якоре недалеко от берега, где с нее, вероятно, и выгрузили доставленный товар.

– Эта шхуна стала бы неплохим трофеем. Она, наверное, летает со скоростью вони, как выражаются сами американцы.

То, что вонь способна быстро перемещаться, подтверждалось тяжелым запахом гари, плывущим сюда из города, хотя они и находились с наветренной стороны. Наверное, все население Бреста разбудил колокольный звон, а с военных кораблей, как они и надеялись, спускались шлюпки, чтобы отправить матросов на борьбу с пожаром. А с усеченными экипажами французский флот становился более уязвимым.

– Что ж, двигаемся к кечу, – проговорил Коллиар и принялся грести в сторону судна, выбранного на роль запальника. Салли тем временем стала доставать из-под кормового настила припрятанное оружие. Перекинув через плечо портупею шпаги, она взяла в руки пистолет. Теперь, после того случая, когда она перескочила на палубу захваченной шебеки совершенно беззащитной, Салли прекрасно понимала, что в подобных ситуациях оружие надо держать наготове.

Когда до кеча оставалось около четверти кабельтова, Салли почувствовала на себе пристальный взгляд Коллиара. Она посмотрела на него, и он ободряюще ей кивнул.

– Ну что, готова? При абордаже – ни единого лишнего слова.

Приближавшееся судно казалось безлюдным – палуба пустовала, штурвал на корме был зафиксирован веревками. Коллиар подвел лодку под форштевень по правому борту, и Салли быстро закрепила ее линем. После чего взялась за оружие.

Но Коллиар ее остановил:

– Жди здесь, пока я не позову.

Решив не спорить, она согласно кивнула, но как только он исчез в бортовом люке, последовала за ним, перебравшись через леер. Она, черт

возьми, просто не способна томиться в ожидании. Да и вообще лучше постоять на палубе, чем сидеть в лодке. Впрочем, пока Коллиар осматривает судно, можно было сделать и что-то полезное. И она принялась выбирать носовой якорь – с тем чтобы кеч, удерживаемый кормовым якорем, развернулся по ветру в нужном направлении.

Повозиться пришлось немало, но вскоре якорь был поднят на борт – практически без единого всплеска. Закончив, Салли стала раздумывать, что бы сделать еще, и в это время откуда-то снизу донесся грохот.

Салли инстинктивно прижалась к палубе, прислушалась, но никаких других звуков – ни шума, ни криков – не последовало, и она упрекнула себя за подобную пугливость. Вероятно, Коллиар просто ломал мебель, чтобы развести огонь.

Оснасткой кеч походил на устаревшие мортирные корабли, имея такие же квадратные паруса, которые, в общем-то, можно было уже разворачивать. И Салли стала взбираться по узким вантам, слегка путаясь в юбках. Добравшись до главного паруса, она зажала подол коленями и стала осторожно передвигаться вдоль реи, распуская лини. Покончив с этим, она полезла выше, чтобы развернуть также и малый парус.

Ей оставалось развязать последний узел, когда снизу, видимо, из кубрика, донесся явный звук выстрела.

Салли поспешила как можно быстрее, насколько позволяли юбки, спуститься вниз по бакштагу и, уже достигнув палубы, услышала отчетливый лязг металла.

Ориентируясь на звук, она подбежала к люку трюма, накрытому парусиной, и, сдернув его, увидела внизу, в тусклом свете единственной лампы, двух человек, в руках которых сверкали клинки. Один из них был Коллиар – в уже окровавленной одежде, сражавшийся с каким-то здоровяком, гораздо более крупным по комплекции.

Лязг и скрежет металла эхом перекатывался по трюму, перемежаясь возгласами и пыхтением соперников.

Салли чертыхнулась, осознав, что оставила свой пистолет на носу судна. Можно, конечно, сбегать за ним, но…

Нельзя было терять ни единого мгновения. Ведь Дэвид был уже ранен. В любую секунду он мог ослабеть или оступиться, и тогда этот француз, воспользовавшись моментом, проткнет его насквозь.

Нужно поскорее прийти на помощь. И единственное, что Салли могла сделать, это стиснуть внезапно взмокшей ладонью рукоять своей укороченной шпаги и с воплем ярости ринуться вниз.

Приземлилась она довольно-таки тяжело и, запутавшись в юбках, не устояла на ногах, однако именно своим падением предоставила возможность Коллиару воспользоваться удачным моментом. Когда француз оглянулся, чтобы оценить новую угрозу, Дэвид не упустил свой шанс и вонзил шпагу в противника.

Сквозь отдающееся в ушах сердцебиение Салли услышала, как сталь вошла в человеческую плоть, после чего раздался стон пронзенного француза – тот рухнул на палубу, и под ним начала растекаться лужица крови. А она так и осталась стоять на коленях, испытывая смешанное чувство затухающей ярости, удовлетворения и облегчения.