Почтовая станция
Шрифт:
Поев гости вышли на улицу, оно хоть и жарко, а все лучше, чем в доме. Вслух хвалили цветы и нас с Асимычем, что теперь стало приятно к нам заезжать, ведь всегда встретят с улыбкой и чаем напоят. Я кивала, улыбалась за нас двоих, вредный старик так ни разу не улыбнулся гостям. Кажется, он скучает по Всемиле, она за весь месяц так и не пришла. Сам смотритель слишком гордый, чтобы к ней сходить хоть земляники принести, хоть цветов лесных подарить.
— А что ты, хозяюшка, тут кручинилась когда мы подъехали? — дед Василий вновь рядом оказался, чем злил Асимыча, знал и все равно делал. Ну да ладно,
— А помогите, вот видите щит его бы вон на те столбики прибить, — я махнула рукой в сторону зоны отдыха.
Как я и думала, место отличное, гости расселись на лавках и активно обсуждают увиденное не таясь нас с Асимычем. Пусть. Пока говорят хорошо, пусть делают это громко. Им развлечение, а нам радость.
— Что, Асимыч, стар стал, руки не держат? — Асимыч плюнул на землю и, махнув рукой, скрылся в доме. А дед Василий подкрутил ус, подмигнул мне и понес щит к столбам.
Гостям пришлось встать, двое мужчин помогли правильно установить столешницу и через пятнадцать минут мы все вместе, даже Асимыч вышел, пили чай за новеньким столом.
— Хорошо же получилось, а Асимыч? — гости уехали, а мы со смотрителем сидели за новым столом, я почту перебирала, а он наши доходы с расходами сводил.
— Зря ты все это делаешь, — старик вздохнул, отложил книгу, со вздохом отодвинул монетки. — На днях набегут орлыкоги и ничего от этого не останется.
— Кто прибежит? — я отвлеклась от письма, внимательно посмотрела на старика. Вдруг опять шутит. Асимыч оставался таким же серьезным.
— Звери, Тьма их побери. Как гон начинается, так они туточки. У-у-у гады, — старик погрозил кулаком. — Тому ничегошеньки от всей этой красоты не останется. Так-то.
Асимыч подхватил книгу, мешочек с монетками и пошел в дом.
Новость не радовала, а, главное, почему сразу не сказал? Я бы заборчик построила, чтобы защитить цветы. А теперь никак не успеть. Гон… гон…
— Асимыч! — я быстро собрала письма и побежала за вредным стариком. В доме скинула конверты на стол. Побежала за печь, где только что скрылся смотритель, уперла руки в боки, нахмурилась. — Асимыч, какой гон летом? Все давно спаровались и потомство выращивают.
— Дык, обычный. Чудная ты, Даршка, и у обычных бывает гон затягивается. Тут уж кому как повезет пару найти. А орлыкоги летом паруются, а весной детеныши появляются, аккурат к осени окрепнут, — смотритель спрятал мешочек с монетами на полку в старом горшке. — Так-то.
Я махнула рукой, прикусила губу и выскочила на улицу. Около дома искать подходящие сучья бесполезно: давно все собрано и использовано в быту. Пришлось отходить, но наученная горьким опытом все возможные тропинки я пометила яркими лентами. Безопасное расстояние вокруг тропинок немногим больше метра.
К вечеру наносила сучьев и как смогла, оградила клумбы. Не знаю как эти орлыкоги выглядят, надеюсь, что заборчик их остановит. Во время ужина с тревогой посматривала в окно, Асимыч устал от моих гляделок, пояснил:
— Крыло-рогие ночью приходят, так что ешь спокойно, — старик усмехнулся, отодвинул пустую миску и, оперевшись на стоящую сзади под окном полку, прикрыл глаза.
— Так вы их видели, — с тоской посмотрела на ожидающую горку писем и быстро доела
Посмотреть на невиданных зверей хотелось, но не сидеть же несколько ночей у окна, ожидая их появление. Напишу тетке какие тут звери чудные, а то мы в своей деревне и не слышали о таких.
— Ложись и спи спокойно, когда эти явются захочешь не пропустишь, — Асимыч убедился, что я все доела и пошел к себе на печь.
Не стала ничего спрашивать у смотрителя, видно же не хочет говорить. Он и со мной просидел только, чтобы убедиться, что я поела. После моего падения Асимыч строго следит за моим питанием и даже по всем тропинкам провел, чтобы я ленты повязала и больше не блукала по лесу. Не только я тогда испугалась.
Я собрала со стола, ополоснулась в умывальне. Летом хорошо, вода за день нагревается можно быстро привести себя в порядок. А как зимой? Ладно до зимы еще далеко, тут бы для лета баньку или душик какой сделать. Как бы упрямого Асимыча убедить? Сама-то я не справлюсь с такой задачей, а больше мужиков рядом нет. Деревенские у себя работают некогда им нам помогать, да и забесплатно никто не сделает, а платить пока нечем. Замагичить новую коновязь дорого обошлось, пришлось рассрочку брать и большая часть моего скромного заработка уходит на погашение долга. Но это ничего к зиме все выплачу и станет жить полегче.
С мыслями о лучшей жизни я и уснула, а проснулась.
— Что это? — дом дрожал, я села на лавке, прижала тонкое одеяло к груди, быстро соображала что спасать первым.
— Да что б вас, окаянные Тьма пожрала, — Асимыч со стоном слез с печи, завернулся в шкуру и устроился у стенки и закрыл глаза, вроде как спать собрался.
— Асимыч, а что происходит-то? — если смотритель не спешит выбегать и спасать честно заработанные монетки, то и мне не стоит.
— Дык орлыкоги же, — он сильнее закутался в шкуру и отвернулся к стенке. — Тьма их пожри. Спать на полу ложись — с лавки упадешь.
Как можно спать, когда так трясет? Я быстро одевалась, интересно же на зверей посмотреть, волосы в хвост связала и подбежала к окну.
— Ах вы ж гады нечистые! — я топнула и, схватив метлу, побежала на улицу. — А ну, кыш отсюдова!
Стоящий ближе ко мне зверь получил метлой по жопе, недовольно то ли заблеял, то ли зарычал, звук вообще непонятный и повернулся узкой овечьей мордой. Длинные уши смешно топорщились в стороны, рога больше похожи на тонкие ветви густого куста, но никак не оружие. Миндалевидные глаза фиалкового цвета смотрели с укором. Под этим взглядом стало неловко от своей грубости, но цветы жалко. К тому же это подарок лешака, больше таких ни у кого нет.
— Не для вас цветы сажены! Пшли вон! — я вновь замахнулась метлой и тут краем глаза увидела мчащуюся на меня тень. Резко обернулась, прижалась спиной к стене дома, вперед выставила метлу.
На меня неслось такое же животное, но агрессивное. Большие кожистые крылья расправлены, когти на них опасно сверкают в свете маны. Сейчас зверь не выглядел смешным. Острые копыта тонких коротких ног выбивали утрамбованную колесами повозок и дилижансов землю, будто песок. Короткое толстое тело выглядело мощным тараном, но никак не милым.