Под алыми небесами
Шрифт:
– Нам теперь нужно идти быстрее, – сказал он. – Когда солнце будет за пиком, тени в чаше нам помогут. Но вскоре солнце будет освещать нас.
Направляясь в чашу северного амфитеатра, Рикардо и Мария не отставали от Пино. Курильщик Луиджи плелся сзади, пот катился по его лицу, грудь его вздымалась. Пино пришлось дважды возвращаться к нему, когда они шли по полю, усеянному валунами, принесенными ледником и завалившими древний путь к задней стене чаши.
Пино и молодая пара сели передохнуть в ожидании торговца сигарами. Когда он лег рядом с Пино на плоский валун и застонал, Пино
Пино достал сладкий чай, вяленое мясо и хлеб. Луиджи проглотил свою порцию. Молодые супруги тоже поели. Пино дождался, когда они закончат, потом поел и попил, но меньше, чем его спутники. Ему еще нужно было перекусить на обратном пути.
– Куда теперь? – спросил Луиджи, словно только теперь увидел, где находится.
Пино показал на козью тропу, которая зигзагами уходила вверх по склону. У Луиджи челюсть отвисла.
– Мне этого не осилить.
– Осилите, – сказал Пино. – Делайте то, что буду делать я.
Луиджи всплеснул руками:
– Нет, я не могу. Я не пойду туда. Оставьте меня здесь. Смерть настигнет меня рано или поздно, что бы я ни делал, пытаясь ее предотвратить.
Несколько секунд Пино не знал, что ему делать. Наконец он спросил:
– Кто сказал, что вы умрете?
– Немцы, – ответил курильщик, закашлявшись. Потом он показал на тропинку. – А эта тропинка говорит мне, что Господь желает моей смерти скорее рано, чем поздно. Но я не пойду туда, чтобы свалиться вниз и в последние мгновения жизни лететь по этим камням. Я сяду здесь, буду курить и ждать смерти. Это место меня устраивает.
– Нет, вы пойдете с нами, – сказал Пино.
– Я остаюсь, – непреклонно сказал Луиджи.
Пино проглотил комок в горле и сказал:
– Отец Ре велел мне довести вас до Валь-ди-Леи. Ему не понравится, если он узнает, что я оставил вас. Поэтому вы пойдете. Со мной.
– Ты не сможешь заставить меня, мальчик, – сказал Луиджи.
– Вы заблуждаетесь – смогу, – сердито сказал Пино и быстро подошел к Луиджи. – И сделаю это.
Он наклонился над курильщиком, глаза которого широко раскрылись. Даже в свои семнадцать Пино был гораздо крупнее Луиджи. Он видел на лице торговца сигарами страх, когда тот снова оглядел крутую стену амфитеатра.
– Неужели ты не понимаешь? – сказал он устало. – Я просто не могу. Я не верю, что мне это по силам…
– Но я верю, – сказал Пино, стараясь говорить грозным голосом.
– Прошу тебя.
– Нет, – сказал Пино. – Я обещаю, что вы преодолеете подъем и окажетесь в Валь-ди-Леи, даже если для этого мне придется вас нести.
Решительное выражение лица Пино, казалось, убедило Луиджи. Дрожащими губами он пробормотал:
– Обещаешь?
– Обещаю, – сказал Пино и пожал Луиджи руку.
Ему пришлось снова обвязать их веревкой в прежнем порядке: за ним Луиджи, потом Мария, потом ее муж.
– Ты уверен, что я не упаду? – спросил продавец сигар. – Я в жизни ничего похожего не делал. Я… всегда жил в Риме.
– Но ведь вы ходили по римским руинам? – сказал Пино.
– Да, но…
– По крутым узким ступеням Колизея?
Луиджи кивнул:
– Много раз.
– Это ничуть не труднее.
– Труднее.
–
Луиджи, казалось, все еще одолевали сомнения, но он не стал противиться, когда Пино двинулся по первому отрезку. Пино на ходу переговаривался с курильщиком, говорил, что позволит ему выкурить две сигареты, когда они доберутся до вершины, и советовал постоянно прикасаться пальцами к склону.
– Не спешите, – сказал он. – Смотрите перед собой, а не вниз.
Когда склон стал почти отвесным, Пино отвлекал Луиджи историей о том, как он с братом пережил первую бомбардировку в Милане и как, вернувшись домой, они обнаружили, что там играет музыка.
– Твой отец мудрый человек, – сказал торговец сигарами. – Музыка. Вино. Сигара. Маленькие радости жизни – вот что помогает нам выжить, когда разум отказывается принимать происходящее.
– Кажется, вы много размышляете в вашем магазине, – сказал Пино, отирая пот с глаз.
Луиджи рассмеялся.
– Много размышляю. Много говорю. Много читаю. Это… – Радость ушла из его голоса. – Это был мой дом.
4
Они уже достигли верха стены амфитеатра, и теперь их ждал самый трудный участок восхождения, когда нужно было пройти по V-образной расщелине с резким поворотом на два метра вправо, потом с таким же резким поворотом на три метра влево. Трудность тут была скорее психологическая, потому что карниз в расщелине был достаточной ширины. Но тридцатиметровая высота, если смотреть вниз слишком долго, могла поколебать уверенность даже опытного альпиниста.
Пино решил не предупреждать их, он продолжил разговор с торговцем:
– Расскажите о вашем магазине.
– Превосходный был магазин, – сказал Луиджи. – Рядом с площадью Испании, у основания Испанской лестницы. Знаешь этот район?
– Я был на Испанской лестнице, – сказал Пино, радуясь тому, что Луиджи без колебаний последовал за ним. – Отличный район, много хороших магазинов.
– Замечательное место для бизнеса, – сказал Луиджи.
Пино уже шел по второму отрезку V-образного поворота. Они с торговцем теперь двигались по противоположным сторонам расщелины. Если Луиджи посмотрит вниз, то непременно сейчас. И Пино, увидев, что Луиджи поворачивает голову, чтобы посмотреть себе под ноги, сказал:
– Опишите мне ваш магазин.
Взгляд Луиджи обратился к Пино.
– Полированные полы и прилавки, – сказал он, усмехаясь и легко преодолевая поворот. – Мягкие кожаные кресла. И восьмиугольный хьюмидор[8] – мы с моей покойной женой сами его спроектировали.
– Наверняка там стоял хороший запах.
– Самый лучший. Мне поставляли сигары и табак со всего света. И сушеную лаванду, мяту и Сен-Сен[9]. И великолепный бренди для моих лучших клиентов. Сколько у меня было хороших и преданных клиентов! По большому счету они были моими друзьями. До недавнего времени магазин был чем-то вроде клуба. Даже поганые немцы заходили ко мне.