Под алыми небесами
Шрифт:
– Прекратите это, черт побери! – сказал отец Ре, сходя с крыльца к Пино и становясь между ним и двумя людьми Тито, которые уже изготовились стрелять в Пино. – Я сказал, что дам тебе деньги на твое дело и еды на три дня. Не делай глупостей. Забирай, что я даю, и уходи, прежде чем не случилось чего похуже.
– Убейте его! – закричал Тито, утирая кровь рукавом и с ненавистью глядя на Пино и священника. – Убейте их обоих!
Нескольких мгновений тишины им хватило, чтобы принять решение. Потом люди Тито один за другим опустили оружие. Пино облегченно вздохнул, поморщился, все
Пино ждал, пока люди Тито брали деньги и еду. Двое из них ухватили Тито под мышки, игнорируя проклятия и оскорбления, которыми он их осыпал. Пино протянул ружье Тито третьему «партизану».
– Заряжай! Я убью их! – бушевал Тито, а кровь сочилась из его губы и стекала по подбородку.
– Оставь, Тито, – сказал один из них. – Он ведь священник, бога ради.
Двое «партизан» набросили руки Тито себе на плечи, чтобы увести его от «Каса Альпина». Но главарь банды оглянулся и проревел:
– Еще ничего не кончено! В особенности для тебя, парень. Не кончено!
3
Потрясенный Пино стоял рядом с отцом Ре.
– Как ты? – спросил священник.
Пино долго молчал, прежде чем ответить.
– Отец, скажите, это грех, если я задаю себе вопрос: правильно ли я поступил, не убив его?
– Нет, это не грех, – ответил священник. – И ты поступил правильно, что не убил его.
Пино кивнул, но его нижняя губа дрожала, и он изо всех сил подавлял эмоции, которые рвались из груди. Все произошло так быстро, так…
Отец Ре похлопал Пино по спине:
– Веруй. Ты поступил правильно.
Пино кивнул еще раз, но остерегся встречаться со священником взглядом – боялся заплакать.
– Где ты так научился обращаться с ружьем? – спросил отец Ре.
Пино отер глаза, откашлялся и сказал хрипловатым голосом:
– Мой дядюшка Альберт. У него охотничье ружье, «маузер» кажется. Он меня научил.
– Не могу решить, что ты проявил – отвагу или безрассудство.
– Я не мог позволить Тито убить вас, отец.
Священник улыбнулся и сказал:
– Да благословит тебя за это Господь. Сегодня я не был готов умереть.
Пино рассмеялся, содрогнулся и сказал:
– И я тоже.
Они вернулись в здание школы. Отец Ре достал лед для Пино, а брат Бормио приготовил ему завтрак – Пино мигом его проглотил.
– Ты все растешь. Скоро нам будет тебя не прокормить, – проворчал Бормио.
– А где все? – спросил Пино.
– Ушли кататься на лыжах с Миммо, – сказал отец Ре. – Ко второму завтраку они вернутся.
Пино ел вторую порцию яичницы с колбасой и черным хлебом, когда в комнату нерешительно вошли две женщины, четверо детей, а за ними мужчина лет тридцати с еще двумя мальчиками. Пино сразу же понял, что это беженцы. Он узнал загнанное выражение на их лицах.
– Ты сможешь завтра сходить на перевал? – спросил отец Ре.
Пино пошевелился на стуле, почувствовал тупую боль в паху, но сказал:
– Да.
– Хорошо. А ты можешь оказать мне услугу?
– Что скажете, отец, –
– Поднимись в часовню и понаблюдай за сигналом из Камподольчино, – сказал отец Ре. – Можешь взять книги, позаниматься.
Двадцать минут спустя Пино опасливо поднялся по приставной лестнице в башню часовни. При нем была сумка с книгами; боль в паху все не проходила. От лучей солнца в башне стало удивительно тепло, слишком тепло для той одежды, которая была на нем.
Он стоял на узеньких мостках, которые вели внутрь шпиля часовни, взглянул туда, где должен был висеть колокол. Отец Ре пока еще не установил его. Пино приоткрыл узкие ставни, посмотрел сквозь просвет в скалах, позволявший ему видеть домик священника в Камподольчино приблизительно в километре внизу. Потом снял с плеча сумку с книгами, вытащил бинокль, который дал ему отец Ре, посмотрел в окуляры и в очередной раз удивился, как сильно приближают линзы дом священника. Он посмотрел на два верхних окна. Занавески задернуты. Это означало, что на перевале Шплюген находится один из немецких патрулей. Они обычно проезжали по дороге вниз, а потом вверх приблизительно в середине дня, в одно и то же время – плюс-минус час.
Пино посмотрел на часы. Они показывали без четверти одиннадцать.
Он постоял, наслаждаясь теплым весенним воздухом, глядя на птиц, летающих среди елей. Он зевнул, тряхнул головой, прогоняя неимоверное желание снова уснуть, и опять посмотрел в бинокль.
Тридцать минут спустя шторы, к его облегчению, поднялись. Патруль проехал, направляясь по долине к Кьявенне. Пино зевнул, подумал, сколько еще беженцев придет сегодня. Если их будет слишком много, придется разделить группу. Одну часть поведет он, другую – Миммо.
Его брат сильно вырос за последние несколько месяцев. Миммо уже перестал – почти перестал – быть мальчишкой, стал сильным, как и любой человек, живущий в горах. Пино впервые понял, что видит в младшем брате и лучшего друга, более близкого, чем Карлетто.
Но он подумал о Карлетто, о том, как поживают мать Карлетто и синьор Белтрамини. Он посмотрел на мостки, глаза у него слипались. Он мог бы прилечь, убедиться, что не свалится, и вздремнуть сладким, приятным…
Нет, решил он. Он может свалиться и сломать позвоночник. Он спустится и приляжет на одной из скамеек. Внизу не так тепло, но у него есть куртка и шапка. Всего на двадцать минут…
Пино понятия не имел, как глубоко и на какое время погрузился он в сон без сновидений, но что-то заставило его проснуться. Он открыл заспанные глаза, пытаясь понять, что его разбудило. Оглядел часовню, поднял взгляд на башню и…
Услышал далекий звон. Что это было такое? И откуда он доносился?
4
Пино встал, зевнул, и тут звон прекратился. Но тут же возобновился, словно молот ударял по металлу. И снова прекратился. Пино вспомнил, что оставил сумку с книгами, бинокль и фонарь на мостках. Он поднялся по лестнице, взял сумку, потянулся было к ставням, чтобы закрыть их, и тут опять послышался звон. Пино понял, что это звонит колокол церкви Камподольчино.