Под алыми небесами

Салливан Марк

– Пока Долли не устроится, – сказала Анна, разглядывая поврежденную башню, словно та хранила какие-то тайны. – Она знает, что я хочу вернуться в Милан. К тебе.

– Ну, тогда хорошо, – сказал Пино и поцеловал руку Анны в перчатке. – В горах слой снега метров пятнадцать. Пока дороги расчистят, пройдет не одна неделя.

Она отвернулась от замка и сказала с надеждой:

– Генерал говорит, что нужен месяц после окончания снегопадов, а может, и больше.

– Дай бог, чтобы больше, – сказал

Пино, обнял ее и принялся целовать, пока оба не услышали хлопанье крыльев и не разомкнули объятия.

Из проделанных бомбами проломов в центральной башне крепости вылетали черные вoроны. Три птицы полетели прочь с карканьем, пронзительными криками, а самая крупная стала описывать неторопливые круги над израненным сооружением.

– Мне пора возвращаться, – сказала Анна. – И тебе тоже.

Они пошли по Виа Данте, держась за руки. В одном квартале от дома Долли Пино увидел генерала Лейерса – тот вышел из двери и направился к «фиату».

– Я должен бежать, – сказал Пино, поцеловал Анну и бросился навстречу Лейерсу. Он открыл дверь машины со словами: – Тысяча извинений, mon general.

Генерал ощетинился:

– Где вы были?

– Прогулялся, – сказал Пино. – С горничной. Куда вас везти?

Лейерс смотрел на Пино так, будто готов был его прибить, но тут увидел в окно приближающуюся Анну.

Генерал выдохнул и сказал:

– К кардиналу Шустеру.

2

Двенадцать минут спустя Пино въехал во двор канцелярии, который сегодня оказался заполнен автомобилями. Пино удалось найти место для парковки, он вышел и открыл генералу дверь.

– Вы можете мне понадобиться, – сказал Лейерс.

– Oui, mon general, – ответил Пино и пошел за генералом по заснеженному двору, потом вверх по лестнице к двери.

Генерал Лейерс постучал, дверь открыл Джованни Барбарески.

Неужели молодому семинаристу удалось бежать еще раз? По Лейерсу невозможно было сказать, узнал ли он подделывателя документов, которого обошла децимация в тюрьме Сан-Витторе. Но Пино узнал его и пришел в ужас при мысли о том, что семинарист увидит его повязку со свастикой.

– Генерал Лейерс к его высокопреосвященству.

Барбарески отошел в сторону. Пино помедлил, потом прошел мимо семинариста, который внимательно разглядывал его, словно вспоминая. Пино поблагодарил Бога, что этого не случилось в тюрьме Сан-Витторе. Но Барбарески видел там Лейерса. Понял ли он, что генерал пытался остановить децимацию? Они вошли в библиотеку кардинала Шустера. Кардинал Милана стоял за своим столом.

– Спасибо, что приехали, генерал Лейерс, – сказал Шустер. – Вы знаете синьора Доллмана?

Пино изо всех сил старался скрыть удивление, глядя на еще одного человека

в комнате. Вся Италия знала его. Высокий, изящного сложения, с неестественно длинными пальцами и напористой заученной улыбкой – фотографии Ойгена Доллмана часто появлялись в газетах. Доллман переводил для фюрера каждый раз, когда тот приезжал в Италию. Или когда Муссолини отправлялся в Германию.

Пино начал переводить для Лейерса на французский, но Доллман остановил его.

– Я могу переводить, кто бы вы ни были, – сказал Доллман, взмахнув рукой.

Пино кивнул и попятился к двери, не зная, уходить ему, или оставаться. То, что он не вышел, заметил, кажется, один Барбарески. Доллман встал, протянул руку и заговорил с Лейерсом по-немецки. Генерал улыбнулся, кивнул и ответил.

Обращаясь к кардиналу Шустеру, Доллман сказал по-итальянски:

– Его устроит мой перевод. Попросить водителя выйти?

Кардинал мимо Лейерса и Барбарески посмотрел на Пино.

– Пусть останется, – ответил Шустер и взглянул на Лейерса. – Генерал, до меня дошел слух, что в случае отступления Гитлер собирается оставить здесь выжженную землю и разрушить немногие еще сохранившиеся сокровища Милана.

Доллман перевел, Лейерс выслушал, потом быстро заговорил по-немецки. Переводчик переводил на итальянский:

– Генерал тоже слышал об этом, и он хочет довести до сведения кардинала, что не согласен с такой политикой. Он инженер, он любит прекрасную архитектуру и искусство. Он возражает против дальнейших разрушений, в которых нет никакой нужды.

– А новый фельдмаршал Фитингоф? – спросил кардинал.

– Я думаю, нового фельдмаршала можно убедить повести себя правильно.

– И вы готовы его убедить?

– Я готов попробовать, ваше высокопреосвященство, – сказал Лейерс.

– Тогда я благословляю вас на это, – сказал кардинал Шустер. – Вы будете меня информировать?

– Буду, ваше высокопреосвященство. Должен также предостеречь вас, кардинал: не делайте резких публичных заявлений. Есть немало влиятельных людей, которые ищут повод поместить вас в тюрьму, а то и совершить что-нибудь похуже.

– Они не осмелятся, – сказал Доллман.

– Не будьте наивным. Или вы не слышали про Аушвиц?

Лицо кардинала побледнело.

– Это кощунство перед Господом.

«Аушвиц? – подумал Пино. – Трудовой лагерь, куда отправлялись красные вагоны для скота?»

Он вспомнил детские пальчики в щели вагона. Что сталось с этим ребенком? Со всеми остальными? Наверняка умерли…

– До встречи, ваше высокопреосвященство, – сказал Лейерс и, щелкнув каблуками, развернулся.

– Генерал? – окликнул его кардинал.

– Ваше высокопреосвященство?

– Берегите вашего водителя, – сказал Шустер.