Под Андреевским флагом. Русские офицеры на службе Отечеству
Шрифт:
Что же касается бывшего премьера Сергея Юльевича Витте, то он, по своему обыкновению, был куда более резок: «нужно признать, что в финансах он был чрезвычайно слаб; вообще это был один из наиболее слабых министров финансов России».
Сын командующего русской эскадрой в Наваринском сражении Логгина (Людвига Сигизмунда Иакова) Петровича Гейдена, Логгин Логгинович Гейден в 1827 г. вместе с отцом принял участие в Наваринском сражении. В 36 лет он стал за отличие контр–адмиралом, а спустя 10 лет — вицеадмиралом. О степени его близости к императорской фамилии может говорить подарок, полученный к 50–летию — фотографический портрет императора Александра Второго с надписью «старому товарищу
В числе наград Гейдена, помимо высшей награды Российской империи — алмазных знаков ордена Святого Андрея Первозванного, был и такой редкий знак отличия, как портреты императоров Александра Первого, Николая Первого, Александра Второго, Александра Третьего и Николая Второго с бриллиантами, полученные в 1899 г. в память 50–летнего юбилея пребывания в должности генерал–адъютанта. Ничем другим адмирала в тот момент наградить уже было нельзя.
Последний морской офицер с фамилией Гейден в списках русского флота — мичман граф Георгий Александрович Гейден был расстрелян в Холмогорах, после того как был взят в плен красными.
Сын руководителя первой российской кругосветки Ивана (Адама) Федоровича Крузенштерна — Павел Иванович Крузенштерн — в 1826–1829 гг. также совершил плавание вокруг земного шара на шлюпе «Сенявин» под командованием Федора (Фридриха) Петровича Литке. В 1849–1850 гг. он на собственной шхуне «Ермак» ходил к Новой Земле. В 1861–1862 гг. капитан 1–го ранга Павел Крузенштерн на собственные средства снарядил полярную экспедицию в составе «Ермака» и норвежского бота «Эмбрио». Шхуна погибла, затертая льдами, у берегов полуострова Ямал, однако экспедиции (в ее состав входил штурман, 13 нижних чинов Третьего Балтийского ластового экипажа, двое юнг и пять человек из экипажа бота) удалось вернуться на Родину. Суда были сжаты льдами и с большим трудом смогли вернуться.
Примечательно, что командовал отрядом сын Павла Ивановича Крузенштерна. Тезка своего отца, капитан–лейтенант Павел Павлович Крузенштерн умер, командуя военным пароходом в Аральском море.
Двое правнуков Ивана Федоровича Крузенштерна умерли в эмиграции — капитан 2–го ранга Николай Валерианович Крузенштерн — в Германии, а лейтенант Владимир Валерианович Крузенштерн — в Тегеране.
Сын другого кругосветного путешественника, капитана 1–го ранга Юрия Федоровича Лисянского — «полный» адмирал Платон Юрьевич Лисянский — уже в 16 лет был произведен в мичмана, ав 36 лет уже стал капитаном 1–го ранга. Он пользовался постоянным благоволением Генерал–адмирала Великого князя Константина Николаевича, а также был известен как основатель детского приюта в Санкт–Петербурге.
Граф Константин Федорович Литке приходился родным сыном кругосветному мореплавателю и адмиралу Федору (Фридриху) Петровичу Литке, одному из воспитателей Генерал–адмирала Великого князя Константина Николаевича. Мичманом он стал в 17 лет, успев к тому моменту принять участие в героическом отражении союзной англо–французской эскадры от Петропавловска—Камчатского в 1854 г., а умер в чине контр–адмирала. Кстати, Константин Федорович Литке был одним из немногих русских адмиралов, награжденных предназначенным для нижних чинов. Знаком отличия Военного ордена (Георгиевским крестом). Награду он получил за Петропавловск, будучи лишь гардемарином, не имея, следовательно, права на получение офицерской награды.
Во флоте (точнее — в Гвардейском экипаже) служил и племянник Федора Петровича Литке —
Со времен создания Российского флота Петром Великим, большое количество офицеров Русского флота носило, признаем, «нерусские» фамилии. И это было неслучайно — значительное количество кадет Морского корпуса происходило из прибалтийских губерний Российской империи. Кроме того, немало было и потомков разного рода эмигрантов, нашедших в России свое новое отечество.
Чаще всего таковых инородцев именовали по старинной российской привычке «немцами». Пошло это оттого, что языка иностранцев большая часть населения не понимала, следовательно, они были попросту немыми (отсюда и «немцы»). В старинных документах можно даже найти указание на то, что тот или иной офицер происходит из «голландских» или «французских немцев».
Впрочем, и немцев как таковых было действительно немало. Из почти 50 служивших в царском флоте баронских родов львиная доля приходилась на все тех же остзейских немцев.
Задолго до уже известного нам Ивана Ивановича маркиза де Траверсе в списках флота появилось и значительное количество выходцев из Франции. Часть их потомков позже перешла в Красный флот, в результате чего над их красивыми аристократическими фамилиями вдоволь иронизировал выпускник Морского корпуса и один из зачинателей джаза в СССР писатель–маринист Сергей Колбасьев:
«На флотилии [97] был огромным процент французов. Предки их в свое время бежали из Франции, чтобы не стать синими [98] , но потомки загладили их вину, став красными, а не белыми. Кровь в их жилах текла голубая. Патони—Фантон, де Веррайон, Дандре, Гизи, Бернард де Граве. Самого флаг–секретаря звали Василий Фуше де ля Дюбуазель, а называли Васенька–писсуар а ля Мадемуазель».
97
Речь идет о красной Азовской флотилии.
98
т. е. республиканцами, войска которых носили форму синего цвета.
Сразу скажем, что однофамильцев флаг–секретаря, а также Гизи в Российском Императорском флоте не было. А вот братья Паттон—Фаттон–де Верайоны — имелись. Контр–адмирал Петр Иванович Паттон–Фаттон–де Верайон командовал отрядами кораблей в Черном море, а умер в эмиграции в Германии. Николай Иванович Паттон—Фаттон–де Верайон служил в Балтийском море, а в 1918 г. перешел в Красный флот, будучи начальником Второй бригады линейных кораблей (бывшие эскадренные броненосцы–додредноуты) Балтийского моря. Впрочем, чаще их упоминали просто как «Паттонов».
Борис Львович Дандре был артиллерийским офицером на кораблях Балтийского флота. Служил во флоте и Михаил Владимирович Граве, а также несколько обладателей фамилии Греве.
Николай Романович Греве вышел в отставку вице–адмиралом, успев покомандовать портом Артур и Владивостокским портом. Кстати, на последнем посту он отличился как человек, ведший себя пассивно в критическую минуту. Как писал в своем дневнике лейтенант Александр Петрович Штер, «во время мятежа морских команд командир Владивостокского порта не нашел ничего лучшего, как сбежать со своим штабом на крейсер «Алмаз», совершенно отказавшись принять какие–либо меры для подавления беспорядков …».