Под чёрным крылом Архау
Шрифт:
– Каритэ, ты в порядке?
– обеспокоенно спросил Эль-Фарх.
– Да, вполне, - ответила я.
Судя по взгляду, которым одарил меня шеклен, со стороны это выглядело иначе.
– Видишь ли, мой отважный заступник, - вздохнув, сказала я, - этот человек привык получать всё, что хочет. Он привык, что женщины тают от одной его улыбки, а мужчины боятся с ним связываться. А сейчас он услышал твёрдое 'нет' от меня и получил урок вежливости от тебя. И, боюсь, бросился сейчас за подмогой.
– Я ему не по зубам даже с подмогой, - констатировал
Увы, я не была в этом так уверена.
– Убирайтесь, - неожиданно подал голос хозяин лавки.
– Немедленно убирайтесь. Вам здесь делать нечего! Вы из тех, что под чёрным крылом!
– Под каким чёрным крылом?
– удивилась я.
– Под чёрным крылом Архау! Убирайтесь!
– проскрипел старик.
– Чего хочет этот почтенный собиратель древностей?
– спросил Эль-Фарх.
– Просит нас поскорее покинуть его благословенную лавку, ибо мы ходим под каким-то чёрным крылом, - перевела я.
– Скажи ему, что для живущего под белым крылом он ведёт себя слишком беспокойно.
– Что-что?
– не поняла я.
– Что вы там шепчетесь?
– нетерпеливо бросил хозяин.
– Уйдёте вы наконец или нет?
– Сейчас-сейчас. Мы сейчас уйдём, - примирительным тоном сказала я старому безумцу.
– Но, надеюсь, вы не откажетесь продать нам пару безделушек?
– Надейтесь, - буркнул старик.
– И пошевеливайтесь!
Я пошла к прилавку, лавируя между близко стоящими друг к другу стеллажами с пыльным товаром. Мне почти удалось пройти, ничего не задев, но в двух шагах от цели я споткнулась. Стараясь удержаться на ногах, я чуть подалась вперёд и толкнула локтем стойку. И что-то с громким стуком упало к моим ногам.
– Эй, подними сейчас же, - закричал хозяин.
– За сломанное...
– Заплатим, - закончила я и выложила перед ним на прилавок оммака и тяжёлый костяной волчок, поднятый с пола.
– Семь лиловых монет за кота и пять за волчок, - сообщил старик, впервые с нашего появления проявив некое подобие интереса.
– Двенадцать монет за этот хлам?
– возмутилась я.
Торговаться никогда не умела, но рука не поднималась заплатить цену, которую запросил пыльный безумец.
– Десять за всё, - мгновение поколебавшись ответил хозяин.
– И убирайтесь вместе с покупками.
Я потянулась к кошельку, но меня остановил Эль-Фарх.
– Погоди, сладостная моя, - сказал он и выложил на прилавок квадратную шкатулку, обтянутую потёртой кожей.
– Ещё десять монет, - оценил старик, задумчиво оглядев шкатулку.
– Как десять?
– снова возмутилась я.
– За эту облезлую рухлядь?
– Десять и не монетой меньше, - упёрся хозяин.
– Каритэ, сколько он просит?
– спросил шеклен.
– Десять, - перевела я, - и мне кажется, что цена завышена вдвое, если не втрое.
– Он думает, что завышена. На самом деле он просто не знает настоящей цены, - возразил Эль-Фарх. И добавил:
– Но пусть и дальше пребывает в неведении.
Когда
– Поведай мне, о, светоч мудрости, о каких это крыльях шла речь?!
– Поговорим об этом дома, Каритэ.
7
– Как хорошо, - бормотала я, с наслаждением подставляя лицо дождевым струям.
Мне хотелось смыть с себя ощущение безвременья, вместе с пылью приставшее к нам в лавке.
Проходившие мимо прохожие смотрели на меня из-под зонтов с нескрываемым ужасом, а Эль-Фарх смеялся:
– Сокровище моё, ты ведёшь себя как истинная дочь пустыни.
Однако смех смехом, но я успела вымокнуть до нитки и порядком продрогнуть к тому времени, как мы добрались домой.
Домой... Странное дело, но чёрно-белый особняк 'без слуг', показавшийся мне вначале пустынным и неуютным, за последние пару дней стал мне роднее, чем мои покои в Доме Целителей, где я прожила последние пять лет. И устроиться с ногами на диване-подушках 'восточной' комнаты, прижавшись к шеклену, казалось таким естественным, словно я всю жизнь только этим и занималась.
Но сейчас мы изменили 'восточной' комнате, предпочтя её пестроте приглушённые тона кабинета, а ароматному полумраку - яркий свет магических шаров. А виноваты в том были наши сегодняшние покупки - шкатулка и волчок. И таинственные символы, обнаруженные на них.
Эль-Фарх устроился в кресле хозяина кабинета за массивным столом, и, склонившись над своей добычей, забыл обо всем на свете. Он изучал её сантиметр за сантиметром, вооружившись лупой, что-то бормоча себе под нос, время от времени хватаясь за карандаш, чтобы перенести на бумагу ещё один распознанный знак.
А мой волчок... Инструмент гадалки - восемь костяных граней, идеально ровных, чуть потемневших от времени. Ни одной царапины или скола - только глубокие раны символов, оставленные резцом мастера.
Я воспользовалась гостевым стулом, и притулившись за маленьким круглым столиком, быстро перерисовала все восемь на бумагу. Никогда прежде не видела я ничего похожего. Но, с другой стороны, никогда прежде я и не интересовалась свидтельствами прошлого, предпочитая уделять время живому, а не мертвому.
Я убрала листок в сумку, чтобы потом в Акфере поискать информацию об этих символах, и посмотрела на шеклена. Но тот был всё так же погружён в своё исследование. И я, заскучав, запустила волчок. Он загудел, затанцевал по полированной столешнице, символы замелькали, замерцали у меня перед глазами...
А потом всё закончилось. И утомлённый волчок замер у самого края стола. Выпавший символ был мне по-прежнему незнаком. Однако стоило провести пальцем по грани, и меня окатило волной озарения, едва ли не сильнейшего в моей жизни. Я почувствовала, что гадание предвещает грядущие неприятности, словно воочию увидев мерзко ухмыляющегося Теке и его подпевал Эмси и Гэмси...