Под грязью - пустота

Золотько Александр Карлович

– Убери собаку! – через забор перепрыгнул Кирилл.

– Я!..

– Собаку!

– Не-е-ет! – голос Нолика поднялся до животного визга.

Собака впилась в его живот, мотала головой, разбрасывая в стороны ошметки и брызги.

– Помоги!

Кирилл ударил собаку ногой в бок. Изо всей силы. Кавказец взвизгнул, но не отпустил жертву. Кирилл схватил собаку за обрубленное ухо, приставил к голове пистолет так, чтобы не задеть Нолика и выстрелил.

Крик человека и визг собаки слились

в один жуткий звук. Кавказец отпустил Нолика, попытался повернуть голову к Кириллу, но тот, вцепившись в густую шерсть, удержал голову на месте и снова выстрелил. Еще раз.

Собака замолчала, тело ее судорожно дернулось несколько раз и замерло.

Кирилл разжал пальцы.

Молчал и Нолик. Умер или потерял сознание, подумал Кирилл. Во двор спрыгнул водитель, которого Кирилл оставил в машине.

– Чего тут у вас? Твою мать… – водитель чуть не наступил на тело Нолика.

– Он возле дома, – сказал лесник, – возле дома.

– Где?

– Был на крыльце.

Кирилл потянул к себе водителя за рукав:

– Аккуратно вдоль сарая обойди дом. Я пойду справа.

– Понял, – водитель щелкнул затвором пистолета.

– А ты… – Кирилл толкнул Петровича, – пойдешь прямо к крыльцу, только медленно, так, чтобы не обгонять нас. Слышишь?

Петрович смотрел на мертвую собаку, шевеля губами.

– Петрович, мать твою…

– Что?

– Пойдешь прямо к крыльцу.

– К крыльцу, – механически повторил Петрович безжизненным голосом, – к крыльцу.

– Давай, – Кирилл бесшумно скользнул вдоль забора.

Петрович недоуменно посмотрел ему вдогонку. К крыльцу? Зачем? Зачем?

В дом? В дом, к сыну. В доме остался сын. Его убили. Я знаю, что его убил тот парень, которого я хотел продать Крабу.

К крыльцу. В дом. Петрович двинулся через двор, даже не стараясь идти тихо. В дом. И Кунака убили. В дом. Сын. Он там, в доме. В доме.

Петрович поднялся по скрипящим ступенькам. Вошел в дом.

Сын был здесь. Его сын, которого он считал своей собственностью, своим батраком. И который все-таки был его сыном.

Теперь он лежал возле стены. Его лицо… У него не было лица. Лесник обвел взглядом комнату.

Разбитые часы. Изуродованный буфет, усыпанный осколками посуды и бутылок. Кровавая каша вместо лица сына. Тускло отсвечивающая коричневым гильза. Возле стены лежит другая. В лужице крови.

Кровь на полу, на стене, на лице… Нету у сына лица.

Петрович постоял над телом сына.

– Кунака убили, – собственный голос прозвучал для него незнакомо, – слышь, сын? Жалко, да?

Петрович обернулся к двери.

– Ладно, ты полежи пока, я скоро. Я быстро. Ты полежи.

Все очень просто, подумал Петрович, нужно просто найти того парня и привести его сюда. Пусть

сын увидит, как… Или услышит. Я похороню их вместе. Вместе. Всех.

– Я быстро, сын, туда и назад.

Грязь

Водитель не ответил на оклик Кирилла. Всего минуту назад сказал, что все у него нормально, а теперь промолчал. Это плохо.

Кирилл пригнувшись перебежал к крыльцу, замер на мгновение.

– Что там у тебя?

Тишина.

Кирилл сжал зубы, поднял пистолет двумя руками. На уровень лица. Шаг. Еще. В доме что-то стукнуло. Это лесник. Он словно ненормальный, не пригибаясь прошел через двор и вошел в дом.

Сколько до угла? Метра три. Кирилл сделал еще шаг и услышал чей-то голос. Одно слово. Кирилл не разобрал какое. Очень спокойный голос. Чужой.

Кирилл выглянул из-за угла, увидел водителя, хотел окликнуть его, но тут под ногами словно взорвалось.

Огненный столб ударил снизу вверх в живот водителя, отбросил его на спину. Водитель даже не вскрикнул. Тело его ударилось в стену сарая и упало.

Кирилл метнулся назад, за угол. Черт. Этот тип лежит возле самого угла. Чуть не нарвался. Кирилл почувствовал, как заколотилось сердце, навел пистолет на угол. Вниз, к земле. Потом попятился, поднял ствол пистолета.

Сейчас этот парень должен подняться. Он больше не будет лежать на земле. У него получилось это один раз. Теперь он будет либо уходить, либо атаковать. И от дома он теперь не отпустит. Они так и не открыли калитку.

Если даже ему удастся перебежать двор, то его достанет пуля на заборе, или возле калитки.

Или он сейчас обходит дом, чтобы выйти Кириллу в тыл? Не паниковать. Не паниковать.

Сзади, на крыльце открылась дверь.

Кирилл оглянулся. Выдохнул. Это Петрович. Теперь они смогут взять противника в клещи.

Лесник медленно, очень медленно спустился по ступеням.

– Петрович!

– Что?

– Он пришил…

– Ну и что?

– Давай так, ты обойдешь его сзади, а я…

– А чего ты шепчешь?

– Так ведь…

– Все шепчите! Ты зачем Кунака убил? – Петрович вплотную подошел к Кириллу.

– Кого?

– Собаку мою. Зачем?

– Так ведь он… – Кирилл попытался отступить, но лопатки уперлись в стену.

– Он… А моего сына тоже убили. Его за что?

– Петрович! – Кирилл сказал это уже в полный голос, – Ты что? Он вон там, за углом.

– За углом… – Петрович отвернулся от Кирилла, – за углом.

– Аккуратно только, – напомнил Кирилл.

– Что? – Петрович остановился.

– Он может…

– Что он может? Сына моего убить? Собаку мою убить? Меня убить? – спросил Петрович не оборачиваясь.