Под кодовым названием «Эдельвейс»
Шрифт:
— Откуда же…
— Сам! — значительно вытаращил глаза Шютце.
— Фельдмаршал Кейтель?
— Фюрер! — прошептал обер — лейтенант.
— Не может быть!..
— Факт! И факт исторического значения. Отныне все победы на Кавказе и далее Кавказа будут связаны непосредственно с именем фюрера. Адольф, вы обязаны поить меня, как любимого коня, до гроба.
— С удовольствием, дружище! И что же последовало?
— А то, что уже прибыла к нам моторизованная дивизия СС «Викинг» под командованием генерал–майора Штейнера и сегодня пойдет в бой! Из штаба группы армий «А» приехал
— Откуплюсь, Шютце, обязательно откуплюсь от вашего целиком оправданного сожаления. Сегодня же! Но согласитесь, теперь мне крайне необходимо побывать на передовой, чтобы увидеть все своими глазами.
— Хотите попасть в самое пекло? Ну, Шеер! Вы меня вторично удивляете — никогда не считал историков храбрецами… Но если так, то я вас сам провожу. Прямо на командный пункт Траугота Герра.
— Спасибо, Шютце.
— Словесной благодарностью не откупитесь. Я пойду с вами из эгоистических соображений, вы кое–что обещали, и я желаю, чтобы вы вернулись живым. Здесь русские каждый бугорок пристреляли. Пройдем лесом*, склонами гор…
Машину оставили на хуторке под опекой шофера Шютце. Ганс Лютке не отстал от своего гауптмана, пошел следом, чем заслужил одобрение обер — лейтенанта.
В штабе танкового батальона, куда переместились дивизионные штабисты, их встретили неприветливо. Начальник штаба, с короткой седой стрижкой, длинным носом и острым подбородком, даже презрительно процедил:
— Только писак нам не хватало…
Однако удостоверение Шеера, как и всегда, подействовало на подполковника магически.
— О! — произнес он. — Это другое дело! Я думал ~ опять из газеты «Панцер форан»…
— Ну, Адольф, я возвращаюсь, — сказал Шютце, когда все уладилось. — Не забывай — я буду ждать. А для гарантии твою машину беру в залог.
— Везет машинам, — рассмеялся Шеер.
— Почему? — не сообразил обер — лейтенант.
— Потому что благодаря твоему гостеприимству она первой заправится топливом.
— Абсолютно точно! — засиял Шютце.
Когда Шеер остался вдвоем с Лютке, державшим наготове фотоаппаратуру гауптмана, он подошел к бойнице бруствера и поднял бинокль. Зрелище для немцев было не из приятных. С близкого расстояния, да еще и в бинокль, можно было убедиться, что Эльхо–товы ворота недаром заслуживали свое другое, фатальное название. Издалека были видны только подбитые танки, в бинокль — трупы, груды трупов полегшего воинства.
Неожиданно историк насторожился: он услышал приглушенные, но выразительные голоса.
— Я сделал все, что мог, — послышался неприязненный, сухой голос, — но…
Никаких «но», генерал, — прервал его дрУг°й–Вы срываете план общего наступления! Неужели не понимаете? Штаб вынужден перебрасывать войска на другой участок фронта… Сегодня, господин Герр, мы во что бы то ни стало должны сделать фюреру нашему командующему — достойный немецкого солдата подарок: взять наконец эти проклятые ворота и выйти на оперативный простор.
— Господин Хольман, русские здесь стоят насмерть. Кроме того, их огневые точки —
— Десять дней.
— Будем считать их десятидневной разведкой боем. Как мне докладывали, за все десять дней за пределами этой полосы не прогремело ни одного выстрела. Верно?
— Абсолютно точно.
— Значит, какой вывод? Здесь граница оборонных линий русских. И следовательно, если мы проскочим каких–нибудь шесть — семь километров, нам уже ничто не угрожает. Пути на Грозный и Владикавказ будут открыты. Какой план атаки?
— Пойдем двумя танковыми колоннами. В левой — пятьдесят машин, в правой — семьдесят.
— Длительность артподготовки?
— Полчаса. С воздуха атаку будут поддерживать самолеты штурмовой авиации.
— Кто за танками?
— «Викинги» геренал — майора Штейнера.
— Блестяще! Такого ошеломляющего удара русские не выдержат. Особенно после десятидневных изнурительных боев. Сто двадцать танков на какие–то пять километров фронта — неотразимая сила. Вот что, господин Герр, предлагаю для подъема воинского духа сегодня повести в бой дивизию лично. Вы возглавите левую группу, я — правую. Согласны?
— Прекрасная мысль, господин Хольман! Фюрер, вдохновляющий нас на триумфальные подвиги, будет доволен.
— Что ж, тогда — к нашим боевым танкистам. Время!
«По танку на каждые тридцать — сорок метров атаки. Сила! — обеспокоенно подсчитал Шеер. — Выстоят ли наши? Да еще подбитые танки будут мешать вести прицельный огонь прямой наводкой. Под их прикрытием немцы могут подойти очень близко к передовым позициям… Тяжело будет нашим!»
В ту минуту он еще не знал, как об этом не знали и немцы, что на далеких, поросших лесом склонах, откуда до сих пор не прогремело ни одного выстрела, предусмотрительно была создана цепочка ПТОПов — противотанковых опорных пунктов, способных к самостоятельной обороне. Они были разъединены, не имели сплошной линии обороны, потому что Эльхотовы ворота против всей немецкой танковой армады защищали лишь танковая бригада майора В. Филиппова, артиллеристы майора Ф. Долинского и только один мотострелковый батальон. Поэтому каждый ПТОП состоял из танковой засады, усиленной на флангах Противотанковыми пушками и автоматчиками. Но расположение ПТОПов было так точно рассчитано, что все вместе они могли создать сплошную стену истребительного огня.
Когда немцы под завесой артогня подошли вплотную к первой линии нашей обороны, все началось так, как обычно. Первый удар был нанесен по левой, более слабой группе танков, которую вел генерал Хольман. Они заполыхали факелами. Один, второй, третий, четвертый…
— Так им, так, ребятки! — шептал Лютке.
Шеер щелкал фотоаппаратом.
— Господин гауптман, смотрите, подбили танк Хольм ана!
И действительно, охваченный языками пламени, танк Хольмана мчался на полной скорости назад. За ним, словно по команде, повернула вся левая группа. Когда танк генерала достиг позиций, к нему тут же подскочили санитары, но их старания были напрасны — на санитарные носилки положили окровавленный труп.