Шрифт:
========== Глава 1. Сова была раньше дочкой пекаря(1) ==========
«…Папа вам кланяется и надеется, что нога у вас лучше, и просит вас одолжить ваш ватерпас…»(2)
Письмо пришло за завтраком. Профессор Блетчли погрузился в Журнал Королевского Экономического общества. Я перечитывала «Трое в лодке». Как раз на моем любимом эпизоде, когда дядюшка Поджер вешал картину, в кухонное окно постучалась сова.
Растрепанная почтальонша уронила в мой чай конверт. Под мокрыми коричневыми пятнами обнаружилась каллиграфическая
Когда я три дня назад проснулась в этой самой комнате с видом на сад, меня не смутила ни Англия, ни то, что лето было 1991 года, ни то, что мне было снова одинадцать. Я просто посчитала это правдоподобным сном, неожиданным призом за «мозоли и подоходный налог». Хотя почти уверена, что не произносила ничего похожего на «славная, милая крумеляка, не желаю стать взрослякой!”(3), но может же в жизни быть какая-то справедливость. Для разнообразия, потому что июль, который на самом деле был двадцать семь лет назад, не хотелось вспоминать.
Жизнь у Блетчли напоминала мне о бабушке и дедушке. В доме моего счастливого детства тоже не было книг, не подходящих ребенку по возрасту. Если дотягивается и не бросает после пары страниц, значит, книги подходящие — хоть фельдшерский справочник, хоть Диккенс. Логичное решение, когда стены без книжных шкафов есть только в санузле. Читать, соответственно, принято везде, где это не портит книги. Три дождливых дня Шекспир, Вальтер Скотт, «Век криминалистики» (мои), материалы для курса экономической статистики, детективы в мягкой обложке (вклад профессора) плавно перемещались по дому вместе с бесконечными чашками (их тут точно было больше, чем любой другой посуды).
Молчать, когда хочется молчать, и говорить только, если есть что сказать, а не для заполнения неловкой тишины, — как я тосковала по дому, где это было естественным ходом вещей, а не «придурью» или проявлением «дурного характера».
Сова деловито склевывала бекон с края тарелки. Внутри уже вскрытого и по-прежнему немного влажного письма подтверждение о зачислении, список из котлов, шляп и учебников. Получается, я — «попаданка» в мир «Гарри Поттера».
В жизнь Корделии (иногда Корди, никогда Делии), я вошла, как в теплую воду знакомой реки, до получения письма даже не приходило в голову, что все это — дом, комната с видом на сад и прогибающимися книжными полками, отец — не мой счастливый разворот во времени, а часть чужой, пусть и любимой истории. Истории, где быть магглом довольно опасно. Рука с пергаментом дрогнула.
Профессор уже давно отложил журнал и смотрел на меня так, будто прикидывал, где огнетушитель. А не кто прислал удивительного почтальона и с чем.
— Папа, почему-то мне кажется, что для человека, которому только что принесла письмо сова, ты немного слишком спокоен.
— Уже пять лет не было ничего странного, так что я надеялся, это будет самый обычный день рождения. Под твоей тарелкой билеты в «Глобус», — профессор попытался улыбнуться, но вышло кривовато.
— В детективах с
— Ну уж нет, клянусь своей диссертацией, до девяти-то я считать умею! Ты моя дочь и, раз письмо здесь, ведьма, как твоя мама. Мы с ней познакомились, когда она ушла из волшебного мира. Как я понял, там отнюдь не милые феечки порхают по радуге, а совсем наоборот. Мы поженились, родилась ты, а потом Эмма умерла так неожиданно, мы не успели обсудить… да почти ничего.
Глазами я вернулась к дядюшке Поджеру и его картине, но знакомые строчки не успокаивали. Дайте подумать. Ведьма рожает тебе ребенка с волшебными закидонами. Закончилась ли гражданская война или нет, неизвестно, искать помощи в волшебном мире может быть опасно. Профессор Блетчли больше не женился.
— А что происходило со мной пять лет назад? Я почему-то не помню, ничего необычного.
— Летающие предметы, испаряющаяся каша, перекрашенные хомячки, но потом все прекратилось. Поэтому я думал, может быть, ты все-таки пошла больше в меня.
Я встала из-за стола и обняла его:
— Но нет, я не бедна: моя любовь сильнее слов моих.
— Пусть так, что ж, будь тебе приданым правда.(4)
***
Внешне Минерва МакГонагалл идеально подходила для визита к ученикам: хорошие манеры, строгая старомодная одежда. Ну прямо живое подтверждение того, что магия это вам не шабаши на лысой горе, а приличная профессия.
Кстати, начинаю понимать, почему в каноне она частенько появляется, когда гриффиндорцы уже в больничном крыле или близки к этому. Замдиректора, декана и преподавателя трансфигурации просто заездили. И это сентябрь даже не наступил, а в конце недели еще водить маглорожденных по Косой аллее. Ну или методика воспитания гриффиндорцев такая: кидайте их с движущихся лестниц, Годрик разберет своих. Или то и другое.
Накануне мы вместе с профессором составили список вопросов:
1. Какие предметы будут в школе?
2. Какая дополнительная литература нужна тем, кто жил в обычном мире?
3. Будет ли какой-то аттестат, которым можно объяснить свое отсутствие в обычном мире?
4. Где расположена школа и какую одежду с собой брать, кроме мантий?
5. Нужны ли какие-то специальные прививки? (а у почтенного родителя включился режим паникера)
6. Есть ли способы переписки с родственниками в обычном мире, кроме сов?
7. А совы привиты? (точно включился)
И еще тридцать два пункта, про которые МакГонагалл говорила уже больше часа. Родителя не смогло отвлечь даже превращение чайника в черепаху и обратно. Не похоже, чтобы это прибавило ей симпатии к нашему семейству. Очень жаль, госпожа декан, потому что я собираюсь попасть на ваш факультет.
***
Перед волшебными магазинами мы поехали в обычные: закупаться шерстяными гольфами, теплыми пижамами и прочими вещами, которых не было в списке, но без которых разумный человек не отпустит своего ребенка в шотландский замок в заколдованной глуши.