Под маской зверя

Сердитый Коротыш

— Такой сильный откат? — уточнил Грундальф. Как бывший сотник он знал негативные последствия для организма в результате использования некоторых боевых зелий.

— В лежку будут дня два-три лежать, прежде чем встанут. — Анга посмотрела на стражников. — Поэтому сразу выбирайте, кто будет его применять. Скажу так, десятерых вполне хватит, чтобы вырезать сотню.

— Вот как? — удивился голова, а Олаф присвистнул. — Сама видела?

— Приходилось. — Кивнула та, не став вдаваться в подробности. — Главное, не допустить ошибки императора Магуты второго.

— А чего он сделал не так? — спросил от котла Коготь.

— Приказал напоить микстурой всех своих воинов. — Анга посмотрела на кашевара. — Итогом его решения стал полный проигрыш в битве при

Икацотле. Резервный полк Короля-Солнце просто прошелся по полю с лежащими и стонущими после отката воинами и перерезал глотки всем. Магута тогда бежал, воины короля его не догнали. Это потом они устроили поход на Империю и Король-Солнце посадил на трон своего старшего сына Апапакотля, назначив того Владыкой Ночных Светил. Тому этого показалось мало и, когда отец стал стар, Апапакотль решил занять его место и пошел войной на родителя и своего брата, которому тот собирался передать власть.

— И кто кого? — спросил Грундальф.

— Ты не знаешь? — удивилась Анга.

— Да как-то не интересовался имперскими летописями. — Пожал плечами тот.

— Король-Солнце был разбит, его младший сын убит, а Апапакотль женился на своей сестре, присоединив Солнечный Край к Империи. Теперь эта территория называется просто Окраина. Может слышал?

— Да. — Кивнул здоровяк.

— И теперь в Империи правят потомки кровосмесительной связи? — спросил, уточняя, Коготь.

— После смерти Апапакотля между его наследниками разгорелась нешуточная борьба за трон. — Анга посмотрела на ящера. — Хорош уже мешать, готово там?

— Еще немного. — Заверил тот. — И кто победил?

— Второй сын от наложницы императора, которого тот признал и назначил наместником в какой-то дальней провинции на юге, что находится на самом краю перед Великой Пустыней. Тот набрал в свою армию кочевников песков и сумел просочиться по территории Империи незамеченным, чтобы внезапно атаковать двух вцепившихся друг другу в глотки братьев. Оба погибли там же, их тела были выставлены на главной площади, а ублюдок занял трон. Опирался он в своем походе на магов Пустыни и боевую алхимию, при нем это искусство заняло почетное второе место среди самых изучаемых предметов в Академии.

— А саму Академию чего не разрушили? — спросил Коготь.

— Маги не позволили. — Анга отпила холодного отвара. — Еще со времен архимага Устина Великолепного решением коллегии Академия не вмешивается в дела правителей, маги приходят на помощь только когда государству или всему миру угрожает серьезная опасность. Например прокол Хаоса, становление всяких демонических культов, появление безбашенных некромантов, поднимающих толпы умертвий и нежити, и прочее в том же духе. А когда правители дерут друг у друга волосы на голове и заднице — это их не касается. Подрались и разошлись. Ну, сменилась власть в очередной раз, Академии это неинтересно. Она занимается более глобальными вопросами.

— Это как сейчас воспитывает мелкого императора? — невинно спросил Коготь, вспомнив рассказ Анги.

— Там случилась другая история. — Мрачно ответила знахарка.

— Расскажи. — Потребовал Грундальф.

— Нет. — Резко ответила та. — Не сейчас. — Добавила она уже мягче. — Что там с завтраком?

— Готово! — объявил Коготь. — Садитесь жрать, пожалуйста! — Он снял котел с огня.

Стражники протянули пустые чашки и в каждую ящер плюхнул полный черпак каши. Хм, подумал он, еще недавно зарубить меня хотели, а сейчас сидят и мной сваренную кашу трескают. А Грундальф больше всех старается — оголодал сильно, видимо. Даже не подумали, что я туда мог яда сыпануть. Неужели и правда Анге так сильно доверяют? Не простая знахарка, ой не простая. Ничего, скоро наши дороги разойдутся. Вот избавлю городок от банды разбойников, можно и на покой. Коготь сам удивился пришедшей в голову такой мысли. Словно это не он сам так решил, а кто-то другой, чью волю он сейчас выполняет. Как марионетка, которую за нитки дергают. Может быть он попал под влияние Анги? Та ведь его поила снадобьями, что ей мешало подсыпать туда какую-нибудь контролирующую

разум фигню? Но внутренний голос был против таких обвинений разума. Она помогла этому телу, поставила его на ноги, как и обещала и он собирается отплатить ей черной неблагодарностью, убив только по подозрению? Нет, Коготь на такое не пойдет. Да, там, на Земле он много чего творил нехорошего, убивал за деньги. Но убивал всегда тех, кто сам оказывался еще хуже, чем он. Чистил таким образом общество. А потом общество решило избавиться от тебя, прорезался вдруг из ниоткуда ехидный тоненький голосок совести. Ведь чем ты отличался от тех же наемных убийц? Только наличием хозяина, стоящего у государственной власти. А так работа ничем не отличалась от той же киллерской — выдали заказ, устранил объект. И здесь ты идешь по той же стезе. Я для народа стараюсь, попытался оправдаться сам перед собой Коготь. Да, удивился голос, уж не того ли самого, что не от хорошей жизни разбоем занялся? Они сами выбрали свою судьбу, никто их в бандиты не звал, мрачно подумал ящер. Могли бы выращивать хлеб, ловить рыбу, охотится или торговать в лавке. Вон, Рурк почему-то к ним не пошел, зарабатывает себе на жизнь охотой. И Анга, вполне могла бы сколотить банду, ее способностей для этого хватит и разбойничать на дороге. И бегали бы не к ней, а от нее. Звали бы ее Кровавой Королевой, Повелительницей Магии или еще как-нибудь в подобном роде. Наводила бы шорох на поселения, а смотри же, не занялась разбоем. Наоборот, сотрудничает с властями, помогает им. И мой долг сделать то же самое. Освободить заложников и перерезать как можно больше разбойников. Разговоры с ними разговаривать бестолку. Ну-ну, дерзай, ехидно поддержал решение Когтя голос и пропал. Но неприятный осадок остался. Ящер чуть мотнул головой, выбрасывая навязчивые мысли, чтобы не мешали думать.

Некоторое время все молча стучали ложками, потом Грундальф, закончив завтрак, отодвинул от себя грязную чашку.

— Хороша кашка. — Похвалил он повара. — Где научился так готовить, зеленый?

В армии, хотел было брякнуть Коготь, но вовремя сообразил, что не поймут.

— Жрать захочешь — научишься. — Ответил он и здоровяк грянул хохотом. Ему понравилось сказанное ящером. Он очень быстро забывал плохое, в том числе и все свои подозрения в отношении того, кто ему приходился по нраву. От этого часто страдал и потом сильно переживал предательство. Как с Фравном.

— Верно. — Веселье Грундальфа быстро улетучилось, как только он вспомнил, зачем они здесь. Голова посмотрел на Ангу. — И когда ты хочешь напасть на лагерь?

— Как можно скорее. — Ответила та. — Пока бандиты не спохватились. Этой ночью.

— Темно будет совсем. — Пожаловался Олаф. — Марк только-только показал свой лик, Ларка еще прячется в сотканной госпожой Мглой вуали, а по небу бегут тучи. Ничего не видно.

— У этих были амулеты, немного правда, всего пять. — Коготь вывалил на стол из кошеля камешки. — Они позволяли им видеть ночью.

— Ты что, балда, их в кошеле вместе с железом таскал?! — возмутилась Анга, загребая амулеты.

— Ну да. А чего такого? — не понял ящер.

— Амулет при соприкосновении с железом силу теряет. — Ответил Грундальф и покачал головой. — Стыдно этого не знать. — Он еще больше уверился, что ящер — сын своего народа. Те вообще не использовали камни.

— Ему-то что, он и так ночью получше нашего видит. — Буркнула знахарка, пробуя камешки едва ли не на зуб.

— Если они силу теряют, то почему их под кольчугой таскают? — задал резонный вопрос Коготь. — Этот я с одоспешенного бандита снял.

— Под рубахой их носят, чтобы с телом контакт был. — Ответила Анга. — Я же тебе говорила. Только тогда они работать будут. Одень он его поверх кольчуги — ничего бы не увидел, тыкался бы как слепец. Кожа им не вредит, ткань опять же, а вот все железное нужно исключить. Например, не пользоваться перчатками, когда амулет в руку берешь и на себя одеваешь — эффект заметно снизится и его заряжать опять же дольше надо будет. — Знахарка помолчала. — Сколько у тебя там монет было? — поинтересовалась она.