Под небом Новгорода
Шрифт:
Это был приказ дамы, и не было никакой возможности уклониться, не рискуя при этом оскорбить свою жену.
С яростью в душе и с улыбкой на устах Рауль де Крепи глубоко склонился перед Арлеттой де Коневиль, поднял копье, чтобы потом опустить его перед Аделаидой де Валуа.
Аделаида отвязала бант от своего рукава и с мрачным видом прикрепила его к копью.
Оба противника удалились в высокие палатки, освободив место другим рыцарям, участвовавшим в турнире. Рыцари проехали перед помостами, а затем под звуки труб вернулись
— Благородные и могущественные герцоги, сеньоры, бароны, рыцари и оруженосцы, пожалуйста, прошу всех поднять правую руку к небу. Прежде чем мы начнем ристалище, поклянитесь верой, честью и жизнью, что никто сознательно не будет колоть и рубить другого и не ударит другого ниже пояса, а также не толкнет и не потянет руками, если, конечно, соперник его не будет уличен в нарушении правил. Кроме того, если шлем упадет случайно с головы, никто не должен атаковать, пока соперник опять не наденет шлем и не застегнет его. Если кто нарушит правила, то лишится доспехов, боевого коня и будет изгнан с ристалища, рискуя оказаться недопущенным на следующий раз. Поклянитесь держаться сказанного, иначе господа судьи прикажут наказать виновного. Итак, вы клянетесь своей верой, честью и жизнью.
— Да, да! — закричала толпа участников турнира.
С высоты своего помоста все четверо судей в знак согласия кивнули. По знаку старшего из них судейский герольд воскликнул:
— Перережьте же веревку и начинайте биться!
Слуги участников турнира бросились врассыпную.
Столкновение было жестоким. Шум был оглушительным; с ристалища потянуло запахами травы и свежей земли, навозом, человеческим и конским потом. Очень скоро можно было ощутить пресный и сладковатый запах крови.
Раны были легкими, но многочисленными. В общей схватке трудно было различить, кто одерживает верх. Вскоре беспорядок стал полным, с поля понесли все больше раненых.
Один из участников турнира, одетый в кольчугу, на сильном коне, быстро завладел вниманием дам, судей и зрителей.
Вскоре на поле остались только шестеро. В их числе был тот, кто заставлял орать от восторга зрительскую толпу.
— Кто этот скромно одетый рыцарь? — спросила Анна.
— Никто не знает, — сказала графиня де Валуа. — Кажется, известный вам Оливье у него в оруженосцах.
— Наверное, этот человек разделяет страсть юноши, — прыснула графиня Санская.
— Вот, наверное, почему он не бьется под цветом кого-либо из нас, — объяснила на редкость симпатичная графиня Шартрская.
— Он сидит на коне, как никто, и более проворен… Посмотрите. Можно подумать, что это русский всадник, — сказала Анна, прижимая руки к груди.
На ристалище оставались еще четверо участников. Королева жестом подозвала к себе судейского герольда.
— Пойди скажи этому рыцарю, что я была бы счастлива, если бы он бился под цветом Ирины.
— Но,
— Мне достаточно, что сеньор де Шони уважает его. Иди и передай мое предложение.
Герольд поклонился и направился к безымянному рыцарю.
— Ее величество королева просит, чтобы вы взяли цвет ее молочной сестры Ирины. Согласны ли вы?
— Передайте королеве, что, с Божьей помощью, я не посрамлю оказанную честь.
Незнакомец как был, в шлеме, подъехал к трибунам и, перехватив меч за лезвие, протянул его Ирине.
— Какой грубиян, — прошептала Матильда матери, — даже не снял шлема!
— Может, он нездешний и не знает обычаев? Они такие разные в различных странах. Тем более что участвующий в турнире рыцарь может ведь и не раскрывать себя.
Зардевшись, Ирина привязала головную накидку к рукояти меча.
— Я вам доверяю свои цвета, будьте с этой минуты их защитником, — коверкая слова, сказала она.
Не сказав в ответ ничего, незнакомец поклонился, губами приник к клинку и, высоко подняв меч, кликнул клич, заставивший королеву на миг побледнеть. Только Матильда заметила ее внезапную бледность.
— Что с тобой, моя дорогая?
— Показалось, что это голос Векши, — выдохнула Анна.
Под озабоченным взглядом подруги Анна пришла в себя.
Цвета Ирины совершили чудеса.
Ее защитник легко победил своего первого соперника, не оставил никакой надежды второму.
Трубы возвестили конец поединка. Победитель склонился перед дамами.
Скрытый забралом, Филипп упивался сейчас красотой своей возлюбленной. Неподвижность и молчание победителя возбудили любопытство дам, которые оживленно перешептывались. Оливье из Арля пришел другу на помощь, подтолкнув того к судьям. Победителя приветствовали криками и аплодисментами.
И вновь зазвучали трубы, теперь уже возвещая поединок герцога Нормандского и графа де Валуа. Оба они выехали на богато украшенных конях. Впереди шли пажи, несшие стяги, оруженосцы и слуги. Под приветственные возгласы процессия объехала ристалище. Наконец герцог и граф заняли места по обе стороны веревки, протянутой из конца в конец поля.
После обычных приветствий оба надели шлемы. Воцарилась тишина. По сигналу с копьями наперевес они бросились навстречу друг другу. Столкновение было невероятной силы. При ударе обе пики сразу сломались. Анна, невольно закрыв глаза, вновь их открыла и увидела Гийома, сидевшего в седле. Он взял новую пику. Рауль де Крепи удержался в седле и тоже сейчас вооружился, приготовившись к новой атаке. Оба соперника вновь заняли свои места.
Анна погладила руку бледной, как полотно, Матильды, не спускавшей глаз со своего супруга.