Под несчастливой звездой
Шрифт:
Голос стал удаляться.
Александр устроился поудобнее и стащил с мокрой головы капюшон. Он видел отсветы факелов на кронах деревьев, слышал крики, возбужденные голоса. Напряжение немного отступило, и юноша ощутил сильнейшую жажду.
«До рассвета как-нибудь дотяну, а там будет видно». Юноша прикрыл глаза.
— Караубис! Дорогой! — донесся из-за стены ликующий вопль соседки. — Я все узнала! На город напали укры!
— Чего ты орешь! — жалобно отозвался супруг. — Какие укры! Мы же не в Рухнаре. Нет здесь никаких укров.
—
— Что ты сказала?! Господин Пуатуер мертв?
Алекс услышал скрип кровати.
— Да! Убили всю его семью, слуг, а потом ограбили храм Сета!
— Тьфу! Глупая корова! — в сердцах плюнул мужчина. — Кто сказал тебе такую чушь?
— Эрхатор!
— Эта та, которая каждый месяц кричала о смерти Джедефраа?
— Но в последний раз она же угадала!
— О боги! — простонал мужчина. Вновь громко заскрипела кровать.
— Вот так всегда, — тихо проворчала женщина. — Как только узнаешь что-нибудь интересное, он сразу отворачивается! И с кем мне разговаривать? С его задом?
Она еще долго вздыхала и что-то бормотала себе под нос. Ночное небо посерело, на востоке стали пропадать звезды. Показались первые отблески зари. Взбудораженный город затихал. Алекс выбрался из-за беседки и прокрался к прудику.
Уровень воды в нем упал, да и пить эту желтовато- зеленую жидкость не очень-то хотелось. Подобрав на дорожке камешек, юноша вытер его о костюм и положил в рот. Стало чуть легче. Первым делом Александр заглянул в кладовку, где раньше хранились продукты. Здесь ему улыбнулась удача. В темном углу юноша отыскал разбитый кувшин с остатками вина, которого едва хватило смочить рот.
Теперь нужно подумать об укрытии. Алекс зашел в дом, хранивший следы внезапно прерванного ремонта. Стена между спальнями Нефернут и Тусета оказалась сломанной. Юноша прошел в комнату, где совсем недавно шил бюстгальтеры. Старая циновка оказалась как нельзя кстати. Между подиумом и стеной имелось узкое пространство, где ему вполне хватит места. Юноша раздавил подозрительного вида паука и улегся в тени и прохладе.
«Как же спокойно они здесь живут? — внезапно подумал он. — Ни один россиянин не выглянет из квартиры, если на лестничной площадке заварушка. Здравомыслящий тонганский горожанин за квартал обойдет место, где кто-то кричит, и люди суетятся. А келлуанам любопытно. Лезут узнавать. Край непуганых…»
Он стал подбирать подходящее слово, но так и не смог. Называть их «идиотами» как-то не хотелось. Здешние жители казались ему гораздо симпатичнее напыщенных тонган с их доведенным до абсурда разделением на «благородных» и «простолюдинов». По наблюдениям Александра слуги здесь не производили впечатления забитых существ, а являлись скорее членами семьи, чем бессловесными рабами, хотя их случалось и пороли. Келлуане — веселый, симпатичный народ, несмотря на жрецов и писцов, плотно оседлавших их шеи.
«Просто не пуганных», — так ничего не придумав,
Вернувшись из поездки на кладбище храма Баст, Анукрис первым делом навестила домашнее святилище, помолилась перед фигурками Сета и Баст. Слуги озадаченно переглядывались, удивляясь внезапной набожности молодой хозяйки. А ей просто очень хотелось побыть одной, еще раз пережить те минуты, когда Алекс держал её в своих объятиях, а губы юноши касались её губ.
— Госпожа, — смущенно кашлянула кухарка. — Мне бы зерно. Мука кончилась.
— Сейчас, — вздохнула Анукрис. — Пойдем.
Покончив с хозяйственными делами, она послала Самхию принести жертву в храм, а сама проскользнула в комнату Тусета. Небраа еще не успел отдать никаких распоряжений на её счет, и все вещи бывшего второго пророка пока хранились там. Молодая хозяйка хорошо знала, что и где лежит. Она перетрясла каждую тряпку, осмотрела все шкатулки, драгоценности и даже баночки с красками, но так и не нашла тех документов, о которых говорил Алекс. В сундуках Тусета вообще не оказалось ни одного папируса. Осмотрев груду вещей, Анукрис отложила в сторону короткий парик, старенький, но Алексу пойдет. Взяла две юбки, набедренные повязки, а так же часть драгоценностей, посчитав, что старый жрец не обидится. А жене всегда полезно иметь собственные средства, про которые не знает муж. Одежду она спрятала в своей комнате, а золото и серебро прикопала в саду.
Вернувшись, супруг первым делом спросил о Мерисид.
— Не знаю, где она, — развела руками молодая женщина.
— Ты была у неё в комнате?
— Конечно! Все её вещи на месте, кроме нескольких простых платьев.
— Парик?
— Нет самого дешевого.
Небраа потер жирный подбородок.
— Надо будет сходить в Дом людей, узнать, не находили ли где-нибудь мертвых женщин.
— Какие ты страшные вещи говоришь! — испугалась Анукрис.
— После того, как Тусет вернулся из-за моря, вся жизнь пошла наперекосяк, — тяжело вздохнул супруг.
Жена опустила голову. Глядя мимо неё, Небраа продолжил:
— А вдруг её убил Алекс?
— Что? — удивилась Анукрис.
— Ну конечно! — мужчина стукнул себя по ляжкам. — Испугался, что она его выдаст, и убил. Завтра же пойду к Судье людей и расскажу, что нашу служанку убил прислужник колдуна!
— Может, просто сказать, что Мерисид пропала?? — робко предложила супруга.
— Молчи, женщина! Я лучше знаю! Она не могла меня покинуть просто так!
«Много ты знаешь, жирный бегемот!» — с ненавистью подумала Анукрис, но спорить перестала.
До ужина они почти не разговаривали. Первым не выдержал молчания Небраа, поинтересовавшись, как она сходила на кладбище?
Супруга с удовольствием рассказала о плаванье по каналу, о церемонии, которую сама же провела среди могил, о посещении святилища Баст.
— Зачем ты пошла в храм? — брюзгливо спросил муж, отодвигая кашу.