Под покровом дня

Холл Джеймс У.

Он повернулся и уставился на этот рот, изо всех сил стараясь вспомнить, где он мог видеть его раньше.

Она отвезла его к дому Кейт. Торн, стараясь придать голосу ровную интонацию, предложил ей остаться.

Она ответила, что должна вернуться в Майами. Что по уши завалена работой. Торн посмотрел ей вслед, затем вошел в дом, нашел ключи от автомобиля Кейт и погнал «фольскваген» на юг, в сторону «Уолдорф Шоппинг Плаза». Пока он ехал, ему все еще мерещился мерзкий сладковатый запах мертвой древесной крысы.

Он вел машину на юг, к единственному торговому центру Ки-Ларго:

магазин «1000 мелочей», две сувенирные лавки и старая бакалея. Да еще книжный магазин, специализировавшийся на журналах для рыболовов и книгах о раковинах. Он срезал угол, проехав через автостоянку, и поехал в обратном направлении, в глубь квартала, по извилистой улице, вдоль которой стояли дома стоимостью в полмиллиона долларов с глубокими каналами. Большинство из них летом пустовали. В этом районе не росли деревья. Дворы были усыпаны мелкой галькой, привезенной из Северной Каролины. В этих новых районах не было лужаек, которые надо подстригать, не было ничего, что требовало бы ухода во время летнего сезона и о чем могли бы беспокоиться владельцы, заколотившие дом и уехавшие назад, в Огайо. Ослепительно-белые дома. К каждому их них прилагался собственный голубой кусочек Атлантики.

Он припарковал «фольксваген» перед сборным домиком из гофрированного железа, который служил офисом Джерому Биллингсу-старшему и Джерому Биллингсу-младшему, владельцам фирмы «Пришлепни паразита» — древнейшей службы по борьбе с насекомыми на Ки-Ларго.

Глава шестнадцатая

На двери висела табличка «Стучать», поэтому Торн стукнул в дверь три раза, подождал, потом снова постучал. Он наклонился к окну и заглянул внутрь сквозь пыльное стекло. Джером-старший полулежал в своем кресле, закинув босые ноги на стол. Возле его ног стоял металлический цилиндр, в котором дымилась сигарета.

Торн потянул на себя ржавую дверь и вошел.

— А, Торн, — приветствовал его Джером сквозь гул кондиционера. — Он жестом указал Торну на стул и отложил в сторону оружейный журнал. — Ну что, этого чертового ублюдка уже нашли?

— Пока нет, — ответил Торн, продолжая стоять в дверях.

Внутри было жарче, чем снаружи, о чем Торн не преминул сообщить Джерому.

Джером ответил:

— Эта проклятая штуковина, похоже, охлаждает воздух на улице.

— Без него было бы прохладнее, — сказал Торн, пытаясь перекричать шум кондиционера.

— Просто в такие жаркие дни ему нужно больше времени, чтобы был хоть какой-то эффект. Я к этому привык.

Торн спросил его, где Джером-младший.

— Копается в самолете, — ответил старик. — Несчастный придурок.

— Что-то случилось?

— Его постоянно держат под капельницей. Они разрезали ему глотку, удалили опухоль размером с лошадь. Парень не жилец.

— О, черт.

— К тому же он потерял слух. Приходится подходить к нему вплотную и кричать в самое ухо.

— Боже, Джером. И это выяснилось только сейчас?

— Две или три недели назад. У него обнаружили кровь в моче. А это всегда плохой знак. — Он снова взял журнал, принял прежнюю позу и сказал:

— Люди, которые жили здесь раньше, питались свежей рыбой, дышали

чистым воздухом и были крепче скал. Но те времена давно прошли, Торн. Все это дерьмо докатилось и до нас, жить здесь стало не лучше, чем в Майами.

Торн открыл дверь, впустив в комнату солнечный свет и воздух. Сказал:

— Люди говорят, что раньше было лучше, но что-то я не припомню, когда это здесь был рай.

— Было время, — сказал Джером, — когда он был к нам намного ближе, чем сейчас, черт побери.

Торн вышел из дома и зашагал по асфальтовой взлетной полосе к резервному военному самолету, который власти штата использовали для распыления инсектицида от комаров. Джером летал в нем со времен средней школы, и в былые времена они с Торном совершили немало головокружительных полетов. Он взобрался по трапу и, согнувшись, заглянул в кабину. Лежа на спине, Джером ковырялся под приборной панелью, с его груди свисал клубок проводов.

Торн продвинулся вперед и крикнул:

— Джером!

Джером вздрогнул, ударился головой о заднюю стенку панели, а потом высунулся из-под нее.

— Боже правый, Торн! — Джером вылез из-под панели и сел в кресло пилота.

— Извини, приятель.

— Это мой чертов старикан тебя научил?

Торн ответил:

— Да.

— Сам глухой как черт, а думает, блин, что это я плохо слышу. Шепчет, как будто он в церкви. Скоро с ума меня сведет. — Джером-младший поправил свой черный парик, поглядевшись в стекло манометра. — Черт бы побрал эту штуковину. Такое ощущение, что я засунул голову в ведерко со смолой.

— Надеюсь, твой отец сочинил и насчет рака?

— Нет, — сказал Джером. — Здесь он не соврал. — Джером показал через плечо на стальной бак. — Тысячи литров карбофоса. Попробуй-ка десять лет летать в облаке этого дерьма. — Он полез в карман рубашки, вынул пачку сигарет. Предложил сигарету Торну, но Торн отрицательно покачал головой. — Самое плохое в том, что у меня рак — то, что из-за него приходится ездить в Майами. Лучше бы они просто вырезали мне кишки, чем ездить по этим шоссе, лавируя между нью-йоркцами и старыми пердунами. С такой ездой всех этих туристов давно уже пора отправить восвояси. Закрыть границу штата к чертовой матери и повесить на нее большой замок.

Торн смотрел, как он закурил сигарету, выбросил спичку в иллюминатор.

— Я слышал про капитана Кейт, — сказал Джером. — Как только я об этом узнал, я сразу же сказал папаше Джерому, что Кейт, наверное, помешала каким-то наркоторговцам. Ведь это так?

— Пока неясно, — ответил Торн. — Он вдохнул глоток свежего воздуха, высунувшись из кабины. — Она нажила много врагов, пытаясь предотвратить строительство «Порта Аламанда».

— Я ее в этом полностью поддерживал, приятель. Но не упоминай об этом при папаше. Старикан вздумал продать взлетную полосу управляющему кондоминиума. Чем я, черт возьми, буду заниматься в этой дыре, если не смогу летать на самолете? Обслуживать столики? Заправлять постели в «Холидей Инн»? Нет уж, дудки, но папаша готов продать это место хоть самому Кастро. Старый осел купил участок, когда он и гроша ломаного не стоил, а сейчас воображает себя гением недвижимости.