Под прикрытием Пенелопы
Шрифт:
И когда, сдав экзамены на отлично, наша княжна не увидала себя в списках принятых в институт, только тогда она окончательно удостоверилась: без бумажки мы, увы, бука-кашки… Только тогда и разрыдалась при отце, который, впрочем, лишь посетовал, что его дочь в свои годы видит жизнь сквозь розовые очки и что, без сомнения, бестолочь, раз не сказала ему о домогательствах раньше…
Короче, дело утряслось потому лишь, что отец некогда оперировал одного высокопоставленного чиновника из министерства образования и тот соответственно был благодарен…»
5.
Ефим Елисеевич,
«Почему не три? Три было бы куда пригляднее. А лучше всего – крест-накрест, в клеточку или ромбик». – И ещё подумал Ефим Елисеевич, что некуда свернуть – укрыться-притаиться: дня три тому назад Чур всучил ему пачку виршей с таким предложением: «Будь моим ангелом-редактором! Ты доводишь мои стишата до ума, то есть до литературной кондиции, я издаю книжку и все преимущества от этого поровну. Не говоря уж про магарыч…» «Преимущества?..» – хотел тогда уточнить Ефим Елисеевич, но Чур уже мчался по коридору дальше, оставив подмышкой новоиспечённого редактора пластиковую папку с наклейкой: «О чистой любви!» Да, именно с восклицательным знаком.
…Ефим Елисеевич резко развернулся и поспешил в противоположном направлении, то есть вверх. Но Чур нагнал. Разве убежишь от Чура!
– Слушай, а я ведь тебя ищу. Тут мне одно дельце предложили – как говориться, на мульён. Ты как насчёт мульёна?
– А если ближе к сути?
– Суть вот в чём. Мы сочиняем что-то типа рекламы, обеспечиваем, как говорится, литературную атмосферу мероприятия и-и…
Чур отвлёкся, потому что надо было раскланяться со встречным представительным подполковником.
– И?
– А они нам мульён.
– И всё?
– Нет, почему. Это же целая кампания. Бизнесмены дают деньги, потом кое-кто из них с туристами ползут на Эверест, а мы с тобой…
– Осмысляем ситуацию. Создаём атмосферу.
– Вот именно! Люблю я с тобой общаться – понимаешь с полуслова.
– А зачем твоим бизнесменам на гору взбираться? Тем более на Эверест… Такая высокая горочка.
– Ты тёмный человек! Это ж международный благотворительный фонд!.. Где ещё, как не на Эвересте, наводить политес? Ну!
«Эверест – это метафора, или?.. Опять шутовщина какая-нибудь… Анекдот?»
Чур нередко свой бред выдавал за последние достижения общемировой мысли. Позже, однако, когда окружающим становилось ясно, что бред имеет и последствия бредовые, Чур скромно объявлял свою идею очередной шуткой и… И всё. Шефу Заточкину, видимо, нужен был и такой вот человек – шут по природе и по темпераменту. На шута не обижаются, шута не имеет смысла и обижать, но через шута Заточкин мог запустить пробный шар какой-нибудь своей идеи и узнать общественное мнение… Словом, царь и молва, юродивый и верховная власть…
– Тогда записывай. Начнём прямо сейчас создавать атмосферу. Записывай, – Миронов постучал пальцем себе по лбу. – Я залез на Эверест… и насилу с него слез. А других вообще снимали вертолётом МЧС.
– Стой-стой! Я запишу! Стой! Я действительно хочу записать! Ну стой же! – Чур полез за блокнотом в карман. – Стой! Есть ещё одно дельце. Шеф недоволен, что я у него один-единственный материально ответственный. Давай,
– Ответственным материально? Хм. У меня от двух квитанций в глазах рябить начинает, а ты ответственным… Зачем? – Ефим Елисеевич прибавил шагу.
– Как зачем?! Одного убьют, второй останется.
– Да? Подумаем – обмозгуем. Ты записывай-записывай. В другой раз я тебе ещё чего-нибудь сочиню, – и резко свернул в первый попавшийся коридор. Сделав зигзаг, он спустился на нужный этаж по другой лестнице и остановился перевести дыхание, прежде чем войти в кабинет Заточкина.
За предложением Чура о материальной ответственности – задачка нетрудная – опять же торчат уши Заточкина: очевидно, мудрый и прожженный кадровик-политик, каковым был шеф, хотел понять, как его сотрудник Ейей относится к преобразованию ведомственной структуры в частную творческую организацию, шелест слухов о чём уже пару недель колышет портьеры кулуаров… Может, никаких реальных планов и нет, но Заточкин такие методы использует для проверки преданности к своей персоне…
Из-за чуть приоткрытой двери услышал:
– …Да пошёл он!.. – Это был голос шефа.
– Дело не в этом, – отвечал Чур. – Вот я вернусь из командировки, которую Мирон придумал…
– А ты ему не говори.
– Как это? Он же всё равно узнает.
– Ну и что?
Пауза.
– Но он же как-то должен отреагировать…
– Пускай.
– Но это ж его идея, шеф. Воровство получается.
– И что? На Руси идеи ничего не стоят. Важен итог – кем идея вкручена в мозг обывателя. С идеей – это как с бабой. Ночку переспать и на утро она твоя.
– Но он же мне… морду набьёт.
– А ты боишься?.. Эх ты, майор! Такой с виду бравый…
«Вам нужно, чтоб я отреагировал?.. – спросил себя Ефим Елисеевич, благоразумно удаляясь вспять по коридору. – И как же я отреагирую? – задал он себе следующий вопрос: – Возможно, я вспылю… Им этого и нужно… Так какие мои действия?.. Вам нужно, чтоб я отреагировал?.. Смешно иль нет?
Не понимаю…»
И тут вспомнил Миронов анекдот из своего «Пособия…», в основе которого была шутка Заточкина. Шеф умел разоблачить человека и посмеяться над ним, не прибегая к прямым выпадам и обвинениям. Он поступал иначе – он режиссировал ситуацию. Так он спровоцировал и майора Чура на обличительную речь, и тот саморазоблачился, выставился во всей красе…
«Вот вам некое Учреждение или Организация (после проведённого мероприятия – с горячительными напитками). А всякое учреждение – это своего рода сценическая площадка для всякого рода инсценировок. Согласны? Тогда пошли дальше.
Мероприятие было масштабным с привлечением большого количества участников и, разумеется, зрителей. Сопряжённое, напоминаю опять же, с выпивоном и выпивоном грандиозным. Иначе выражаясь, – банкетом, размах коего определялся и газетчиками с писателями, телевизионщиками с юмористами, а также количеством опьяневших в разной степени. Как сказано кем-то из проказников: что это за банкет такой, если никто не напился! Значит, либо нечего было пи-ити, либо закусон был настолько убогий, что никто не осмелился понадеяться «на лучшее» и не решился прикоснуться к пагубному зелью обстоятельно… Но это ещё не анекдот, это наша с вами реальность. Хотя от любой реальности, как мы уже договорились, до анекдота один всего лишь шажок. Так вот пошагали…