Под прикрытием
Шрифт:
– Есть что нового для меня?
– Особых новостей нет. Разве, что… Председателя «Промбанка» Краснощёкова вот-вот арестуют. Если верить моему «источнику» – 16-го или 19 сентября.
Отводит глаза и каким-то подозрительно равнодушным голосом:
– …Вот, как? Спасибо, что предупредил.
Что-то как-то враз пересохло во рту… Насколько я его понял, Александр Михайлович - в «новой» реальности до сталинских репрессий не доживёт.
Ну, что ж…
Как говорится – все мы под «Ним(!!!)»
Хотя…
– Слушай, Ксавер! Этот человечек нам ещё может сгодиться.
– Хм… Интересуюсь, на што? Мыло разве что из него сварить!
Мысленно чешу в затылке:
– Ещё не знаю, но чуйка имеется – определённо сгодится.
Ксавер прищурился и очень недобро, как через прицел, посмотрел на меня:
– А если он «запоёт»?
Мучительно ищу выход из положения… Первое, что на ум приходится:
– Там возле него некий Илья Соломонович Соловейчик крутился, типа - самый лепший кореш… Вот лучше его, «того» - для устрашения Краснощёкова. Чтоб наш «партнёр» - рот свой лишний раз не открывал. Александр Михайлович человек умный – поймёт намёк!
Недолго думая, Ксавер коротко скептически хохотнул:
– В наше то время – напугать человека смертью другого человека… Шутишь, никак?
Упырь поддержал своего босса:
– Сам-то, ты не больно к нам «запуганным» пришёл… А ведь за малым - тебя в расход не пустили и, ты прекрасно знал – на что шёл.
Действительно, это - после Гражданской, то! Когда брат убивал брата и при этом не морщился.
Так, так, так…
– А это - смотря какая смерть, - говорю обратившись к Упырю, - есть такие «смерти» - что ты и сам обделаешься.
Тот, снисходительно-презрительно качает головой:
– Ага, поучи ещё меня, фраерок залётный…
С невероятно ужасающе-таинственным видом, как в голливудском фильме ужасов:
– Что ты слышал о «колумбийском галстуке»?
Удивлённо приподнимает брови:
– Какой-то новый вид повешения? Не… Это не ко мне – я привык резать.
– Не путай с «пеньковым» или «столыпинским галстуком», - с обстоятельностью заправского маньячилы растолковываю, - на горле терпилы делается глубокий разрез – от уха до уха и, через него наружу вытаскивается язык - создавая некое подобие галстука на груди.
Несколько «интимно» подмигнул:
– Как раз по твоему профилю!
Переглядываются и, мне показалось – в реальном ужасе:
– Ну ты и зверюга!
Я поспешно уточнил:
– Не обязательно проделывать «такое» с живым человеком. И самое главное: если применять слишком часто – народ быстро привыкнет и «воспитательный» эффект снизится. Только для особо важных «клиентов»!
Однако, «шестым» чувством чую – Ксавер менджуется… Вальнёт всё же, сцуко, первого советского коррупционера!
Что делать, что делать…
ЭВРИКА!!!
От радости вырвалось
– «Смертию смерть поправ!».
Хором, вернее - дуэтом:
– ЧЕГО?!
– Ладно, говорю - тогда давай «смерть за смерть».
Оба переглядываются в полной непонятке:
– Как, это?
– Я тебе сообщаю точную дату смерти одного человека, Ксавер, а ты за это - вместо Краснощёкова валишь Соловейчика.
Собственную жизнь на кон ставлю – Ксавера никто ещё так В ЖИЗНИ(!!!) не удивлял! Однако, быстро придя в себя, тот настороженно спросил:
– И, что мне даст подобная «инфа»?
Скрестив в наполеоновской позе руки на груди:
– Не хочется лишний раз напоминать такому уважаемому человеку (невольно намекая на его прогрессирующий склероз), но кажется - меж нами был уговор по разделению «труда»: я тебе даю «инфу» - а ты делаешь на ней деньги и делишься ими со мной…
Обалдело слушает, а я положа руку на сердце:
– …Не, я готов и за тебя ещё «работать» - но тогда наш договор придётся пересмотреть в сторону увеличения моей доли маржы.
– Болтаешь много – не к добру это, – резко обрывает, опомнившись, - чёрт с тобой: давай «смерть за смерть»… Что за человек и когда он умрёт?
Показываю на Упыря:
– При нём не скажу.
– Иди погуляй! …НУ?!
– Владимир Ильич Ленин, - оставшись наедине, смотрю ему прямо в глаза, - умрёт в январе 1924 года. Где-то в начале двадцатых чисел. Мне даже, почему-то кажется, что именно - 21-го января…
Между нами: всё время думал – как дату смерти Ильича использовать с максимальной пользой, но так и не придумал. Пускай теперь этот «мафиози» нижегородский голову ломает!
Подозрительную недоверчивость в глазах Ксавера, сменяет суеверный ужас – он крестится двумя перстами, затем – торжествующее ликование. Придётся его обломить:
– Напрасно заранее радуешься, партнёр – власть останется прежней. Советской то есть. «Центровые» большевики меж собой перелаются, в «низах» чуток побузят – тем и дело кончится.
Достав платок, отдуваясь вытирает пот с залысин:
– Ну на куй мне тогда такая «инфа»?
– Твои проблемы, Ксавер – ещё раз напоминаю! Можешь об заклад с кем-то побиться… Главное – про мою «четверть» не забудь.
Ещё есть к меня одна идейка. Обращаюсь к Упырю:
– Послушай… Помнишь – когда я у вас «в гостях был», ты меня с одним забавный стариканом познакомил? Ксивы меня ещё тот учил подделывать: «фармазон», «маклер» или «малявщик» - я всё в вашем языке путаюсь.
Ксавер, несколько напряжённо слушал наш диалог:
– А ты не «путайся», а говори по-человечьи.
Упырь, буквально на секунды наморщил лоб, вспоминая:
– С «Филиным», что ли? Помню, а как же! Всё привет тебе передавал – пока не посадили.