Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв.

Чернова Лариса Николаевна

Кроме того, по свидетельству источника, этот лондонский купец-олдермен (наряду с другими) в качестве кредитора проявлял немалый интерес к церковным учреждениям, отдельным церковнослужителям и монахам. В частности, 12 февраля 1348 г. Адам Фрэнси и Саймон Симеон кредитовали на 100 ф. Филипа де Сэйма, приора госпиталя св. Иоанна^{664}. Известно, что 21 сентября 1350 г. сумму в 100 ф. от олдермена получил брат Николас, настоятель церкви св. Троицы в Лондоне^{665}. Приор церкви св. Марии на Бишопсгейт 26 декабря 1350 г. получил такую же сумму от Адама Фрэнси и олдермена Томаса де Лэнгтона^{666}. Они же предоставили 100 ф. Ричарду, аббату монастыря Леснес в Кенте^{667}. Джон, аббат монастыря Стрэтфорд Атте Боу, по обязательству от 17 декабря 1351 г. одолжил у Адама Фрэнси 200 ф.^{668}

Необходимо отметить, что обращение церквей и монастырей за финансовой помощью к купцам имело под собой серьезные основания. Важно, что речь идет о 1348–1351 гг., когда Англия в полной мере ощутила

последствия Черной смерти, нанесшей тяжелейший урон обществу и экономике [112] . Церковь и монастыри тоже переживали трудные времена: погибла значительная часть церковнослужителей, монашеской братии и прихожан, не хватало рабочих рук и средств для поддержания должного уровня жизни. Убеждают в этом и сохранившиеся сведения о довольно тесных финансово-торговых отношениях, существовавших между аббатством Салби, с одной стороны, и Адамом Фрэнси и Джоном Пайелом — с другой. Картулярий Джона Пайела содержит свидетельства того, что 23 ноября 1353 г. аббатство, исходя из сложившейся ситуации, испытывая острую потребность в денежных средствах, вынуждено было назначить трех своих представителей для переговоров с упомянутыми купцами по поводу продажи принадлежащей ему шерсти, рент и других товаров и предметов церковного обихода. Немаловажно, что копия записи достигнутых договоренностей была передана Адаму Фрэнси и Джону Пайелу ^{669} . Но и этого оказалось недостаточно. 28 ноября 1353 г. олдермены предоставили приору и конвенту этого аббатства 200 ф. на условии пожизненной ежегодной выплаты 40 ф. Однако через два дня, исходя из реальной оценки состояния дел в аббатстве, сумма выплат по взаимному соглашению была сокращена вдвое ^{670} .

112

Напомним, что «Черная смерть» пришла в Лондон в сентябре 1348 г. сразу с трех сторон: с запада из Бристоля (где чума особенно свирепствовала весной 1349 г., смертность составила 35–40%), с юга из Саутгемптона и с кораблей по Темзе. Разгар эпидемии наступил летом 1349 г.: ежедневные потери составляли, в среднем, 290 человек. Смерть продолжала косить людей до поздней весны 1350 г. Результаты эпидемии историки оценивают по-разному — от 35 до 50%. Смертность в городах Англии в период эпидемий 1438–1439 гг. подошла вплотную к 30% (см.: Репина Л.П. Демографические характеристики средневекового города // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 1. С. 196–197). В целом, по разным подсчетам, чума унесла от трети до половины европейского населения, что привело регион в состояние демографической катастрофы. За несколько лет пандемии в Европе существенно сменился состав населения: вымирали семьями, родами, городами и селениями (см.: Бергер Е.Е. Черная смерть // Всемирная история: в 6 т. Т. 2: Средневековые цивилизации Запада и Востока. С. 639).

Все приведенные выше факты отражает не только социальные процессы, происходившие в английском обществе в середине и второй половине XIV в., и порождаемые ими проблемы, с которыми сталкивалось население, но и уровень развития внутриэкономических связей, и степень вовлеченности конкретного лондонского купца Адама Фрэнси в диалог с людьми разных сословных и внутрисословных общностей. Это, несомненно, укрепляло его финансовое и, что немаловажно, социополитическое положение и влияние.

Картину финансово-кредитной сферы деятельности лондонских олдерменов помогают реконструировать свидетельства других источников. В «Памятные книги» Лондона помещены два документа, касающиеся торговца рыбой и олдермена 1350–1366 гг. Джона де Глостера. В первом, от 24 июня 1360 г., сообщается об уплате аббатом и конвентом св. Петра в Вестминстере этому купцу долга в 200 марок (около 134 ф.) за товары^{671}. Заметим, что Джон де Глостер поставлял товары монастырю, возможно, снабжая его необходимыми продуктами и предметами повседневного спроса. Но, возможно, аббат приобретал у известного лондонского купца некие товары для их последующей перепродажи. В любом случае речь идет о взаимодействии в условиях города представителей двух весьма разных социальных групп, о проникновении в городское хозяйство монастырей. В другом документе, от 2 февраля 1361 г., содержится долговое обязательство неких Марджери и ее супруга Джона Мичелла, торговца рыбой, на сумму в 400 ф. за товары, полученные от Джона де Глостера^{672}. Довольно внушительная сумма долга торговца рыбой и его жены позволяет предположить, что олдермен осуществлял оптовые поставки, что товар приобретался Джоном Мичеллом и его супругой для последующей реализации, скорее всего, на рынках Лондона. И Томас Кук, суконщик, представил в мэрию подлинное долговое обязательство на сумму в 114 ф. 5 ш. 4 п., выданное ему 12 сентября 1459 г. купцом Ричардом Хэроном за различные товары^{673}.

Как видим, в приведенном выше материале речь идет, прежде всего, о товарном кредите. Имело место и авансирование под товары. Так, 12 марта 1315 г. душеприказчица сэра Джеймса, сына шерифа Фулька де Сент-Эдмунда, признала такого рода долг в 16 ф., причитающийся Роджеру де Палмеру, лондонскому меховщику и олдермену^{674}. В своем завещании торговец предметами роскоши и олдермен 1338–1343 гг. Роджер де Фошем не забыл упомянуть, что ему задолжали деньги некие купцы^{675}.

Авансирование под товары осуществляли и купцы из семьи Фрэнси. Известно, в частности, что Саймон Фрэнси в апреле 1343 г. кредитовал на 100 ф. с этой целью аббата монастыря Клив в Сомерсете^{676}. Аббат монастыря Бьюли в Хантингдоншире в период между июнем 1344 г. и октябрем 1346 г. сделал несколько займов

у данного олдермена на общую сумму 513 ф. 6 ш. 8 п.^{677} Адам Фрэнси совместно с Саймонои Симеоном в 1348 г. предоставили, по-видимому, довольно крупную сумму приору и братству госпитальеров, поскольку последние в возмещение кредита обязались выплачивать пожизненную ежегодную ренту в 100 ф. — огромную по тем временам^{678}.

Следующие данные источников интересны по составу контрагентов долговых сделок. Торговец предметами роскоши Томас Чиппенхэм и его жена вернули 26 февраля 1417 г. долг в 30 ф. бакалейщику Джону Уоллесу, купцу Ричарду Осборну и торговцу предметами роскоши Роберту Ларгу^{679}. Первого июля 1437 г. торговец рыбой Томас Бэдби и бакалейщик Уильям Уэтенхолл признали долг в 250 марок (около 167 ф.) торговцам предметами роскоши Уильяму Эстфелду, упомянутому выше Роберту Ларгу, а также бакалейщику Джону Бэкону и торговцу рыбой Джону Лэвину^{680}. Любопытен совместный долг купца и его жены и двух торговцев, а также то, что деньги им предоставили, объединившись, в одном случае — три, в другом — четыре лица: олдермены и купцы из ливрейных компаний. Очевидно, что с ростом товарно-денежных отношений явно начинала ощущаться необходимость в объединении денег и усилий, что приводило к появлению в Лондоне XIV — XV вв. мелких компаний, торговых объединений, включавших в свой состав лиц разнообразных профессий^{681}.

Нередко олдерменам приходилось в судебном порядке принуждать к возвращению долгов. Суконщик Джон Нортхемптон 11 февраля 1367 г. добился возбуждения дела против некоего Уитлси по поводу неуплаты долга в 32 ф.^{682} А меховщик Джон Сели 22 января 1367 г. подал иск против паяльщика Роберта Бьючемпа из-за невыплаты им 100 ф.^{683} Надо полагать, что эти долги будут возвращены олдерменам. В противном случае должников ожидала участь бакалейщика Ричарда Клерка, задержанного 29 июня 1418 г. из-за неуплаты долга в 200 ф. суконщику Джону Ботлеру, олдермену Лондона^{684}.

Таким образом, лондонские олдермены ссужали деньгами столичных купцов, принадлежавших к ливрейным компаниям (торговцев предметами роскоши, бакалейщиков, торговцев рыбой); ремесленных мастеров (паяльщик); провинциальных купцов — из Глостера, Оксфорда, Бристоля; служителей церкви. Это отражает не только степень могущества и значение олдерменов Лондона, но и уровень развития внутриэкономических связей между различными городами Англии и степень социального взаимодействия.

Финансовые операции связывали олдерменов с представителями английской титулованной знати, хотя скудость источниковой базы не позволяет составить полное представление об этой стороне деятельности деловых людей Лондона, имеются отдельные, но весьма красноречивые факты. Вспомним, что Адам и Саймон Фрэнси в 1340–1350-х гг. XIV в. кредитовали Черного Принца и его наследников^{685}. В числе должников Адама Фрэнси в 1366 г. был Джон IV, герцог Бретонский^{686}. Известно также, что один из ведущих лондонских купцов конца XIV в., богатейший человек своего времени, олдермен Джон Филпот после 1371 г. стал поверенным в делах сэра Ричарда, герцога Арендела, и действовал в качестве его основного агента в Лондоне. Займы, предоставлявшиеся герцогом королю, Джону Гонту, Томасу Грэндисону и многим другим знатным персонам, выплачивались из денег, хранившихся в лондонском доме Филпота. Здесь же находились долговые обязательства должников сэра Ричарда, большинство из которых были оформлены именно этим купцом. Не случайно герцог Арендел назначил Джона Филпота одним из своих душеприказчиков; после смерти сэра Ричарда в 1376 г. Филпот продолжал консультировать по финансовым вопросам его наследников^{687}.

Весьма любопытным представляется обязательство, данное в суде мэра столицы Эдмундом Стаффордом, епископом Эксетера, Генри Боуэтом, епископом Бата, Генри Перси, герцогом Нортумберлендским, и Томасом Лэнгли, лондонским клерком, и занесенное в судебный протокол 13 апреля 1402 г. Его содержание свидетельствует о том, что все эти люди соглашаются вернуть «мэру и общине» 4 тыс. марок к Рождеству следующего года^{688}. Показателен уже сам состав участников данного соглашения. С одной стороны, крупные церковные иерархи, представитель титулованной знати и далеко не последний в чиновничьей иерархии Лондона городской служащий (именно он мог служить своеобразным гарантом получения кредита Сити), совместно участвующие в этой сделке по причине нехватки наличных средств и, видимо, предполагающие осуществлять совместные деловые предприятия. С другой, — лондонская корпорация во главе с мэром, несомненно, располагающая немалыми денежными ресурсами и, скорее всего, стремившаяся приобрести дополнительные доходы. Иначе, зачем предоставлять ссуду на столь крупную сумму? И неудивительно, что предусмотрена возможность аннулирования данного соглашения в том случае, «если мэру и общине будет позволено покрыть сей долг в 4 тыс. марок за счет пошлин, собираемых в порту Лондона»^{689}. Стоит ли особо говорить о материальной выгоде, о возможности дополнительного обогащения в связи со сбором портовых пошлин, тем более — в Лондоне.

Кредитно-финансовая деятельность лондонских олдерменов распространялась и на иноземных купцов. Из переписки мэров узнаем, что в 1356 г. мэр Лондона потребовал от бургомистров Брюгге, чтобы те заставили горожанина Гилеса атте Гардина вернуть торговцу рыбой и олдермену Адаму Брабазону 400 ф. за товары^{690}. Суконщик и олдермен Генри Уэйвер 17 мая 1466 г. подал в мэрию Лондона иск против купца из Венеции Марио Дандоло о возвращении долга в 42 ф. за шерстяную ткань. Суконщик и олдермен Ральф Джосселин 14 июня 1471 г. подтвердил в столичной мэрии получение денег от Джона Сэболла, купца из Испании, и Филиппа Ломлина, купца из Генуи, за различные товары^{691}.