Под сияньем северной Авроры
Шрифт:
Однажды я попыталась с ним поговорить на эту тему, мол, так нельзя: ну ладно, в столовой не есть рядом, это личное, но по работе не общаться из принципа - это уже перебор. Антон, понимающе выслушав мою отповедь, явно собирался мне что-то рассказать, но, завидев тайца, снова привычно сбежал, болезненно скривившись. Я махнула рукой - да катись ты, разобиженный и нелепый, куда подальше. Вот уж не знала, что ты такой.
Однако вскоре выяснилось, что не только я обратила внимание на ненормально-психическое поведение аспиранта.
* * * * *
–
– Только пойми правильно… Я который день наблюдаю за всеми перипетиями вашей отношенческой Санта-Барбары… я правда хочу помочь, но пока не знаю, чем… Короче… почему ты так резко уходишь каждый раз, когда Женя и Минг заходят в помещение? Тебе настолько обидно? Это демонстративный игнор? Или что?
Антон мучительно покраснел.
– Это сложно объяснить, - промямлил парень.
– Ты решишь, что я схожу с ума.
– А ты попробуй, - плюхнулся на стул в столовой Семен.
Антон, подумав, сел напротив лучшего друга и принялся рассказывать.
– В общем… после того, как Сэйнт притащил ведро проклятых рыб-пельменей, я категорически не могу находиться с этой азиатской парочкой рядом. Мой критический предел - 4-5 метров. Я проверял.
– Всё-таки ревнуешь, - цокнул Семен.
– Да дело не в этом, - надрывно зашептал Антон, тревожно оглядываясь вокруг.
– Я знал, что ты не поймешь. Этого никто не поймёт… Я бы сам не понял и не поверил. Ни за что. Никогда. Но факт есть факт. Пойми, я дал СЛОВО не мешать Сэйнту, пока он находится рядом с Женей, и это чертово СЛОВО работает буквально. Я даже по работе рядом с ними сидеть не могу, прикинь. Главное, если они в разных местах, и к одному, и к другому подойти могу. Могу даже потрогать. Но если они вместе… всё, пиши, пропало.
– Этого не может быть. Ты сам себя накрутил.
– Ага, - невесело рассмеялся Антон.
– И уши сразу закладывает, и ноги отнимаются… это всё психосоматика. Ни фига. Либо я в аномальной зоне, что вполне вероятно, учитывая появление бегающих пельменей, либо я проклят. Или не знаю, что.
– Ерунда какая-то, - не выдержал Семен.
– Так не бывает. Я тебе докажу. Минг! Минг! Женя!
– заорал микробиолог.
– Есть дело! Подойдите сюда!
Парочка оторвалась от привычного воркования и направилась прямиком к парням. Антон позеленел.
– Да ты издеваешься!
– жалко проскулил он.
– Нет, - схватил за руку Антона его друг.
– Я тебя держу. Ничего с тобой не случится, поверь!
– Случится, - затрясся аспирант.
– Мне уже хреновеет…
Сэйнт широко улыбнулся и спросил:
– В чем дело, Сеня? Что стряслось?
– Да у нас тут спор возник, - принялся пояснять микробиолог, крепко удерживая вырывающегося аспиранта за руку.
– Как думаешь, рыбы-пельмени - живородящие или икромечущие?
– Икромечущие. Причем у них, вероятнее всего, партеногенез. Я видел кладку.
– Серьезно?
– ахнула я.
– Угу. Скала была буквально облеплена
Антон резко побелел, а потом из носа парня хлынула кровь.
– Тошка!
– подскочила я к парню.
– Тош, ты как? Ребят… тампон, вату, бинт, перекись водорода… хоть что-нибудь, но быстро! Антон, на бок, живо! Зажми переднюю часть носа с двух сторон! Есть «мушки» перед глазами? Звон в ушах? Я сейчас… сейчас…
– Уйди-и-и, - простонал Тоха.
– Пожалуйста… Мне дышать нечем, я не шучу…
– Но тебе же плохо, - возразила я.
Сэйнт нахмурился.
– Я за льдом и ватой схожу, посиди с ним.
Как только таец отошел на пять метров, кровотечение прекратилось, будто его никогда и не было.
– Что, съел?
– горько усмехнулся Антон, промакивая бумажной салфеткой нос.
– Проблема только в моей голове? Ни фига…
Семен пораженно уставился на друга.
– Сейчас вторая часть Марлезонского балета будет, - заметил Тоха.
– Я вижу Сэйнта, он сюда мчится с бинтом и льдом. Смотри: 6 метров… 5 метров… 4 метра… Ну, понеслось!
Кровь снова хлынула из носа аспиранта. Антон принялся истерично хохотать, как умалишенный.
* * * * *
– Твоя работа, зараза?
– процедила я, вытаскивая гребень из волос перед сном.
– Что именно?
– насмешливо звякнул гребень.
– Запрет на приближение Антона. Пельмени. И прочие шалости.
– А что? Классная работа, - веселился гребень.
– Что тебе не нравится, не пойму? Пельмени вышли отпадными, лично я в восторге. Новый прекрасный вид. Антон бесит, чего меня трогал без спроса... Да и вообще... Зачем он тебя за волосы однажды дергал?
– Это была шутка, - возразила я.
– За такие шутки в зубах бывают большие промежутки, - продолжал угорать гребень.
– Вот взять Минга... Пожалел этого дурака кудрявого, зубы в драке не тронул. А я б тронул. Чтоб впредь неповадно было. Слишком добрый Минг, как по мне.
– То есть Сэйнт тебе нравится, - заключила я.
– Нравится. Это наш человек, вот что я тебе скажу. Вежливый, культурный. Прежде, чем что-то сделать, спрашивает, можно или нет. Ай, какой молодец. Отличный самец. А сколько рыбы тебе принес... точен, как часы. Каждый день новая еда. Надежный самец. Сделай выводы, а? Думаю, он достоин трезубца.
– Он не русалка, - возразила я.
Гребень подло захихикал.
– Он море любит. Это главное. И тебе он нравится, себе-то не ври.
– Послушай, но если я ему вручу трезубец, обратного хода ни для меня, ни для него не будет. Жизнь в море, а не на земле. Точка.
Гребень прошелся по столу и вдумчивым голосом Дениса заговорил:
– А тебя ведь не это пугает, верно? Ты просто боишься ему прямым текстом сказать: ты мне нравишься. Я готова стать твоей женой.
– Он мне не предлагал подобного ни разу, - резонно заметила я.