Под сияньем северной Авроры
Шрифт:
– Вась, я русалка, - напомнила я.
– В море нормальная температура.
– В море да. А в воздухе нет. Был бы тут Таиланд или Вьетнам, вообще никаких вопросов. Но тут погода такая… короче, завязывай. Скоро снег пойдёт, я серьезен как никогда. Я такие вещи чую. Ну или переезжай в Лукоморье, у нас вода всегда теплая. Как и воздух.
– Минг против Лукоморья.
– Да с хера ли ты вообще его слушаешь?
– рассердился Васька.
– Много он знает, что тебе нужно, а что нет. Думает, что сможет тебя адаптировать под себя, наивный дурачок.
– Серьезно?
– удивилась
– Он меня к чему-то адаптирует?
– Более чем, - уверил меня кот.
– Иначе зачем он тебя пичкает людо-едой? Потому что сам так питается. А тебе нужно другое, пойми, ты же из «среднего» мира, но ему вообще плевать на твои потребности. Видишь ли, милочка... Я скажу довольно крамольную вещь, и твой многоумный древний гребень, вероятно, со мной не согласится, но я на полном серьезе считаю, что если кого-то искренне любят, то не пытаются переделывать. Ты внимательнее к своему красавцу приглядись. Да и не твой он, собственно, так чего тогда парню голову морочить, вот объясни? Ладно, это не мое дело, ты вроде бы как дама взрослая, не мне тебя учить. Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.
– Не понимаю, - ответила я.
– Прости, но я действительно многого не понимаю, потому что элементарно не помню, что было раньше. Все в разговорах ссылаются на какие-то фишки из моего прошлого, но... Пока сплошное белое пятно вместо памяти, лишь отдельные фрагменты всплывают время от времени.
Кот с грустью посмотрел на меня напоследок в лорнет и горько заключил:
– Одно могу сказать: какие ж с…ки ваши с Мингом родители. Правда. Извини. Извини и прощай.
Облизнувшись, Василий принялся негромко отсчитывать:
– Раз… два… три…
– Васька, тварь ты блудливая… - привычно истошно заверещал невесть откуда появившийся Леший… - Да как ты с цепи вообще…
– Надевай ошейник, - вздохнул кот.
– Пойдём домой. Я очень устал. Похоже, я ни хрена в этой жизни не понимаю, хотя именно я вроде как кот ученый.
– Леш, погоди, - остановила я Лешего.
– До меня только что «дошло». Я же правильно понимаю, что обычно ты принимаешь облик человека, который симпатичен твоей потенциальной жертве как возможный партнёр, если это не медийная личность из сексуальных фантазий, а именно знакомый?
– Верно, - кивнул головой кот, добровольно подставляя шею под ошейник.
– Но почему я тогда ни разу не видела Минга?
– Хороший вопрос, правда?
– тепло улыбнулся кот.
– Вот и подумай. Такое тебе домашнее задание. А еще подумай о том, кого ещё ты видела. И включи мозги, почему его испугалась, хотя не должна.
– Потому что потому, - досадливо поморщилась я.
– Второй вопрос… А почему Семен видел жирную повариху, а не абстрактную знойную красотку? Разве...
Кот лукаво расхохотался, щелкнул пальцами и пропал вместе с Лешим, ничего мне не объясняя. Но я его поняла.
– Не сиди на холо-о-о-одном!
– прогромыхало напоследок откуда-то из воздуха.
Примечания.
Сяолун (китайский) - змея.
Вэйюан (китайский) -
Небольшая лингвистическая шутка. В оригинальной песне ютубера ThelpER48, изданной аж 15 лет назад, есть следующий строчки: «Cat. I’m a kitty cat, and I dance dance dance, and I dance dance dance». Перевод такой: «Кот. Я малютка-кот и я танц-танц-танц,и я танц-танцую». Ну а наш Васька не танцует. Он сиськи мнет. Поэтому поет «си-си-мяв-мяв-мяв» вместо «dance dance dance, and I dance dance dance». Это такой локальный прикол. Кстати, посмотрите видео на ютубе. Оно не потеряло актуальности и сейчас. В ТТ даже есть анимированная версия. Если интересно, у меня в сообществе в ВК есть обе версии видео.
Глава 20. «Хвостатый» вопрос
Если я что и поняла, общаясь с женихом, так это то, что Минг, по всей видимости, мне ничего объяснять не будет. Его логику я прекрасно понимала: он не хотел на долгие годы превратиться в непонятную хреновину типа психоделической рыбы-лягушки, расплачиваясь за то, что наши дражайшие родители или мои артефакты трактовали бы как «поспешность» и «нетерпеливость». Ясное дело, Минг разумно полагал, что в этом случае я вполне могу его и «не дождаться». Но мне и вправду здорово надоела ситуация, что все вокруг что-то от меня скрывают, хотя и четко понимают, что на самом деле происходит.
Я не дурочка. И задолго до намека, брошенного котом-баюном, прекрасно понимала, что Минг многое не договаривает, хотя сам, вероятно, в курсе всей ситуации в целом. Но эта правда ему настолько не нравится, настолько он упорно ее отрицает, что русал просто с ума сходит от одной мысли, что я смогу что-то в ближайшее время вспомнить. Это его извечно-ежедневное «ты вспомнила хоть что-нибудь еще?» просто убивало меня. Убивало еще и потому, что я отчётливо слышала в его голосе отчаянную радость и ликование, что ни хрена я на самом деле не помню, и уныние от факта, что северное сияние ждать почти месяц.
Каюсь: в один из дней я, отчаянно занимаясь самоедством, пришла к совершенно диким для себя умозаключениям. И даже не побоялась спросить у зеркальца, насколько я права в своих подозрениях. А они возникли у меня сразу после того, как я обнаружила в одно отнюдь не прекрасное утро, разглядывая себя в зеркало, отчетливую травяную зелень в своих глазах. Хотя вообще-то до этого у меня всегда глаза были светло-карими. Глаза приобретали тот же самый цвет, как и у Минга, и меня это здорово напугало.
– Мы с Мингом кровные родственники?
– истерично спросила у зеркальца я.
– Просто признайся: да или нет? У нас одинакового оттенка глаза! У нас одинаковой формы и пышности плавники! У нас хвосты изумрудно-зеленые! Волосы… иссиня-черные! Чёрт… да даже форма хвоста одинаковая, Боже ты мой! Прости, я не могу не задать этот вопрос!
Зеркальце замялось.
– Милая, - аккуратно принялось пояснять оно.
– В каком-то смысле все русалки родственники. Иначе зачем вообще возникала бы потребность время от времени у «верхних» искать себе невест в людской среде?