Под скорбной луной
Шрифт:
— Ты сказала, что Пэт и Колин тяжело приняли мой уход, — вздохнул я. — А что потом чувствовала ты, Элси?
Она отхлебнула из чашки.
— Ах, я ведь девочка, у меня не такая потребность в старшем брате, как у мальчишек. Тем более ты до побега научил меня счету и грамоте, так что потом я уже могла учиться сама.
— Ты всегда была самой умненькой из нас.
— Когда ты учил меня умножению, говорил совсем другое, — ухмыльнулась Элси. — И все равно я его в итоге освоила.
— Терпения мне всегда не хватало, — смущенно заморгал я.
Склонив
— Ты терпел меня, как умел, Микки. И мне этого было достаточно.
Я поблагодарил ее кивком и обвел взглядом комнату.
— О’Хаган меня тогда не искал? Сюда не заявлялся?
— Во всяком случае, я об этом ничего не знаю, — вдруг испугавшись, пробормотала девушка. — Ма ничего такого не говорила.
— Хм…
— Должно быть, он быстро сообразил, что ты его не выдавал.
— А такой план у меня был, — признался я. — Только ма твердила, что это верный способ сыграть в ящик. О’Хаган того не стоил. Зачем из-за него умирать?
— Верно, Микки.
Элси вновь наполнила наши чашки дымящимся кипятком.
— Ма ведь рассказала Пэту, почему мне пришлось уйти?
— Рассказала. Через некоторое время он согласился, что это правильно.
— Согласился… — повторил я.
Пэт никогда не давал понять, что на меня сердится, наоборот: говорил, как рад, что я остался в живых. Я все еще видел его яркую улыбку и чувствовал его дружескую руку на своем плече.
— Он сначала настаивал, что тебе не следовало бежать, — вздохнула Элси. — Да ты ведь знаешь Пэта. Он не сомневался, что вдвоем вы дадите отпор О’Хагану и уладите недоразумение.
Да, в этом был весь Пэт — считал, что любую проблему можно решить кулаками.
— Ма заявила, что он просто чертов придурок, — покачала головой девушка. — А потом ты написал, что у тебя все хорошо, и Пэт перестал нести чушь. Разумеется, в тот день, когда от тебя пришло письмо, ма пришлось удерживать его силой, иначе он сорвался бы в Ламбет.
Я посмотрел на свои руки. Большие натруженные кисти со шрамами и разбитыми суставами, которые ныли в непогоду. У Пэта руки были меньше и тоньше, зато ловчее моих. Помню, как он подпирал колесо левой ногой, перекидывал мешок с плеча на деревянную тележку и привязывал его плоским узлом так быстро, что дольше об этом рассказывать.
— Микки… — неуверенно произнесла Элси, и я поднял взгляд. — Почему ты ушел именно в Ламбет?
По выражению ее лица я понял: причины моего побега девушка знала, однако до сих пор гадала, имелось ли у меня намерение рано или поздно уйти, разработал ли я план заранее.
— Ноги привели. Дальше сил бежать не было.
За окном стемнело, и в свете лампы большие глаза Элси поблескивали любопытством. Похоже, за то время, что я молчал после ухода из Уайтчепела, здесь бродили самые разнообразные догадки — в основном неверные. Сейчас мне ничто не мешало рассказать
— Я бежал два дня подряд. Знал, что О’Хаган отрядил своих людей прочесывать Уайтчепел и Севен Дайлс, так что пришлось отправиться на другой берег. Переночевал в подвале какого-то склада, где кишели крысы, и понял, что нужно немедля найти работу. Припасы закончились, а деньги проедать не хотелось — кто знает, что меня ждало впереди. Вдруг придется уехать еще дальше… Можно было сесть на поезд и покинуть Лондон, но…
— Значит, у тебя был план, — заметила Элси.
— Я не собирался уезжать далеко от вас, так что на следующее утро снова пошел пешком.
— Ну да, конечно.
— Что ты хочешь сказать? — откинулся я на стуле.
— Ты всегда начинал бродить, если тебя что-то беспокоило. — Она улыбнулась, заметив мое удивление. — Ма говорила, что прогулки помогают тебе проветрить голову. Помню, как-то ночью спала с ней, а она точно бодрствовала — я могла сказать по ее дыханию. Ждала, когда ты придешь домой.
— Все-то ты подмечала…
— Ну, чем еще было заняться маленькой девочке? — Элси разлила остатки чая. — Как же ты нашел работу в полиции?
— Прошел милю или около того и наткнулся на полицейский участок Ламбета. У входа стоял молодой парень в форме, и он… — Я заколебался. — Он ничем от меня не отличался.
— Тоже ирландец?
— Нет, такого же роста, и сложен как боксер. Я прошел внутрь и вежливо осведомился, не ищут ли они новых полисменов, а сержант отвел меня к мистеру Гордону, суперинтенданту. Мы поговорили, и он спросил, не в бегах ли я.
— Ты рассказал?
Я коротко усмехнулся, припоминая свой первый день в Ламбете.
— Сперва решил скрыть, потом стал путаться, а мистер Гордон поднял руку и предложил начать сначала.
Элси хмыкнула.
— Я все-таки собирался наплести ему с три короба, но, слава богу, передумал. Конечно, о некоторых подробностях умолчал, но признался, что участвовал в кулачных боях и сбежал, потому что владелец клуба приказал мне сдать бой. Сказал, что ослушался, и хозяин на меня жутко разозлился. Поэтому, мол, я и решил подыскать что-нибудь получше. Не стал говорить, что О’Хаган заподозрил меня в крысятничестве и вознамерился прикончить.
— И что было дальше? — с любопытством спросила Элси.
— Он поинтересовался, знаю ли я счет и грамоту, и я показал, что владею и тем, и другим. Гордон заставил меня письменно пересказать одну газетную статью. Потом попросил побоксировать с сержантом Лэндри, чтобы убедиться, что я могу за себя постоять. Вот, собственно, и все. — Я улыбнулся. — Мне повезло, что в тот день в участке был Гордон, а не старший инспектор Мосс. Тот ненавидел ирландцев и наверняка вышиб бы меня на улицу, но Гордон никакого предубеждения не выказал. Мне подобрали комплект формы, и моя служба началась. На деньги, которые дала ма, я оплачивал жилье, пока не получил первый заработок.