Под созвездием Большого пса

осирисс

А в шкатулке между тем лежало не раскрытым ещё одно письмо, Гермиона взяла в руки конверт из гладкой и белоснежной бумаги, сломала сургучовую печать (“Ох уж этот Сириус, ну не мог что-нибудь попроще придумать? Что уж так официально-то?” - мелькнуло у неё). Из конверта выпал небольшой листок, такой же гладкий, как и конверт, исписанный крупным, даже размашистым почерком. Она вдруг подумала, что, наверное, впервые видит его почерк, конечно, она не графолог, но крупные буквы, полные некой витиеватостью, видимо, тоже несли в себе частичку его блековского характера, уверенность, порой достигавшая самоуверенности, помноженная на взбалмошность и приправленная взрощенной стараниями Вальбурги Блек, с которой Гермиона успела познакомиться в виде её магического посмертного портрета, некоторой долей надменности, так свойственной отпрыскам древних

и именитых фамилий, таких как Блек или Малфой.

Гермиона, я на некоторое время тут задержусь, хочу немного побыть со своим крестником, да и надо решить кое-какие проблемы. Я был на кладбище в Годриковой впадине, не мог не посетить их, знаешь, я рад, что у кого-то хватило ума похоронить их вместе, Джеймс и Лили бы этого точно хотели, вряд ли, конечно. они собирались умирать так рано, но их сын жив, а они теперь навсегда останутся рядом, я думаю, что это не самый плохой вариант. Я до сих пор не могу простить себе того, что тогда уговорил их поменять хранителя их тайны… Не сделай я этой глупости, всё могло бы быть иначе. Может хоть теперь я смогу помочь Гарри, раз уж отчасти по моей вине он потерял их, а то от меня пока что одни только неприятности и сложности.

Купи, наконец, нормальные бокалы для вина, бутылочка Шато Лафит, которую я тут припас по случаю, ждёт встречи с тобой не меньше, чем я, а пить такое вино из кружек это совсем уж кощунство, даже если их превратить в бокалы.

До встречи! Сириус Блек.

Блек всегда останется Блеком, даже если окончит Гриффиндор вместо положенных им по статусу Слизерина или на худой конец Когтеврана, шкатулка с гербом, вино, стоимостью как её зарплата за два месяца, сургучовая печать… Буквально во всём, что бы он ни сделал, сквозит привычка не считать деньги, жить в достатке и даже роскоши, видимо это не вытравливается ни годами в Азкабане, ни всеми неприятностями, которые выпали на его долю. Гермиона усмехнулась и сложила оба письма обратно в шкатулку. Они были опасны и хранить их вот так просто было никак нельзя, но и спрятать под подушку - это тоже не вариант. Она осмотрелась и подумала, но всё, что приходило в голову, было настолько типичным, что она сама все эти варианты тут же и отметала, в шкаф с книгами - по меньшей мере глупо, книги это первое, что проверяют, под кровать - нелепо до смешного, это даже не глупость, это что-то за её пределами. И вообще, если уж делать тайник, то явно не в спальне. Пройдясь по квартире, она решила, что единственным более или менее адекватным местом является ванна, действительно, кто будет рыться в шкафчике с шампунем и зубной пастой? А сделать у него двойную стенку для неё вообще не проблема.

Спустя полчаса шкатулка с гербом рода Блек на крышке была убрана настолько надёжно, насколько она в данный момент могла себе позволить, а вместе с ней и два столь дорогих её сердцу письма.

========== Ветер перемен ==========

В госпитале святого Мунго сегодня творилось что-то крайне подозрительное: колдомедики бегали как вспугнутые сайгаки, постоянно раздавались крики и стоны раненых, тут же метались обеспокоенные родственники. Всё вместе создавало прекрасную инсталляцию к хаосу, ну или пришествие четырёх всадников апокалипсиса, если припомнить библейские притчи, которыми потчевала маленькую Гермиону её бабушка, ярая католичка, не признававшая англиканской церкви и истово веровавшая. Почему-то из всех философских и полуфилосовских историй, Гермиона больше всего запомнила именно ветхозаветные рассказы о четырёх всадниках. Помниться, она потом долго плакала, стоило ей завидеть лошадь с всадником, даже если этот всадник был участником какого-нибудь театрализованного шествия, а её родители строго настрого запретили бабушке потчевать ребёнка “религиозными страшилками”. Сейчас, наблюдая воочию последствия массовой стычки магов, она почему-то вспомнила именно эти рассказы.

Ночью, невдалеке от городка Лестера, что в графстве Лестершир, случилась крупнейшая стычка со времён битвы за Хогвартс, там, в пригороде Лестера, где с незапамятных времён бок о бок друг с другом проживали маглы и волшебники, были замечены повстанцы. Разбираться, в чьём именно доме они могли остановиться никто не стал, и подтянувшиеся сюда пожиратели просто начали проходиться по всем подряд домам. Кто-то пытался защищаться, кто-то прятался в соседнем лесу или старался затеряться среди маглов на улицах близлежащего городка, но и без того по меньшей мере

три десятка пострадавших среди только волшебников, и поговаривали, что ещё столько же среди маглов. Сейчас сюда свозили не только магов, но и простецов, случайно попавших под горячую руку “пожирателей смерти”, на каждого из них было наложено заклинание, и сейчас они все находились в состоянии, подобном обычному сну, кому из них посчастливится выжить, не вспомнят ровным счётом ничего из того, что с ними произошло, ну а разрушения в пригороде Лестера маглы спишут на что-нибудь понятное и вполне естественное - взрыв газа или что-нибудь подобное. Даже движение тектонических плит не удивит их так, как присутствие рядом с ними магии. Привыкшие жить в таком понятном и обыденном мире, они готовы были искать самые невероятные объяснения, отрицая самые логичные и явные только лишь потому, что никто не учил их верить в магию.

Гермиона металась между сразу несколькими пациентами, среди которых был пятилетний мальчишка с ожогами почти половины туловища, молодой маг, не успевший увернуться от сектумсемпру, к его счастью, ноги-руки-голова были на месте, но кровопотеря была огромной, да и раны, нанесённые этим заклятьем, заживали безобразно плохо. Мальчишка плакал даже сквозь зачарованный сон, видимо боль была такова, что никакая магия была не в силах полностью подавить её.

– Мари, принеси ещё Бодрящего зелья, ему нужны силы, и Костероста захвати, тут голень сломана, я не смогу всё одними только заклинаниями поправить.

Мари, медсестра средних лет, довольно посредственная ведьма, хотя и из старинного рода, но зато ответственная и исполнительная, в ней можно было быть уверенной, что она не перепутает флакончики и не оставит открытым какое-нибудь сильнодействующее зелье, способное испариться. Минуту спустя она уже стояла в палате, рядом с Гермионой и отсчитывала по каплям Костерост и, наблюдая, как Гермиона водит волшебной палочкой, заживляя сантиметр за сантиметром раны, оставленные боевым заклятием, ещё в школьные годы придуманным профессором Снейпом.

Только к вечеру напряжение стало спадать, спасти удалось не всех, но для многих самое страшное оставалось позади, Гермиона промокнула вспотевший лоб салфеткой, вроде бы можно было спокойно вздохнуть, но не получалось. Она буквально каждой клеточкой тела ощущала, что в этом мире сдвинулось что-то неведомое, но очень огромное, ветра перемен снова начали дуть над измученной магической Британией и совершенно не понятно, что они могут принести с собой на этот раз.

В коридоре было на удивление малолюдно для столь напряженного рабочего дня, казалось, что каждый шаг отдаётся гулким эхом, ударяя по голове. Тук-тук-тук - Гермиона отчётливо слышала каждый удар своего сердца, по спине пробежали мурашки.

Она огляделась, что-то было не так, мозг ещё не успел оценить ситуацию, а рука уже нащупала палочку. Пальцы до боли сжали древко палочки, выточенное из виноградной лозы, палочки, с которой за эти годы она практически срослась, она знала каждый её миллиметр, умела чувствовать даже настроение своей палочки, если так можно выразиться, сейчас палочка была готова, сейчас она точно не подведёт, задумай она сколдовать хоть простенький Люмос, хоть Круциатус.

Лампочка над головой моргнула, как от перепада электроэнергии, потом ещё и ещё раз. Гермиона снова огляделась, она точно знала, что где-где, а в магическом мире перепадов электроэнергии не бывает, впрочем, они и электричеством-то практически не пользовались, отдавая предпочтение зачарованным свечам, всё же маги во многом были на редкость консервативны. Как будто ощутив её неуверенность, лампочка противно затрещала, в последний раз моргнула и погасла, рассыпавшись напоследок снопом горячих искр.

Гермиона зашипела, схватившись за обожженное одной из искр плечо, лампочки гасли одна за другой, свет в длинном коридоре неудержимо гас. Не дожидаясь, когда ситуация примет ещё более скверный оборот, Гермиона побежала в ту сторону, где ещё мигали, стремясь вот-вот погаснуть, последние лампочки.

Едва не упав на повороте, девушка чертыхнулась, припомнив великому Мерлину его штаны и даже подштанники, если он таковые носил, и побежала в сторону одного из боковых выходов, которым никто и никогда не пользовался, быть может, он не окажется зачарованным каким-нибудь особо хитрым заклятием, впрочем, она успела изучить большинство запирающих заклятий, когда придумывала способ защитить свою квартирку от незапланированных гостей.