Под созвездием Большого пса

осирисс

– Не так далеко до куда? Если, конечно, это не секрет, - спросила наконец-то вставшая на ноги Гермиона.

– До нынешней базы ордена Феникса. А есть иные предположения?

– Ордена Феникса?
– не сговариваясь, хором почти что выкрикнули обе девушки.

– Этого просто не может быть, орден Феникса же был уничтожен весь, - категорично заявила Аманда.

– Весь?
– кратко осведомился мужчина.

– Ну… вроде… всех, кто участвовал в сопротивлении, вроде уничтожили, - Аманда посмотрела на Гермиону, - ну хотя бы почти всех.

– Вовсе нет, основная

часть участников сопротивления или погибли, или ушли из-под контроля Лорда, день за днём продолжая собирать силы для ответного удара, кое-кто из попавших в руки Лорда действительно были уничтожены, некоторые остались жить, как например мисс Грейнджер. Но между тем и времени уже прошло достаточно, за это время ряды ордена довольно неплохо расширились недовольными и готовыми положить всё на сопротивление.

– А вы? Вот только не говорите мне, что вы тут случайно оказались.

– Хватит расспросов, выдвигаемся, что-то мне не особенно нравится, что мы тут стоим на виду у всех.

– У всех - это у кого? Тут кроме сойки на ближайшей ёлке и нет никого, - скривилась Лерой.

– И у сойки могут быть глаза. Где гарантия, что это не анимаг например?
– снова встряла в разговор Гермиона.

– Анимаг? Да они все на специальном учёте!
– хмыкнула девушка.

– Ой ли? А вот я почему-то не уверена, - сказала Гермиона и задумалась. Смогли ведь мародёры скрыть свои эксперименты в течение нескольких лет даже находясь в Хогвартсе, смогла же Рита Скитер освоить эту же трансформацию, почему бы не предположить, что есть и другие не зарегистрированные анимаги? Но видимо их случайную спутницу подобные рассуждения не особенно отягощали.

Вообще, кажется, Аманда уже немного освоилась и перестала прощаться с жизнью, она вновь начала щебетать, впервые Гермиона подумала, что она напоминает ребёнка, любопытного и наивного.

А между тем они шли, и рядом не было ни единого намёка на жилье, но видимо их сопровождавший точно знал, куда идёт, он дошел до сломанного ствола дерева, повернул на запад и продолжил идти уже теперь в том направлении, девушки семенили следом, Гермиона держала наготове палочку, в ожидании нападения в любой момент, Аманда же видимо считала, что случись какая-нибудь неприятность, их двоих хватит, чтобы защитить её, а может, и просто напросто не владела боевой магией.

– А если я туда не хочу идти?
– вдруг мисс Лерой высказала мысль, которая уже некоторое время не давала покоя и самой Гермионе.

– А кто вас теперь спрашивает, мисс? Вы хотите вернуться? Без проблем, точнее для нас без проблем, а вот вам предстоит объясниться с дементорами, судьями Визенгамота, а в самом неблагоприятном случае и с кем по-интереснее. Всё ещё хотите вернуться?

– Ну… они же поймут, я же не сама…

– Конечно, там очень понимающие люди ждут вас. У вас не особенно разнообразные варианты: или с нами сюда, или туда, но там уж как-нибудь без нас разберётесь.

– Это… это всё неправильно!

– Что именно?
– полюбопытствовал мужчина.

– Ну всё это, нельзя же так! Он же сами-знаете-кто, - уже чуть не плача ответила девушка, кажется, начавшая понимать, что назад для неё пути

уже нет, выбрав жизнь, она оказалась на стороне предателей и отщепенцев, в общем тех, кого никогда не одобряла, хотя и не особенно рьяно, она считала их чем-то далёким и не очень приятным, не имеющим лично к ней никакого отношения.

– Нельзя было убивать Ремуса и Нимфадору Люпин, ты знаешь, что у них остался сын? Ему тогда не было и месяца. Нельзя было убивать профессора Снейпа, профессора Вектор, и ещё много-много кого. Но их убили ради достижения власти для одного-единственного того-кто-давным-давно-потерял-человеческий-облик. А души и чувства сострадания у него, кажется, никогда и не было.

В Гермионе клокотала ярость, она, конечно, не особенно отличалась умом и сообразительностью, но не настолько же. Сейчас перед ней как живые пронеслись все те, кто погиб, защищая Хогвартс, кто был убит раньше или казнён позже. То есть устроить всё это было можно, а отказаться молча умирать там - так это теперь считается страшным преступлением?!

Мистер Макмиллан остановился и, не особо вникая в суть беседы, если это так можно было назвать, спросил:

– Итак, кто со мной, кто возвращается?

– Я с вами, - без промедления ответила Гермиона.

Лерой беспомощно огляделась, прикидывая перспективу вернуться обратно, и чем это ей грозит.

– Я тоже, - тяжко вздохнув, сказала она, - что мне потом отец скажет?

– Ну по головке, наверное, не погладит, но он вроде и не в числе “Пожирателей смерти”, так что не всё так плохо, как вам кажется, молодая леди, - скривился мужчина.

– Но учтите, это просто от безысходности!

– Конечно, я обязательно учту это, и мисс Грейнджер тоже, вы ведь учтёте?
– обернулся он к Гермионе.

– Однозначно. Вот прямо сейчас и начну учитывать. Пошлите уже.

Мистер Макмиллан извлёк из кармана чёрной шелковой мантии палочку и совершил ей замысловатые пассы, пробормотав себе под нос заклинание так, что не разобрать ни слова. Буквально тут же воздух вздрогнул и словно из ниоткуда прямо перед ним возникли огромные и старинные кованные ворота, украшенные изображениями двух огромных, стоящих на задних лапах псов, по одному на каждой створке. Гермиона вздрогнула, она уже видела таких псов на той самой шкатулке, которая осталась лежать у неё дома, где-то там же остался и Глотик, остаётся только верить, что у него хватит ума где-нибудь затаиться, когда к ней придут, а в том, что придут, она ни на миг не сомневалась.

Створки с лязгом и скрипом отворились, пропуская гостей во внутренний двор, вымощенный давным-давно растрескавшимися от времени, узорчатыми плитами. В тонких просветах между ними пробивались тоненькие и чахлые стебельки диких трав, да и вообще всё вокруг заросло травой, ни тебе клумб с цветами, ни беседок с резными стенками или скамеек, двор был запущенным и даже скорее обветшалым.

А впереди виднелся дом самого мрачного вида, серый и унылый, он производил впечатление разве что как декорация к какому-нибудь магловскому фильму о приведениях, а башенки со стрельчатыми окнами в готическом стиле только усиливали странное ощущение сюрреализма.