Под тенью маски 2
Шрифт:
— Что провожать, тут он, сразу за дверью, в комнате Зюнгера. Я за водой схожу.
Теперь Максимилиан, чувствуя мое состояние, прошел первым. Немного осмотрелся на пороге, давая время привыкнуть глазам к полумраку, царившему в коридоре. А затем уверенно шагнул в сторону каморки, где находился Корчеш.
Запах травяного отвара болешки — травы, уменьшающей воспаление и боль, стоял в комнате плотной завесой.
Зюнгер сидел возле кровати на деревянном колченогом табурете, а Корчеш, абсолютно голый, лежал на окровавленной и намокшей простыне.
— Зюнгер, мы пришли, —
— Надеюсь, вы успеете, — ответил он сухим надтреснутым голосом. — Йор Панеш, наш лекарь, приходил совсем недавно. Сказал, что Корчешу осталось от силы пара часов, а может и того меньше. Дыхание прерывистое, и пульс едва ощутим.
До боли сжав кулаки, я уверенно заявила:
— Все будет хорошо, Зюнгер! Я верю в это.
Тяжелая мужская рука уверенно легла мне на плечо, и Палач добавил, обращаясь к Зюнгеру:
— Ваши подопечные… Многие из них имеют магическую искру. Их нужно отвести подальше. Всех зевак тоже. Нам не мешать. Я не знаю, сколько нужно будет нужно времени, для того, чтобы вернуть мальчика, но прошу вас, не подходите к нам.
— Я понял! — уже бодрее ответил Зюнгер, явно вдохновленный надеждой.
— Если вам это что-то даст, то Корчеш очень хорошо чувствует магию, и он один из самых сильных моих учеников.
— Чему он научился? — спросил Палач, тем временем подойдя к мальчику и осматривая повреждения. Больше всего пострадала грудная клетка и руки, которыми Корчеш , по всей видимости, успел прикрыть лицо и шею. На остальные части тела огонь попал жадными плевками, оставляя большие черные безобразные пятна.
Зюнгер немного задумался, а потом, увидев мой уверенный кивок, ответил:
— Лучше всего у него работает дар убеждения. Научился ставить защиту от собственной эмпатии, но ненадолго. Вечером все равно валился с ног от усталости и никого не хотел слышать. Защиту от травм я учил ставить всех ребят, даже у кого нет магической искры. Прикрыть лицо и шею руками, свернуться калачиком в случае опасности не повредит никому. У Корчеша получалось неплохо. Но там, видимо, испугавшись, он умудрился собрать всю свою силу и хотя бы частично отразить такое сильное заклинание. Иначе я не могу объяснить, почему он все еще жив.
Палач удовлетворенный ответом, кивнул и попросил:
— Когда он вернется, магии может и не быть. Но это, думаю, ненадолго. Через несколько месяцев она все равно начнет проявляться. Возможно, сильнее и активнее. Учтите это. А сейчас, прошу вас, позаботьтесь, чтобы нам никто не помешал.
Зюнгер, смущенно буркнув скомканную благодарность, поспешил выполнить просьбу Палача. А я тоже немного успокоилась. Если Горьер так уверенно говорит о будущем, значит он справится.
Максимилиан повернувшись, ко мне, расстегнул сюртук и рубашку, и потянул амулет за шнурок. Непалий, чуть больший по размеру кусок, чем у меня, уверенно лег в мужскую ладонь.
— Ну что же, приступим. Возьми меня за руку и положи руку на мальчика. Когда мы найдем его в пространственно-временном кармане, начинай
Я кивнула и совсем неуверенно ответила:
— Да, я поняла. Я постараюсь.
Посмотрев на Горьера, я повернулась к Корчешу. Сглотнув тугой ком в горле, осмотрела его тело и, найдя небольшой участок не обожженной кожи выше колена, прикоснулась к нему ладонью. Боль — жалящая, раздирающая, потекла в меня широкой рекой. Я хватанула ртом воздух и неосознанно, в поисках поддержки, повернулась к Горьеру.
Палач тут же схватил меня за руку, снова опалив осуждающим взглядом. Боль моментально стихла, и я прикрыла глаза.
Но пламя моей огненной магии вдруг взвилось в сознании. Хватка Палача стала крепче, и тут я запоздало поняла, что все пошло не по плану…
31. Временная петля
Почему я вдруг решила, что при активации одного из самых древнейших и сильных магических ритуалов, моя магия не проснется, а будет спокойно себе притворяться дохленькой, как и раньше?
Я настолько привыкла жить, как обычный человек, что мне и в голову не пришло, что будет по-другому. Поэтому и Горьеру я так самозабвенно врала, что во мне нет ни капли магии. И мне казалось, что в просьбе Палача нет никакого подвоха.
Я же, на самом деле, в тот момент больше всего переживала за Корчеша. Мне бы начать бить тревогу еще в тот момент, когда Горьер взял меня за руку в автокапе. Ведь понятно же, что считывал все, что можно и нельзя…
Но почему-то как раз там я его совершенно не боялась. Страшила сама ситуация, но не Палач. Отчего я была на все тысячу процентов уверена, что он поможет, даже объяснить не могу. Вот и сейчас Горьер держал меня за руку не просто крепко, а как-то уж слишком надежно и радостно для моей перепуганной душонки.
Что скрывалось за печатью, и какие воспоминания хранились в моей заблокированной памяти, оставалось лишь догадываться. Но и так было понятно, что где-то там, совсем давно, для маленькой Этели этот человек имел огромное значение. Иначе сейчас бы мое сердечко так радостно не трепыхалось такого близкого присутствия мужчины.
Но я слишком многое пережила, чтобы верить и доверять. Палач, при том, что является моим женихом, при том, что когда-то ему меня подарили, как живую куклу, мало того что меня не сберег, так и теперь хочет убить! Король ему видите ли приказал! А возразить кишка тонка?
… Мне кажется, что именно этот сумбур в голове и довел меня до того, что я перестала сдерживаться. Мысли лились широким безудержным потоком, как горная река, а я лишь пыталась во всем этом не утонуть…
Магия высшего порядка не требует каких-то шаманьих выходок. Она требует колоссального запаса энергии. Поэтому для таких заклинаний обычно и собирается круг сильнейших магов. У Палача был непалий.