Под удельною властью
Шрифт:
Смущенная странной встречей, девушка распутала повод, вскочила на коня и отправилась дальше, а нищий, тяжело ступая по мягкой траве, побрел в другую сторону.
Странные слова незнакомца заставили Марину думать об их значении, но все-таки она не могла их понять.
«Кто эти оба, живы и здоровы? — спрашивала сама себя девушка. — Неужто брат и Василько? Откуда же знает об них нищий и где мы с ним встретимся у Владычицы?»
Непривычная езда сильно утомила молодую наездницу, немало стеснял ее и мужской
Наконец она достигла Владимира и остановилась в одной избе у пожилого кожедера.
Пригород Суздаля, Владимир в то время был еще очень мало населен. Храм в нем был один, да и то довольно бедный, ратные люди навещали его только наездами.
Появление дружинников пугало жителей, а потому заезд на ночлег Марины, по одежде которой сейчас узнали в ней княжего отрока, встревожил Ефима-кожедера, и он подозрительно поглядывал на своего постояльца.
— А что, дядя, не проезжал у вас тут князь Андрей с дружиной из Вышгорода? — спросила девушка.
— Как же, милостивец, проезжал! Недавно, поди, недели еще нету! — боязливо отозвался Ефим.
Молодая девушка встрепенулась.
— Куда же княжий поезд поехал?
— Да как тебе сказать, — почесывая голову, протянул хозяин. — Поехать-то он поехал…
— Сказывай скорей, дядя!
— И не доехал… Марина побледнела.
— Что ж, в битве дружина полегла, что ли? — испуганно спросила она.
Кожедер махнул рукой.
— Не то… Отъехали это они верст десять от нас, стали станом…
— Говори, не томи!
— Чудо великое было, виденье князю… Обитель Владычица строить повелела… Ну, и осели пока… Вот завтра, милостивец, поедешь, так сам увидишь.
Лицо Маринино залило румянцем. Она узнала, что все невредимы.
— Так я сейчас же к ним поскачу, дядя!
— И думать не моги, родимый! Время позднее, конь твой притомился, да и сам ты устал. Пожди до утра!..
Марина послушалась совета старого кожедера и осталась ночевать в его избе.
XI
Постройка обители во имя Рождества Пресвятой Богородицы продолжалась. Кроме рабочих, приглашенных князем из соседнего Владимира, принимали участие в работе и дружинники.
— Потрудитесь, други, для дома Пресвятыя Богородицы! — говорил отец Николай. — Она за это воздаст вам сторицей!..
Одновременно с возведением церкви и обители рос и поселок вокруг них.
Для написания икон будущего храма Андрей заблаговременно вызвал искусных изографов из Ростова, и, кроме других икон, он поручил написать им одну в память своего виденья. На этой иконе Божия Матерь была изображена в том виде, как она явилась князю, с хартией в руках.
На постройке церкви работали и названые братья. Не раз вспоминали они о далеком Киеве, о матери, о Марине, оставшихся там, оба рвались туда душою,
На тяжелую работу поставил их Михно: он заставил их выкапывать и подвозить камень, обтеску которого и укладку в стены поручено было производить более опытным владимирским каменщикам.
Крепышу Василько работа эта пришлась по сердцу, тогда как Фока, более слабый, страшно уставал.
Камнеломни находились верстах в двадцати в сторону от главного стана, на них, кроме двух товарищей, работало много других дружинников, здесь они и проживали в наскоро сделанных шалашах.
— Что ж, князь, в самом деле, никак, нас вместе с Василько в каменщиков превратил?! — говорил Фока, выворачивая большую глыбу камня.
— Потерпи, друг! Божьи работники мы с тобой, не княжие… Окончим храм, к настоящему делу приступим! — уговаривал его тот.
— С кем же воевать-то? Младшие братья князя идти на него не посмеют…
— Найдутся… Успеем и мечом поработать… И они прилежно занялись делом.
— С матушкой и сестрой повидаться хотелось бы, — снова начал Фока, — стосковался очень!
— Вот это дело говоришь, — сочувственно подхватил Василько, — и мне бы хотелось свидеться с ними! Постой, брат названый, пожди немного: вот как соорудим храм каменный, отпросимся у князя в Киев съездить!..
— Отпустит, чай?! — блеснув глазами, спросил Фока.
— Как не отпустить! — подтвердил Василько. — Эку работу завершим!
Марина прибыла в стан и стала обходить работников, отыскивая своих близких.
Незнакомое лицо княжего отрока обратило всеобщее внимание.
— Откуда, молодец, прибыл? — подозрительно спросил Михно. — За коим делом?
Сообразительная Марина сейчас нашлась.
— Потрудиться во славу Пресвятыя Богородицы задумал!
— Доброе дело, молодец! Что ж, скидай доспехи! Я тебе и работу укажу, — более добродушно заметил мечник. — Коня ты своего вместе с нашими пустишь… А поместишься в сборной избе с дружинниками.
Найти брата девушке так и не удалось в этот день. Расспрашивать у дружинников она не решалась, боясь навлечь подозрение.
— Молод да жидок ты, парень! На трудную работу я тебя ставить не буду! — сказал Михно, заведовавший постройками. — Иди ты к изографам, там тебе дело найдется!
Марина послушно отправилась в избу, где заготовлялась вся внутренняя отделка храма.
У открытой двери, на длинных лавках, стояло несколько липовых досок, на которых двое изографов писали иконы.
Они были пожилые люди, один из них, с большою седою бородой, по имени Мирон, с изможденным от долгого поста лицом, изображал на доске, грунт на которую был заранее наведен мальчиками, по установленным древним образам лик Пречистой в том виде, как Она явилась в видении князю.