Под жарким солнцем
Шрифт:
В эти тревожные дни жизнь в имении шла по строго установленному порядку. Хотя и доносились слухи, что вместе с оккупантами возвращаются обратно хозяева фабрик, заводов и помещики, работа здесь шла по-прежнему интенсивно.
В ясный солнечный день, когда по-весеннему весело шумели ручейки, заливая долины и овраги, наступил грозный час. Как черная туча перед бурей, ворвались сюда оккупанты.
Члены комитета и часть рабочих ушли в лес. Остальные едва успели скрыться кто куда. Еле волоча ноги,
— Папа, папа пришел! Уже весна, папа, когда же нам землю дадут? Когда же мы будем копать и сеять?!
Авраам с горечью и жалостью молча смотрел на детей, застыв на месте.
— Что с тобой, Авраам? Что случилось? Почему ты так расстроен? — забеспокоилась Зельда.
Авраам сокрушенно махнул рукой, тихо сказал:
— Конец, Зельда, конец…
— Что значит конец?
Авраам подошел к ней и едва слышно шепнул:
— Мы уже больше не хозяева имения, пан вернулся обратно…
Долгожданная весна пришла, но ни Илюсик, ни остальные дети уже и словом не обмолвились о земле, которую им обещали дать. Они молча сидели у окна и, прижавшись друг к другу, смотрели, как по улице маршируют чужие солдаты и поют песни на непонятном языке.
— Зачем они пришли сюда? Это пан их привел? Правда, что они хотят забрать нашу землю? — приставал Илюсик к отцу…
— Они, окаянные, затем и пришли сюда…
— А когда их прогонят отсюда?
— Скоро, скоро, сынок.
— Надо поскорее прогнать их, ведь уже весна, нам надо пахать и сеять…
Удрученный, печально смотрел Авраам на голодных детей и бормотал с болью в душе:
— Что делать? Что делать? Как будем жить?
— Не отчаивайся, Авраам, что-нибудь придумаем. Свет клином не сошелся… — утешала его Зельда. — Не нас одних постигло такое несчастье. Что люди будут делать, то и мы…
— Когда и другим тяжело, разве мне легче?
— Пойди пройдись немного, поговори с людьми, — посоветовала Зельда. — Послушай, что они собираются делать.
— Куда идти? О чем говорить? Они тоже не знают, что делать…
Немного погодя он все же вышел на улицу и подался сам не зная куда. На улицах было пусто, безлюдно. Кое-где прошмыгнет человек и сразу исчезает. Только возле рынка он заметил толпу людей. Подойдя к ним, он услышал, как один высокий, широкоплечий мужик в свитке рассказывал:
— Пан вернулся и начал буйствовать, жестоко расправляться со всеми, кто хозяйничал в имении, когда тут были красные. Панские прислужники ловят наших людей, убивают их, вешают, пытают и мучают до полусмерти… редко кому удается вырваться живым из рук палачей.
Это известие вконец пришибло Авраама. Осторожно оглядываясь,
«Вот что нужда делает с человеком, — сочувственно подумал Авраам. — Кантор, как лошадь, тянет груз. Может, и мне взяться за такое дело?»
Напрягая последние силы, Моисей Кимблак карабкался в гору со своей тачкой, нагруженной тяжелыми поленьями дров. Авраам чувствовал, что он вот-вот выбьется из сил и упадет вместе с тачкой, скатится вниз и, упаси боже, покалечится или разобьется. Авраам подтолкнул тачку, и она вкатилась на гору. Обернувшись, Моисей, весь мокрый от пота, увидел Авраама.
— А я думаю, почему это мне легко стало, — сказал Моисей, — оказывается, это вы руку приложили. Большое спасибо. Сам бог вас послал. Если бы не вы, я уже, может быть, лежал под горой.
— Что вам сказать? Конечно, было бы лучше, если бы этот груз лошадь тащила. Но что поделаешь? Когда нет лошади, сам превращаешься в лошадь, душу не выплюнешь… Для меня ничего нет трудного, лишь бы заработать на кусок хлеба.
Моисей сел на оглобли своей тачки, вытер пот со лба и, тяжело дыша, спросил:
— Откуда идете, реб Авраам?
— Ищу кусок хлеба для своих детей и не знаю, где его найти.
— Может быть, и вам хочется впрячься в оглобли?
— А почему бы нет? Наверное, придется… А что делать? Скажите правду, на хлеб можно заработать этим?
— Если бог посылает заработок, можно кое-как прожить.
Авраам только собрался поподробнее расспросить об этом, но тут подошел хозяин дров.
— Ради бога, прошу вас, скорее везите дрова. Я очень тороплюсь, — попросил он. — Отсюда уже недалеко.
Моисей покатил тачку дальше. Авраам постоял немного, глядя вслед, и быстро зашагал. Идти домой с пустыми руками и видеть своих детей голодными ему было тяжело, и он долго еще бродил по улицам. Зельда уже не знала, что и думать.
— Где ты пропадал целый день? — наконец увидев Авраама, обрадованно спросила она.
— Искал работу.
— Умойся, перекуси хоть немного.
— Ты что-нибудь сварила?
— А как же… Сварила. Я все углы обшарила и кое-что нашла.
Зельда подала мужу тарелку кулеша, которую он сразу же опустошил, добавила еще немного. Когда Авраам поел, она сказала: