Под жёлтым зонтом
Шрифт:
Арина с подозрением сказала:
– Меня пугает ваша разговорчивость. Что вы задумали, Лари?
– Избежать звания дедушки.
– А! Макс уже спихнул ее на вас?
– Пытается, – он глубоко вдохнул и потянулся, разведя руки. – Вы любите жечь костер?
– Костер? Не знаю. Подождите! Вы стараетесь меня отвлечь?
– А почему вы вообще забеспокоились?
Лари равномерно похлопывал трубкой по ладони, и Арине вдруг почудилось, что он не дает ей зазвенеть. Засмотревшись, она не ответила, и он снова спросил:
– Неужели соскучились? Кирилл уверен,
Они оба посмотрели на Цезаря, который без устали шнырял по кустам, ошалев от свежих вечерних запахов. От долгих дождей листья кое-где подгнили, и вокруг дома уже было заметно наступление осени. У Арины стало нехорошо на душе: скоро небо опять затянется сыростью, начнется сезон дождей, за ним – бесконечная зима, а Кирилл так и не вернется. Почему-то такой исход их спокойного романа никогда не представлялся ей возможным. Даже когда Кирилл уезжал из города, она ничуть не тревожилась, будто его длинная тень продолжала тихонько покачиваться в уголке ее комнаты. Теперь же его присутствие никак не ощущалось. Его просто не было.
«Прозевала королевича…»
Арине было противно думать, что его отвлек заурядный флирт с какой-нибудь официанткой, и уж, конечно, она ничего не стала бы выведывать у Лари. Тот наблюдал за ней в полглаза, но Арина упорно делала вид, будто не замечает.
– Давайте разожжем костер, – внезапно согласилась она, поддавшись надежде, что беспокойство огня, слившись с ее беспокойством, поглотят друг друга.
Не дожидаясь одобрения Лари, она быстро обошла край леса, подбирая сухие ветки, серые и уродливые, как лапы гигантского насекомого.
– Ах ты, холеный мерзавец, – бормотала она, пережидая приливы головокружения. – Тебе все же удалось сцапать меня целиком! Видит Бог, я сделала все, чтобы этого не случилось. У меня просто что-то не в порядке с головой…
Вчерашние обмороки ее вначале не очень встревожили, но сейчас именно в них Арина пыталась обнаружить причину своего беспокойства. Такого с ней раньше не было, и обмороков тоже не было, значит между этими явлениями существует какая-то связь. Она пыталась рассуждать, как здравомыслящий исследователь. Но ее медицинские познания были столь отрывочны и смутны, что Арина не бралась ставить себе диагноз. Но то, что всему виной был ее расстроившийся организм, казалось очевидным. Не влюбилась же она в Кирилла после семи лет близости, честное слово!
Держа ветки в вытянутой руке, она вернулась к дому, усмехаясь про себя: «Собственнический инстинкт проснулся, вот и все дела… Он был прав, называя меня хищницей. Почему – был? Разве Кирилла нет? А разве ты не чувствуешь, что его нет? Но этого же просто не может быть!»
Она швырнула ветки на землю и крикнула Лари, который все еще наблюдал за ней с крыльца:
– Киньте мне телефон!
– Киньте? – удивился он. – Это дорогая вещь.
– Черт с тобой, жмот несчастный, я подойду, – процедила Арина сквозь зубы и, приблизившись, почти вырвала трубку.
Лари невозмутимо посоветовал:
– Не сходите с ума. Может, ему тоже захотелось отдохнуть?
– От меня?
Внезапно подавшись
– Зачем вы сюда приехали? Что задумал этот прохвост?
Арина с непритворным непониманием ответила:
– Он хотел, чтобы я отдохнула. Вот так отдых получается!
– А как насчет Багамских островов?
– Вы говорили о Канарах.
– Без разницы. Я отвезу вас, куда захотите.
– Я никуда не хочу, – тщательно проговаривая каждое слово, ответила Арина.
Он снисходительно усмехнулся:
– Я не собираюсь соблазнять вас.
– Еще чего! – возмутилась она. – Это вообще невозможно!
– Как это? – удивился Лари. – Но Кириллу же удалось!
– Не удалось. Это я соблазнила его. Он был такой хорошенький и невинный. Я его чуть не проглотила.
– Вот это да! – он издал короткий смешок. – Мне это нравится.
Арина язвительно переспросила:
– И чем же это вам так нравится?
– Представил, как вы набросились на него. Понимаю. Красота и невинность способны свести с ума. Вот только вы опоздали. Он уже давно перестал быть невинным. Задолго до вас.
– Да уж я догадалась! – тем же тоном сказала она. – Не мог же он оставаться девственником до тридцати лет!
– О чьей девственности речь? – донесся сверху голос Макса.
Перегнувшись, он смотрел на них из окна своей комнаты.
– Мы говорили про Кирилла, – нехотя пояснила Арина, не обратив внимания на предупреждающий жест Лари.
Лицо Макса внезапно побагровело.
– Отклонитесь назад! – испугалась Арина. – У вас сейчас кровь носом пойдет.
Он послушно исчез из виду, но не успела она и рта раскрыть, как Макс уже оказался на крыльце. К его коже вернулся нормальный цвет, зато в глазах сконцентрировалось столько энергии, что Арине даже подумалось: «Вот это и называется – испепелять взглядом».
– Что это еще за разговоры? – отрывисто спросил он у отца. – Ты затеял?
Лари безразлично пожал плечами:
– Мы просто разговаривали. Чего всполошился?
– Это я еще не всполошился, – предупредил Макс. – Может, мы больше и не друзья, но я никому не позволю говорить гадости у него за спиной.
Арина решила восстановить справедливость:
– Никто и не говорил гадостей. Еще не хватало! Я рассказывала, как мы познакомились.
– Да? – недоверчиво буркнул Макс. – Ну и прекрасно…
– И я пыталась дозвониться до Кирилла. Он куда-то пропал.
– Пропал, – рассеянно повторил Макс, потом вскинулся и непонятно переспросил: – Что это значит: пропал?
Глава 18
Максим потушил костер. Ему всегда нравилось это делать. В простом действии заключалась иллюзия победы над огнем, которая к тому же давалась без труда, ведь он к тому времени уже выдыхался. В детстве Макс мечтал победить лесной пожар, облететь Землю на воздушном шаре и поймать гигантскую рыбу, как ту, что описывал Хемингуэй. Он бы принес ее в таверну Кириллу, которую тот собирался назвать «Ветер Зурбагана». И Кирилл накормил бы ею десять тысяч голодных…