Под знаменем черной птицы. Книга 2

Труфанова Елена Александровна

— А ты миляга.

Анрир поправил воротник снятого с мертвеца пальто, расправил плечи и постарался сделать вид, будто вышел на прогулку, а не сбежал из тюрьмы. Одно плохо — голова без волос сильно мёрзла, как и верхний край ушей.

— Простите, господин Кот. Обещаю научиться почтительности к вашей коронации. Но пока главный здесь я. И вам придется меня слушаться. Кстати, будущий работодатель считает вас евнухом. И если на этой почве возникнут какие-то проблемы, рекомендую решить их прямо сейчас.

Внешне он оставался серьёзен, но в мыслях веселился так, что и Анрир против воли улыбнулся.

Но желание стукнуть стражника от этого не уменьшилось. Евнух, значит.

— На моей коронации ты будешь идти впереди колонны полуголых танцующих девиц, одетый в платье, яркое такое, с золотой вышивкой, на голове — корзина фруктов, губы напомажены, а в каждой из рук — блестящая пыльца или лепестки.

— Конечно, ваше будущее величество. Как только возьмёте корону — я лично оборву все розы в дворцовой оранжерее.

Анрир хмыкнул и поплотнее закутался в пальто. С каждым шагом он мерз все сильнее, от этого тюрьма казалась милым и уютным местом. Мо дошел до известной в городе "университетской" площади, огляделся, затем шустро юркнул в неприметную калитку. Они проследовали по заставленному коробками двору и вошли через заднюю дверь в какое-то здание.

Здесь пахло кофе, специями, выпечкой и тем самым ликёром, которым угощал Мо. Анрир шумно вдохнул запахи и зажмурился. Что бы не пришлось делать, он хочет здесь остаться. Стражник прошел по коридору и толкнул одну из дверей, затем протиснулся через слишком маленький для него проем и затащил туда Анрира. Они оказались в небольшом светлом зале, заставленном обеденными столами, которые сейчас щерились ножками перевернутых стульев. Среди всего этого носилась темноволосая женщина, чуть младше отца Анрира. Она прыгунком скакала вдоль стен, наводя чистоту, но, заметив Мо, отложила тряпку, скинула фартук и подошла ближе.

— Здоровяк, я же просила сметливую девчонку, чтобы помогать в зале.

— Ты просила чистенькую, не страшную девчонку, не проститутку, не воровку, не слишком смазливую, чтобы клиенты не лезли ей под юбку, готовую трудиться за еду и ночлег. Вот это, — Мо пихнул Анрира вперед, — идеальная кандидатура. Евнух, к тому же.

Женщина вытерла руки о фартук, вернула его на стол, приблизилась к Анриру и облапала его пах.

— Не похож на евнуха, Мо.

Она сердилась, но вместе с тем в мыслях мелькали искры любопытства. Стражник в открытую веселился и вмешиваться не собирался. Придется самому.

Анрир перехватил руку женщины и поднял ее вверх.

— Отрежем лишнее? До весны отрастет заново, а я смогу пережить зиму в тепле. Большего и не нужно.

— Начнешь изводить меня, или сам хоть раз распустишь руки — точно отрежем, — она выдернула руку и повернулась к Мо. — Под твою ответственность. Учти, если девочка забалует — обещание я исполню.

Мо ещё немного поболтал с женщиной, после ушел из кофейни, а сама хозяйка впихнула в руки Анрира тряпку и ведро.

— Вымой стены и подоконники, после возьмешь другое ведро, швабру и приведешь в порядок пол, девочка. Закончишь с этим — дай мне знать. Не знаю, что тебе обещал трёхметровый балбес, но пахать придется много.

Анрир забрал инвентарь, стащил пальто, повесил его на какой-то крюк в углу и молча взялся

за работу. Прислуги у них с отцом не было, убираться и готовить приходилось самим. А изредка — ещё и на Кару, когда та навещала их. За восемнадцать лет Анрир так до конца и не разобрался в отношениях родителей и в том, зачем они родили общего ребенка.

Стены, подоконники, рамы картин вешалки и все остальное и до этого содержались в чистоте, смахнуть осевшую за день пыль — дело нехитрое. Как и вымыть пол. С каждой минутой Анриру нравилось в кофейне все больше, а хозяйка, хоть и напускала на себя строгость, но не заваливала работой, после пола оправив на кухню, мыть посуду, а пока той не было — приказала поварихам налить ему тарелку супа. Из той еды, что готовили себе кухонные рабочие.

Дальше же в кофейню хлынул поток посетителей, и день Анрира превратился в череду грязных чашек, тарелок, подносов и прочей посуды. Несложная работа, но от постоянного недоедания и непривычного тепла его клонило в сон. Кажется, когда поток иссяк, он так и заснул на полу рядом с мойкой. Проснулся уже ночью, с подушкой под головой и укрытый своим же пальто. Кофейня опустела, только сама хозяйка сидела в углу зала и подсчитывала прибыль. За окном давно стемнело, с улицы доносились пьяные выкрики и ругань, а все окна и двери кофейни спрятались сейчас за стальными решетками. Сложно войти, сложно выпихнуть наружу одного бездомного кота.

Хозяйка заметила Анрира, когда он уже стоял в дверях зала. И почти сразу положила руку на припрятанный в складках юбки огнестрел. Запах пороха, как и щелчок взводимого курка ощущались так ясно, будто оружие лежало на столе. А ещё от женщины пахло страхом и неуверенностью. Наверное, она очень доверяла Мо, раз решилась остаться в одном помещении с незнакомым котом. Дневной выручки как раз хватило бы на пару недель сытой жизни, а сама хозяйка, чистая, симпатичная и пахнущая зрелой женщиной — могла неплохо скрасить вечер. Но Анрир собирался провести сыто и спокойно всю зиму, а не пару недель. Поэтому он улыбнулся и сел за дальний стол.

— А ты способная девочка, — хозяйка тихо перевела дыхание, но руку с оружия не убрала. Анрир же не стал уточнять, что при желании добежит до нее быстрее, чем пуля вылетит из ствола. — Мо сватался к моей сестре, ты знал? Я отказала и прогнала его. С тех пор, кажется, здоровяк меня недолюбливает, потому и решил устроить трагическую кончину.

— Никаких кончин, — Анрир поднял руки и улыбнулся углом рта. — В темнице сотни девочек, но он привел самую безобидную. Не думаю, что Мо до сих пор пережевывает тот случай с вашей сестрой.

Женщина отложила бумаги и подперла подбородок рукой.

— Сестра тогда плюнула на порог нашего дома и ушла. Сейчас работает портнихой в каком-то ателье, снимает чердак неподалеку и выглядит абсолютно счастливой, когда прогуливается по городу за руку с имусом, который вдвое выше ее. А мне больше не сказала ни слова. Даже Мо простил, она — нет. И сама ведь знает, что у этих отношений нет будущего: их брак не признают, дети не родятся, даже законно снять жилье на двоих не выйдет.

— Если не выйдет быть счастливыми вечно, это не значит, что не нужно быть счастливым сейчас, — Анрир развел руками.