Под Знаменем Империи. Том 1
Шрифт:
– Есть ещё Моровики, – продолжает меж тем наставник. – Губители насылают на людей страшные хвори. Исказители порождают чудовищных химер. А Отравители и вовсе превращают всё вокруг в бесплодную ядовитую пустошь.
– Если честно, это тоже напоминает Вастая, – замечаю я.
– Верно, потому что категории могут пересекаться и дополнять друг друга. Например, один демон может обладать чертами Обольстителя, Отравителя и Инфернала, с перекосом в какую-то одну сторону. Порой их бывает довольно трудно идентифицировать.
– Понятно, и это ещё не всё?
– Даже близко нет, – невесело усмехается Феррон. – Мы ещё даже не коснулись
Голова идёт кругом от этого мрачного перечисления. Выходит, Вастай – лишь песчинка в бескрайней пустыне? Одна тварь из бесчисленного полчища исчадий подземного мира?
– И все они подчиняются какому-то своему Владыке? – осторожно спрашиваю я.
– Если бы, – вздыхает Феррон. – Будь у них единый повелитель, мы давно бы пали. Нет, Рен, каждый демон – сам себе хозяин. У них есть своя иерархия, но она зыбка и переменчива. Низшие исчадия, способные угрожать лишь горстке людей, – всего лишь пешки. Демоны-офицеры командуют ими и способны разорять целые селения. Демоны-лорды правят городами и провинциями, превращая тысячи людей в свои безвольные марионетки. Полагаю, твой Вастай был или сильным Офицером, или значительно ослабшим Лордом, учитывая печать, наложенную на него.
Наставник умолкает, и его взгляд затуманивается, словно он вспоминает нечто очень далёкое и очень болезненное.
– Однако даже они – ничто в сравнении с архидемонами. Это воплощённые стихийные бедствия, Рен, – тихо произносит он. – Одно такое чудовище способно ввергнуть в хаос всю Империю. Даже ваш Император вряд ли сможет совладать с ними без чудовищных потерь. А уж простым смертным остаётся лишь отчаянно цепляться за жизнь, спасаясь от безумия и разрушений.
На секунду меня пробирает озноб. Я вдруг чувствую себя песчинкой, затерянной меж безбрежных морей тьмы. Неужели наш мир и впрямь окружён столь безнадёжным злом? А вся наша борьба – лишь отчаянная попытка оттянуть неизбежный конец?..
Словно услышав мои мысли, наставник кладёт ладонь мне на плечо.
– Не думай, что сражаться бесполезно, мой мальчик, – твёрдо произносит он. – Да, врагов много. Да, они могущественны и безжалостны. Но, пока в людских сердцах теплится огонь надежды, мы не проиграли. Каждый спасённый нами человек, каждая истреблённая тварь – это ещё один лучик света, разгоняющий непроглядную тьму. И если мы будем упорны и несгибаемы, рано или поздно рассвет наступит вновь.
Медленно выдохнув, я киваю, чувствуя, Феррон прав. Какими бы страшными ни были наши враги – сдаваться нельзя. На дистанции частенько выигрывает не самый сильный, а самый упорный. Мне ли не знать. Сколько знатных детишек я видел в Академии, которые обладали многими преимуществами благодаря своему роду? И где они сейчас? А меж тем безродный лесоруб добрался до этапа Золотого Цилиня на зависть всем врагам и соперникам.
– Вернёмся к моему рассказу, – вырывает меня из мыслей учитель.
В воздухе проступают зыбкие образы, постепенно обретая чёткость. Два демона, настолько разные, что, кажется, их и сравнивать-то нельзя. Один – исполинского роста, с буграми мускулов, бугрящихся под шкурой. Почти точная копия Вастая. Другой – тощий, сгорбленный, с серой кожей и острыми рожками. Он мало чем отличается от человека – разве что самой аурой,
– Редко, когда демон обладает внутренней гармонией, балансом энергий Инь и Ян, – продолжает наставник. – Обычно кто-то из них склоняется к той или иной крайности. Либо, подобно Вастаю, они полагаются на дикую, безудержную ярость и грубую силу. Либо, наоборот, действуют исподтишка, тонко и незаметно. Плетут хитроумные интриги, искусно манипулируя людьми, заставляя их совершать ужасные поступки. Тем самым демон подпитывается отрицательной энергией, растёт и крепнет. Главная же особенность этих тварей заключается в том, что, в отличие от людей, они не могут впитывать духовную энергию из окружающей среды. Им приходится высасывать Ки из адептов вместе с жизненной энергией.
Феррон взмахивает рукой, и в воздухе возникает мерзкая картина. Тощий демон, ухмыляясь, дёргает за ниточки марионетку, с виду неотличимую от человека. Несчастная кукла послушно выполняет любые, даже самые чудовищные приказы своего Кукловода.
– Если демон слаб, он может подчинить себе лишь одну жертву, превратив её в покорное орудие своей воли, – поясняет учитель. – Чем он сильнее, тем больше марионеток способен удерживать под контролем.
От скрюченных пальцев демона тянутся всё новые и новые нити, оплетая собой целую толпу людей. Безвольные рабы, чьи глаза подёрнуты мутной пеленой, безропотно внимают своему господину.
– Как я уже сказал, в большинстве случаев демоны тяготеют к той или иной крайности. Что именно влияет на этот выбор – их прирождённые свойства или осознанное решение, мне неведомо. Ясно одно: смысл существования этих созданий – нести вред всему живому. То есть нам, людям и даже духовным зверям.
Феррон замолкает, погружённый в невесёлые размышления. Движением руки он меняет застывшую в воздухе иллюзию, и теперь перед нами возникает картина выжженной земли, усеянной обугленными костями.
– Мой опыт столкновения с исчадиями бездны не так уж велик, – признаюсь я осторожно. – Но мне всегда казалось, что ими движут примитивные страсти. Ненависть, злоба, жестокость… Или я ошибаюсь?
– Разобраться в этом не так-то просто, – вздыхает Феррон. – У каждого демона – свои цели и методы. Доподлинно известно лишь одно: для человечества они смертельно опасны. Сама их природа направлена на то, чтобы губить и разрушать всё, к чему мы стремимся. За всю жизнь я не встретил ни единого демона, который хотя бы просто не вредил людям, не говоря уж о помощи. Везде, где появляется эта нечисть, воцаряется зло. Вопрос лишь в масштабах.
Последние слова наставник произносит с горечью, будто вспоминая что-то крайне неприятное. Я не тороплю его, давая возможность собраться с мыслями.
– С каким же демоном довелось сразиться вам, учитель? – тихо спрашиваю я, когда молчание становится почти осязаемым.
Феррон судорожно сглатывает. На его лице смешиваются боль, ярость, отвращение. Но он берёт себя в руки и продолжает рассказ:
– Я столкнулся с редчайшим исключением. С демоном, воплотившим в себе обе крайности, чудовищный сплав физической мощи и интеллекта, не уступающего человеческому. Он был идеальным манипулятором, способным подчинять своей воле тысячи людей. И одновременно грозным воином, равных которому я не встречал ни прежде, ни после. Разоритель и Пастырь в одном лице. По силе он находился между Лордами и Архидемонами, и слава Небесам, что последнего ранг он не достиг…