Под знаменем Сокола

Токарева Оксана

— У него совсем не остается сил, чтобы противостоять недугу! — сокрушенно вздыхал старый Рахим, поправляя постель и отирая кровь с губ своего господина. — Эта поездка совсем измотала его!

— У него никогда не было сил, так же, как и у его матери! — нахмурил в ответ кустистые брови Иегуда бен Моисей. — До чего немилостив Господь! — повернулся он к хану Азамату. — Столь щедро наделить человека различными талантами и добродетелями и поместить все эти сокровища духа в столь хрупкий и бренный сосуд!

— Аллах Акбар! — только развел руками царский темник.

Он немного помолчал, с состраданием глядя на несчастного юношу,

а потом вновь повернулся к его отцу:

— А как же пророчество ребе Ицхака о деве из страны ас саккалиба, которая поможет твоему сыну побороть недуг? — осторожно поинтересовался он. — Я, честно говоря, даже думал, что вы в землю вятичей за этим отправились.

Иегуда бен Моисей только еще больше помрачнел:

— Слова пророчества туманны, — устало вымолвил он. — Да и сбудется оно лишь в том случае, если моего сына изберут каганом, а такая ноша ему не по силам, особенно сейчас.

Хан Азамат задумчиво закрутил кольцом длинный серебряный ус:

— Может быть, вашему царю Иосифу все же стоило принять веру Аллаха и Магомеда, тогда бы в борьбе с руссами у вас было бы гораздо больше сторонников.

Услышав это замечание, тархан резко обернулся, глаза его гневно сверкнули:

— Сторонников и соратников у нас хватает и нынче! — надменно воскликнул он. — А если еще все данники покажут такую же верность, как каназор Атямас и его буртасы, то руссы и вовсе не увидят стен Итиля! Запомни, Азамат, и передай царю Алмушу: каганат сегодня силен, как никогда! Мы разобьем Святослава и пройдемся огнем и мечом по его землям, как и двадцать лет назад, а после достойно наградим верных и жестоко покараем изменников!

***

— Он мне еще грозить в моем же доме будет, этот старый бирюк! Я уже начинаю жалеть, что оказал ему гостеприимство!

Оставшись в кругу семьи, хан Азамат позволил себе дать волю чувствам.

— Силен, как никогда! Это же надо иметь такое самомнение! — в тон ему воскликнул пылкий Аспарух. Он только что вернулся с рубежа, принеся добрые вести: руссы, как булгары и рассчитывали, вместо брани предложили мир и союз. — Зачем же тогда старший брат этого тархана, Азария бен Моисей, в прошлом году ездил просить помощи Хорезма! Можно подумать, нам неизвестно, какой ответ дал Хорезмшах!

— Хазары, как обычно, хотят на чужом горбу въехать в рай! — заметил приехавший вместе с Аспарухом старший зять темника, хан Кубрат: это именно он вел переговоры со Святославом и его воеводами. — Надеются нашими саблями остановить руссов. Нет уж! Разделить судьбу безрассудных буртасов мы не хотим! Прошли те времена, когда мы боялись хазарского возмездия! Вот если бы царь Иосиф и его приближенные в самом деле послушались голоса благоразумия, приняли бы веру Пророка и заключили с нами союз, тогда, может быть, и стоило подумать.

— Мне от хазар не нужно ничего, кроме крови! — сумрачно отозвался хан Азамат. — И вы, думаю, со мной согласитесь. Хазары отняли у меня единственного сына, ты, Аспарух, лишился отца, Кубрат потерял брата. Если я, памятуя о старом приятельстве и из сочувствия к страданиям его несчастного сына, приютил Иегуду бен Моисея под своим кровом, пусть не думает, что я сделал это из страха перед гневом каганата и из трепета перед его могуществом!

Пока Диляра, мигом осушив слезы, наслаждалась обществом жениха, а Джамиле с Кубратом по очереди ласкали, одаривая игрушками и лакомствами, своих троих сыновей, старший из которых по крови

приходился Кубрату племянником, Всеслава не находила себе места от волнения: ну почему ее Неждан не смог приехать вместе с ханами? Может, он так ничего о ней и не знает? Но Аспарух видел в русском стане Анастасия, а Кубрат, ведя переговоры, достаточно тесно общался со своим старым знакомым Хельги Хельгисоном, которого знал под именем Барс или Искандер. Неужто русский воевода через дружественных ханов не мог Всеславе от ее милого весточку передать? А вдруг с Нежданом какая беда случилась? Он же такой отчаянный и в бою себя никогда не щадит! А тут еще на ее бедную головушку пожаловал этот Иегуда бен Моисей!

— Не кручинься, дитятко! — видя смятение Всеславы, утешал ее хан Азамат. — Ничего страшного с твоим милым, думаю, не случилось. Он, чай, не простой воин, а воевода, а из людей его положения в земле буртасов пострадал один Свенельд. А что до вестей, то это я велел Аспаруху с Кубратом ничего никому не говорить, чтобы не поползли лишние слухи. В моем доме даже самые доверенные челядинцы не ведают, кто ты на самом деле, а Иегуде бен Моисею и другим чужакам вход на женскую половину дома и вовсе заповедан, да и забот у него нынче невпроворот. Так что можешь ждать своего милого и не беспокоиться ни о чем!

Слова мудрого темника немного успокоили девушку. В самом деле, Иегуда бен Моисей имел дела куда более важные, нежели поиски корьдненской княжны, о нынешнем местонахождении которой он понятия не имел. Большую часть своего времени он проводил не у постели больного сына, а во дворце, где, переходя от щедрых посул к угрозам, а от угроз — к уверениям в вечной дружбе, пытался побудить царя Алмуша и его вельмож к более активной войне против руссов.

Хотя булгарский владыка и его воеводы, слушая доводы хазарского тархана, оставались при своем мнении о том, что уж с кем, с кем, а со Святославом воевать не стоит, вслух они высказаться не спешили, пытаясь представить дело так, что все еще остаются верными союзниками и данниками хазар. Именно потому переговоры с русским князем велись в тайне: хан Кубрат и Хельги Хельгисон имели немалый опыт в подобных делах. Для иноземных купцов и хазарских соглядатаев отступление булгарского воинства от границ представили хитрой военной уловкой, заботой о безопасности стольного града.

Другое дело, что ни один булгарский воин не двинулся с места, пока царь через своих воевод не получил от Святослава гарантий в том, что булгарские грады не постигнет судьба Мурома и Обран Оша. Эта изощренная игра делала пока невозможным появление в Булгаре Неждана и других русских воевод, а что до вестей, то Всеслава согласилась потерпеть, в конце концов, руссы, не встречая препятствий и не отвлекаясь, во исполнении договора, на грабежи, двигались быстро, с каждым днем приближая для Всеславы миг встречи. Ох, ведала бы княжна, какие испытания готовит для нее судьба!

***

Как-то раз Держко, который отправился на торжище узнать последние городские сплетни и посмотреть, кто еще из иноземцев покинул град, прибежал оттуда, точно ошпаренный. Вид при этом он имел такой, будто повстречал по дороге самого ангела смерти.

— Он в Булгаре! — еле совладав с трясущимися губами и клацающими зубами, заикаясь, сообщил он.

— Кто? — не понял Братьша.

Всеслава почти знала ответ.

— Ратьша Дедославский! — на этот раз единым духом выпалил игрец.