Под знаменем Сокола
Шрифт:
— Будет тебе! Может, еще ничего объяснять не придется. Из огня этот постреленок уже дважды выбирался живым, в реке тоже не потонул. Авось, и здесь не пропадет, Неждана отыщет.
— Ну да, отыщет, — молодая боярыня глянула на мужа с укором. — Думаешь, я не знаю, что они с Инваром отправились в Итиль смерти искать?
— Вот об этом-то я и говорю!
Русс поглядел на нее с нежностью и не удержался — привлек к себе.
— Если на то будет Божья воля и наш сорванец отыщет этих двоих, может, у них хотя бы возникнет мысль о том, чтобы попытаться вернуться.
— Нам остается только об этом молить!
Вскоре
— Поклонись от меня госпоже Парсбит и хану Камчибеку, передай привет Аяну и Гюльаим. — напутствовала его в дорогу Феофания.
— Уж не знаю, как я им на глаза покажусь, — улыбнулся ей супруг. — Мать-то точно не упустит случая выговорить мне за то, что бросил жену где-то в чужом краю.
— А ты ей напомни, что ее покойный муж и великий Улан, когда ходили на Царьград или ездили послами в Киев, тоже оставляли семьи не в земле предков, — улыбнулась молодая женщина в ответ. — Со мной отцова дружина и брат. Есть, кому защитить.
— К тому же, мы в Булгаре задерживаться не собираемся, — поддержал ее Анастасий. — Выступим вместе с войском, успеть бы только закончить дела.
Дел у них и вправду хватало. Многим раненым под стенами Обран Оша все еще требовались забота и уход. Следовало незамедлительно решать, кого лучше отправить на Русь, кого оставить в Царском граде, а кто сумеет принять участие в походе. Кроме того, на Анастасия князь возложил еще одно не очень приятное поручение.
Дело в том, что в Царский град из Херсона кружными путями, через верховья Днепра и Итиля, минуя земли вятичей и буртасов, прибыли ромейские розмыслы. Их прислал патрикий Калокир для строительства осадных машин, способных пробить крепкие стены Саркела. Молодому лекарю соотечественников надлежало встретить и проследить, чтобы они ни в чем не знали нужды.
— Это что же такое выходит? — узнав о миссии Анастасия, нахмурил седые брови дядька Нежиловец. — Твои соотечественники строили Белую вежу, они же ее и разрушат?
— На любое действие должно найтись противодействие! — равнодушно пожал плечами ромей.
— К тому же, у цезаря нет постоянных друзей, только постоянные интересы, — добавил Александр.
— Мало нам было хазарских соглядатаев, — проворчал заглянувший его проводить старый Асмунд, — так еще эти гуси заморские пожаловали носы в наши дела совать.
— Добро бы только носы совали, — Александр, уже спускавшийся с новгородской ладьи, задержался на сходнях. — В конце концов, дела наши нынешние у всего мира на виду, много тайн не откопаешь. Но мне совсем не по душе тот елей, который эти ромеи, не в обиду моему шурину, в уши нашего князя льют. Не оказалась бы эта сладкая патока смертельным ядом.
Анастасий его опасения полностью разделял, ибо знал Калокира как человека амбициозного, безжалостного и совершенно беспринципного. Это глядя на него и ему подобных, Александр, поначалу со всей искренностью молодой души внимавший глаголу Христовой веры, на три долгих года вернулся к прежним богам. Но приказы князей не обсуждаются, к тому же, недаром говорят: держи друга близко, а врага — еще ближе.
Несмотря на незначительность положения, которое они занимали не только при императорском
Что же до Анастасия, то, оставшись наедине, спафарий Дионисий сообщил, что в пределах империи молодого лекаря считают предателем, подлежащим смертной казни. Дело в том, что до Херсона, а затем и до Константинополя дошли слухи о человеке, который, якобы, передал руссам тщательно оберегаемый секрет греческого огня. Хотя Анастасий не чувствовал за собой вины, ибо, обороняя в прошлом году от хазар вместе с Александром и новгородцами вежу ханов Органа, всего лишь сконструировал некое подобие огнеметных трубок, наполнив их горючей смесью собственного изобретения, разубеждать Дионисия он счел ниже своего достоинства. Чего ради? Тот, кто начинает оправдываться, признает свою вину.
Интересно, а этому надутому, как петух, спафарию на службе у стратига Херсонской фемы, известно, что сын его господина пытался года три тому назад переправить через Стикс нынешнего басилевса Никифора Фоку, который, будучи в те времена еще стратигом-автократором императора Романа, уличил Калокира в казнокрадстве. Анастасий, к которому Калокир обратился с требованием приготовить яд, не захотел брать грех на душу, за что впал в немилость и вместо того, чтобы пожинать вместе со своими соотечественниками плоды победы и строить жизнь на освобожденном от арабов родном Крите, отправился в изгнание.
Чего доброго, херсонский патрикий за содействие в болгарских делах еще потребует от русского князя голову строптивца на блюде. Впрочем, руки коротки. К тому же, Калокир, так же, как и многие другие, наверняка захочет заполучить Анастасия живьем, предложив ему обменять свободу и жизнь на секрет разрушительного порошка аль Син.
И точно. Полагая, что достаточно запугал собеседника, Дионисий перешел к откровенному торгу, заодно обещая личное и своего господина содействие в решении участи Анастасия. Критянин только усмехнулся.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — промолвил он, глядя сквозь собеседника. — Мое ремесло — лечить людей, и если я беру в руки меч, то только для того, чтобы защитить себя и своих близких. Что же до различных способов убийства, то я их не знаю и не собираюсь узнавать!
Выпроводив разгневанного спафария восвояси, Анастасий долго не мог успокоиться. То ли он за прошедшие в странствиях годы отвык от общения с царедворцами и придворными различных мастей, то ли патрикий Калокир обладал талантом окружать себя особо неприятными людьми. Во всяком случае, мысль о том, что придется довольно-таки долго общаться с этим Дионисием, ухоженное лицо которого выглядело одутловатым, а холеное тело — дряблым, и явно не от болезни, а от потакания различного рода излишествам, вызывала у него почти тошноту. Большой вопрос еще, а понимает ли этот херсонец хоть что-нибудь в строительстве осадных машин?
Перед бегущей
8. Легенды Вселенной
Фантастика:
научная фантастика
рейтинг книги
