Подари мне себя
Шрифт:
— Ты должна позвонить ему, — тянется рукой к тумбочке Белова, беря мой телефон в руки, и позже протягивает его мне.
Я дрожащими пальцами забираю его из её рук и подношу ближе к себе.
— А если он не возьмёт трубку?
— Пока не позвонишь, не узнаешь, — уже мягче улыбается девушка. — А вообще, — вдруг спохватывается, — лучше поезжай сразу к нему. У тебя же остался его адрес? Чтобы уже сразу поговорить с глазу на глаз. Ты сразу всё увидишь по глазам его.
— Да, должен был остаться в наборе, когда я вызывала такси
Такой вариант может быть, потому как он может ещё не вернуться с заезда, где в последний раз проходили у него гонки. Может остаться там на неопределённое время. Тогда мне что делать?..
— Хватит! — прикрикивает она на меня, поднимаясь с моей кровати, отчего я вздрагиваю, не ожидая от неё такого. — “Если” да “если”. Ты действительно как маленький ребёнок, — недовольно качает головой.
Киваю, потирая свободной рукой лоб.
— Да, прости. Ты абсолютно права. В который раз, — улыбаюсь. — Просто страшно, что в действительности всё закончилось. Что возврата нет. Что всё так и останется: он там, а я здесь.
От этой мысли сердце сжалось. Я не хотела об этом думать, но эти мысли, как мелкие змеи, пробирались ко мне в голову, не желая оттуда уползать, как бы я ни старалась их прогнать.
Даже были мысли о том, что, возможно, Егор уже нашёл себе другую, с которой не будет вот таких проблем, как со мной.
— Хватит бояться. Просто сделай это! Если ты ему действительно дорога, то он прежде всего выслушает тебя.
— Хорошо.
После мы ещё какое-то время поговорили с Мариной, которая рассказывала последние события, произошедшие в их семье. Буквально пару дней назад Мишка приволок домой кота, всучив ей его прямо в руки, со словами: "Принимай нового члена семьи". Подруга была в полном шоке и долгое время не могла прийти в себя.
Нет, конечно, она любила животных и только рада была такому подарку от мужа, но это было настолько неожиданно, что она растерялась. Они потом ещё долгое время, сидя на кухне за чашкой кофе, смеялись.
Всё же счастлива я за подругу. Рада, что у них с Мишей все хорошо. Да, были и ссоры, после которых она уходила, хлопнув дверью, потому как характер у неё ещё тот. Но каждый раз, перепсиховав, она приходила к тогда ещё парню, обнимала его со спины, и они тихо разговаривали.
Много было у них разногласий, споров, но они разговаривали, в отличие от нас со Свободиным. Мы же не дали друг другу ни шанса.
Белова права, что нам нужно было сесть и спокойно все обсудить, а не действовать на эмоциях, вследствие чего и произошло то, что произошло. Да и кого теперь во всем этом винить? Некого. Точнее, оба виноваты.
Но тогда эмоции, чувства застилали пеленой глаза, и мы не понимали, что творим.
— Я вот что подумала, Сонь, а если та сцена перед клиникой была подстроена? — задумавшись, произнесла Марина.
— Думаешь вся эта картина, и поцелуй Шестинского как-то вместе связаны и подстроены? Ну а как же его интерес
— Не знаю, Ярославская. Но все выглядит так, будто кто-то всё это специально сделал. Просто мне, человеку со стороны, после того, что ты рассказала про Егора и то, как он к тебе относился, сомневаюсь, что он бы целовался с другой. Да и Дарья ваша эта — та ещё стерва. Я тебе с самого начала об этом говорила.
Я задумалась над словами подруги. Потому что меня так же все это насторожило. Особенно то, что сначала она берет неделю отпуска, а потом вдруг выходит раньше времени. Не сходится все это.
— Может быть, Марин. Честно, я уже ничему не удивлюсь.
Стоило мне только договорить, как в дверь постучали, и она тут же распахнулась, являя моему взору Нину Михайловну, взгляд которой выражал взволнованность и даже испуг. И я понимаю почему — это прямо связано со мной. Точнее, с моим состоянием.
Вспоминаю её слова, которые старшая медсестра мне говорила три месяца назад.
— Соня, как ты себя чувствуешь? — женщина прошла в палату, остановившись недалеко от моей постели, на которой я лежала. — Голова не кружится?
— Нет, Нина Михайловна. Со мной уже всё хорошо. Спасибо большое.
Глава 35
Соня
Женщина улыбнулась, но в её глазах всё равно я видела беспокойство.
— Тебе нужно больше отдыхать, девочка. Я тебе уже давно об этом говорила, — голос старшей медсестры стал твёрже, строже. — А ты никого не слушаешь, — укоризненно посмотрела на меня.
— Нина Михайловна, — я привстала немного. Всё тело затекло. Поэтому лежать тяжело. — А Герман Витальевич у себя? Ещё на работе?
— Да. Как раз видела, как он заходил в свой кабинет, когда я к тебе шла.
— Хорошо, — я кивнула и перевела взгляд на подругу, которая в этот момент сидела, не проронив ни слова.
— Всё будет хорошо, — тихий шепот, но так, чтобы я услышала.
В ответ я кивнула и, повернувшись вновь к начальнице, попросила принести мне чистый лист и ручку. Женщина удивлённо посмотрела на меня, не понимая, что я хочу сделать. Но говорить о том, что я буду писать заявление на увольнение, я не стала. Всё равно скоро об этом все узнают. Поэтому я не видела смысла ничего говорить.
Женщина ушла и через пару минут вернулась с чистым листком бумаги и ручкой. Капельница с витаминами уже закончилась, поэтому, аккуратно её выдернув, Нина Михайловна тут же приложила спиртовую вату к локтевому сгибу, залепила пластырем и сверху обмотала бинтом.
Я в ответ благодарно ей улыбнулась и, привстав, взяла лист с ручкой и начала писать.
Когда заявление было написано, я села на кровать, свесив ноги в низ. Старшая медсестра уже ушла, оставив меня наедине с подругой, которая тихо сидела.