Подари мне семью
Шрифт:
Правда, Лебедев ошарашен не меньше моего. Он шумно тянет воздух ноздрями и медленно ослабляет тугой узел антрацитово-черного галстука, пытаясь сложить в цельную картинку самостоятельные детали кривого паззла.
– У тебя есть ребенок? Этого не было в личном деле. Чего я еще о тебе не знаю, Кира?
Ощупывает меня тяжелым пристальным взглядом и каменеет, пока в моем воспаленном мозгу крутится убийственный ответ: «Того, что этот ребенок твой!».
Глава 12
Никита
Кислород
Фокус плывет. Мотор барахлит. Желудочек выталкивает кровь неравномерными порциями. Хреновые ощущения, одним словом, которые никуда не исчезают, как я ни стараюсь от них избавиться.
Дышу ли глубоко. Глотаю ли ставшую безвкусной воду. Поднимаюсь ли на ноги, чтобы распахнуть окно и впустить в помещение свежий воздух.
Все равно задыхаюсь.
Катаю на языке сотню вопросов, на которые необходимо получить ответ, чтобы в конечном итоге вычленить самый главный.
– Что с сыном, Кира?
– Я не знаю, Никит. Что-то случилось на тренировке.
Сгорбив плечи, всхлипывает Ильина и опускает дверную ручку. Тихий неясный щелчок слышится как громогласный выстрел и поражает в самое сердце. По крайней мере, все системы организма в считанные мгновения начинают работать на максималках.
Я даже не замечаю, как преодолеваю разделяющее нас с Кирой расстояние и накрываю ладонью ее ладонь.
Решение принимаю незамедлительно. Я не могу отпустить ее одну.
– Поехали. Я отвезу.
Высекаю твердо и осторожно подталкиваю вздрагивающую от звука моего голоса девушку вперед. Меня самого знатно лихорадит, но рассудок остается незамутненным. Уверен, я смогу доставить нас целыми и невредимыми в больницу – Ильина нет.
– Возьми сумку, паспорт, пиджак и иди к лифту.
Сжимаю напоследок тонкое Кирино запястье прежде, чем она скроется в коридоре, и преступно легко предаю свои принципы. Ставлю личное выше общественного, кладу большой болт на сверхважную встречу и ошарашиваю Жанну новым распоряжением.
– Позвони Володе, скажи, пусть доставит немцев в «Вареничную» и накормит до отвала. Потом пусть устроит экскурсию по городу и заселит в отель, который для них забронировали. Все расходы, естественно, за наш счет. Ты поняла?
– Но Никита Сергеевич…
– Ты поняла меня, Жанна? Все по высшему разряду сделай. Переговоры перенеси на завтра. Скажи, что я отравился и усиленно лечусь.
Чеканю отрывисто, а сам мысленно возвращаюсь к въевшейся в подкорку фразе: «у меня сын попал в больницу». Пока я мотался с Дарьей по врачам, сдавал бесполезные анализы, позволял психологам рыться в своей черепной коробке, Кира делила с кем-то постель, родила ребенка, возможно, построила счастье.
Может быть, странно, но все эти выводы жалят мое самолюбие хуже кинжала. Заставляют чувствовать себя никчемным придурком и в сотый раз задумываться о том, что могло быть, если бы я не ушел от Киры.
Меня бы ждал дома вишневый пирог и густой наваристый борщ? Она бы встречала
Что ж, история не терпит сослагательного наклонения. Напоминаю себе и силой воли стираю фантазии, от которых неприятно саднит в груди и сдавливает тугим обручем ребра.
– Все, я уехал.
– До свидания, Никита Сергеевич.
Убеждаюсь, что Жанна приступила к выполнению моего поручения, размашистым шагом выхожу в коридор и устремляюсь к Кире, застывшей в холле. Бережно сжимаю ее плечи, пытаясь подарить уверенность, что все обязательно будет хорошо, и с трудом проглатываю удивленное «о».
Створки лифта медленно разъезжаются и являют нам Дарью. Шок на лице моей все-еще-супруги сменяется пониманием, красные пятна расползаются по молочной коже, рука взлетает вверх и отвешивает мне звонкую пощечину.
Хорошо, что я успеваю оттеснить Киру за спину.
– Что ты здесь делаешь? – выдаю глупо и приближаю неизбежный скандал.
– Приехала поговорить! Раз уж я не могу застать тебя дома. Или я должна была заранее записаться на прием?!
Распаляется Даша, а я будто откатываюсь на несколько лет назад и испытываю острое ощущение дежавю. Где на чаше весов с одной стороны – Дарья, которая заслужила конструктивный диалог. А с другой – Кира, которая нуждается в моей помощи.
Противоречия раздирают на части. Рассудок требует остаться в офисе с супругой и раз и навсегда расставить точки над i. Сообщить о принятом решении и выслушать десяток смертельных проклятий, от которых кровь будет стыть в жилах.
Сердце же ругается с головой и велит пойти на поводу у своего «хочу». Плюнуть с высокой колокольни на общепринятую мораль, подтереться чужим мнением и сделать нелегкий, но единственно верный выбор.
Так что я шумно вдыхаю воздух и со свистом выдыхаю негромкое, но твердое.
– Тебе стоило позвонить.
– Позвонить? Да ты в своем уме, Лебедев?!
Поведя плечами, я принимаю все сто оттенков негодования, которые на меня обрушивает Дарья, и в кромешной тишине ныряю в лифт, утягивая Киру за собой. Ее жутко трясет – то ли от известия о сыне, то ли от этой дурацкой встречи. Так что я крепко прижимаю ее к себе и бережно скольжу ладонями вдоль позвоночника, благо на первый этаж мы спускаемся в полном одиночестве.
По пути к парковке я нашептываю Кире на ухо банальное «все будет хорошо» и не разрываю контакта до тех пор, пока не приходится достать ключи и щелкнуть брелоком сигнализации.
– Ты не должен был, – выпутывается, наконец, из ступора Ильина и виновато закусывает нижнюю губу, пока я помогаю ей устроиться на пассажирском сидении и заботливо защелкиваю ремень безопасности.
– Должен. Я обещал.
– Никита!
– Кира! Не обсуждается.
Обмениваемся короткими резкими фразами, в которых чего только не намешано. Надежда, разочарование, тревога, обреченность, боль. Гордая, Кира не желает навязываться и быть обузой. Я же пытаюсь хоть как-то компенсировать причиненный ей когда-то вред.