Подари мне семью
Шрифт:
– Я и забыла, что ты можешь сравнять горы с землей и перевернуть мир вверх тормашками, если чего-то по-настоящему хочешь.
– Я и сам забыл.
С ощутимой досадой откликается Лебедев, я же улетаю в нирвану. Может быть, я тороплю события, но я больше не сомневаюсь, что Никита доведет начатое до конца. Слишком уж глубокая борозда прочерчивает его лоб, слишком резко дергается кадык на его шее.
Сейчас он – натянутый возбужденный нерв. Дотронешься – спровоцируешь глобальную катастрофу.
Но стоит только нам приблизиться
Неотразимый он, когда не придавлен грузом проблем.
– Хей, чемпион! Ну, что, готов попробовать пару финтов?
– Всегда готов!
Выскользнув из автомобиля, Лебедев ловит Митю в объятья и стискивает так крепко, что меня саму топит в этой грубоватой щемящей нежности. Наблюдаю за ними в приоткрытое окно и силюсь сглотнуть набухающий в горле ком.
– Как день прошел?
– Нормально. Пятерку по математике получил.
– Красава.
Мой медвежонок залезает назад с помощью Никиты, ерзает по сиденью от нетерпения и в мыслях уже явно рассекает по ледовой арене. Не замыкается. Напротив, выливает на нас беспрерывный поток информации.
Рассказывает что-то про проверочную работу, про одноклассников и про экскурсию в парк Зарядье, куда их обещал отвести классный руководитель на следующей неделе.
За его звонким щебетанием дорога проносится незаметно, и вот мы уже стоим перед хоккейной площадкой и торопливо сгружаем вещи на скамью. Задыхаюсь от предвкушения, поджигающего кровь, и вздрагиваю, когда Никита опускается, чтобы помочь мне зашнуровать коньки.
Действует осторожно, уверенно, трепетно.
– Не туго?
– Нет. Отлично.
Благодарю Лебедева и медленно выкатываюсь на лед. Подворачиваю рукава широкой свободной толстовки и застываю, приклеиваясь взглядом к трибунам.
В проходе появляются товарищи Никиты по команде.
Добродушный Сашка Терентьев, который когда-то таскал мне пончики с шоколадной глазурью. Ловелас Лешка Саутин, не пропускавший во время учебы в универе ни одной юбки. И скрытный Богдан Багиров, всегда державшийся немного особняком.
В отличие от Никитиной семьи парни безоговорочно приняли меня в свою компанию и помогали отбивать Дашины нападки, когда Лебедева не было рядом. Вот и сейчас они расплываются в искренних улыбках и всяческим образом демонстрируют радость от нашей встречи.
– Кира? Сколько лет, сколько зим!
– Не забыла, как стоять на коньках?
– Твой пацан? Фига се! Взрослый такой!
Галдят они наперебой, я же окончательно растекаюсь ванильным сиропом. Чувствую себя хрупкой принцессой в окружении отважных рыцарей и взволнованно принимаю сыплющиеся на меня комплименты.
– Полегче, мужики. Кира занята.
Хохочут. Подтрунивают
Наперебой что-то объясняют. Терпеливо показывают, как правильно обводить соперника. И немного поддаются, позволяя Мите загнать шайбу в ворота.
Мощные. Сильные. Ловкие. Они выписывают на льду такие замысловатые линии, что меня распирает от иступленного восторга. Такому не учат в секции – Митиному тренеру до них далеко.
– А вы приедете в следующий раз? – с замирающим сердцем спрашивает медвежонок, и я цепенею вместе с ним. Жду ответа, затаив дыхание, и сама подпрыгиваю, когда раздается твердый ответ.
– Конечно. Обязательно повторим.
Стягивая перчатки, парни по очереди жмут ладонь медвежонку, и она тонет в их огромных лапищах. От растекающегося в воздухе веселья мне кажется, что мое тело наполняется маленькими пузырьками, становится невесомым и норовит взмыть вверх – к самому куполу.
Легко-легко так и празднично. Лучше, чем в день рождения или новый год, когда тебя завалили подарками.
– Ваш с Никитой пацан, да? Похож на него очень, – кашлянув, вырывает меня из розового тумана Богдан и окончательно смущает не похвалой – констатацией факта. – И ты светишься вся. Похорошела.
– Наш.
Высекаю с гордостью и замолкаю. Улавливаю тихую грусть, спрятавшуюся в мерцающих карих омутах Багирова, но как следует обдумать ничего не успеваю. Никита прижимается ко мне со спины, щекочет носом мочку уха, проникает пальцами под край толстовки и мягко касается покрывающейся мурашками кожи.
– Проголодалась? Я зверски.
Может быть дико, но мне представляется, что говорит он вовсе не о гамбургере или бифштексе.
Глава 31
Кира
– Побудешь сегодня с дедушкой, хорошо?
Наклоняюсь к Мите и поправляю его всклокоченную шевелюру. Если он откажется, я немедленно сниму свои туфли на тонком высоком каблуке, переобуюсь в кеды и попрошу Никиту отвезти нас домой.
Но медвежонок лишь серьезно кивает и мягко сжимает мою ладонь.
– Без проблем, ма.
Сегодня нас ждет прием у Гордина. На мне струящееся нежно-голубое платье в пол, хоть Лебедев и настаивал на красном, в ушах крохотные сережки-капли, запястье обвивает ажурный браслет из белого золота.
И, пока я немного нервно разглаживаю атласную ткань, Никита с отцом ведут безмолвную ожесточенную дуэль. Обмениваются выразительными взглядами, будто скрещивают шпаги, и оба стискивают кулаки.
Воздух между ними искрит.
– Никита, если ты…
– Все будет хорошо, Андрей Денисович. Я верну вашу дочь в целости и сохранности.