Подарок к Рождеству (Сборник)
Шрифт:
Глядя в ее прелестное лицо, он покачал головой.
— Нет, это не для вас.
Она смутилась от его слов, но постаралась не показать этого.
— Мне действительно надо идти. Очень приятно было снова вас встретить. Надеюсь, вы подберете хорошую квартиру для своего друга.
Он расплатился, они вышли, постояли на тротуаре, и она протянула руку.
— До свидания, мистер ван дер Эйслер. Если увидите Дебби, передавайте привет. Только не говорите, пожалуйста, что я все еще без работы.
Она быстро
К тому времени, как Оливия пришла в магазин, филе камбалы, которое заказывала бабушка, уже кончилось, и ей пришлось заплатить за целую рыбину, чтобы из нее приготовили филе. Из-за этого она потратила в рыбной лавке гораздо больше денег, чем предполагала, но, занятая мыслями о мистере ван дер Эйслере, не придала этому значения.
Конечно, когда она вернулась домой, ее спросили, где она пропадала все утро, выйдя за ничтожной покупкой.
— Слонялась без дела, распивала кофе — уж точно, — прошипела миссис Фицгиббон.
— Я встретила кое-кого из больницы, мы действительно вместе пили кофе, — сказала Оливия. Про Родни она не упомянула.
Мистер ван дер Эйслер приехал домой, съел свой ленч — у Бекки было все готово — и отправился в больницу на обход. Он переходил от одного пациента к другому, и никто из сопровождавших его студентов не подозревал, что его блестящий ум бился над проблемой Оливии — в то время, как врач всем по очереди вежливо задавал вопросы.
Оливия обронила, что бабушка когда-то жила в Уилтшире, а в одной из деревушек этого графства была школа, где училась его маленькая крестница, и ее бабушка, жившая поблизости, часто навещала малышку во время учебы. На каникулы ее отправляли обратно в Голландию к матери, которая послала ее в английскую школу, потому что так хотел покойный муж. Может быть, бабушка Нелл и миссис Фицгиббон были знакомы или хотя бы имели общих друзей? Стоило это выяснить.
— А теперь, джентльмены, — сказал он в своей безмятежной манере, — кто из вас точно назовет причины, по которым мне пришлось оперировать мисс Форбз? И… — добавил он, улыбнувшись женщине на больничной койке, — и тем самым вернуть ей нормальное, хорошее здоровье? — Он говорил так располагающе, что пациентка улыбнулась в ответ.
Через несколько дней мистер ван дер Эйслер смог освободиться и поехал в Уилтшир. Бабушка его маленькой крестницы жила в пяти-шести милях от Брэдфорда-он-Эйвон. В это утро в воздухе особенно чувствовалось приближение весны: небо было голубое, хотя довольно бледное, солнце сияло, пусть не очень грело, и земля местами уже была тронута зеленью. Неторопливо сворачивая на узкий проселок, мистер ван дер Эйслер говорил себе, что впустую тратит время: Оливия сейчас уже, наверное, устроилась на работу, а
Он заранее позвонил, и они встретились, как старые друзья, — они ими и были, потому что обоим поручалось заботиться о Нелл в учебное время. Леди Бреннон в свои шестьдесят лет выглядела молодо; она жила на краю деревни в очаровательном старинном особняке, занималась садом, живописью, собаками и состояла в разных деревенских комитетах.
— Рада видеть вас, Хасо. — Она на миг загрустила. — Кажется, давно все это было: свадьба Роба, вы на ней шафером… Знаете, мне его так не хватает. Слава Богу, у нас есть Нелл.
Они вместе вошли в дом, и гость спросил:
— Выходные она проводит у вас?
— Да, приедет в субботу. Вы не сможете остаться до этого времени?
— Боюсь, что нет. Я постараюсь приехать перед пасхальными каникулами. В сущности, я могу устроить свои дела так, чтобы отвезти ее в Голландию.
— Это было бы чудесно. — Леди Бреннон налила ему кофе. — Девочка вас обожает. На этой неделе звонила Рита, сказала, что вы к ней заезжали. Как она там? Счастлива?
— Думаю, да. Она любит свою работу, у нее много друзей. Она скучает без Нелл, но хочет выполнить волю Роба.
— Да, конечно. Может быть, позже она передумает и сама переедет сюда.
— Возможно. — Он поставил чашку. — Леди Бреннон, вы знавали миссис Фицгиббон? О, с тех пор прошло, должно быть, немало лет. Как я понимаю, она жила где-то возле Брэдфорда-он-Эйвон. — Он основывался на том, что говорила Оливия. — Дочь миссис Фицгиббон вышла замуж за человека по имени Хардинг… была пышная свадьба…
— Фицгиббон? Громкое имя. Вы с ней знакомы? Она из числа ваших друзей? Старовата…
— Нет-нет. Я никогда ее не видел.
— Тогда могу вам сказать, что это исключительно вздорная женщина, я хорошо ее помню, она тиранила свою дочь, довольно милую крошку. Выдала замуж против ее желания. Я с ними несколько раз встречалась. У дочери была девочка, муж умер — я когда-то читала в «Телеграфе»… Боже мой, уже тридцать лет прошло с тех пор, как мы встречались. — Она вопросительно взглянула на Хасо. — Позвольте узнать, а почему вы интересуетесь ею?
— Я знаком с ее внучкой, она работала в регистратуре в больнице Джерома, попала под сокращение и не может найти работу. Они с матерью живут у миссис Фицгиббон, и, кажется, им там плохо приходится. Оливия очень мало о себе рассказывала, я с ней едва знаком, но знаю, что она устроила так, чтобы уволили ее, а место осталось за девушкой, с которой она работала, — та отчаянно нуждалась в деньгах. И никто ни о чем не догадался. — Он опять улыбнулся. — У меня нет к ней личного интереса, но только я считаю, что она заслуживает лучшей участи.