Подарок охотника (рассказы)
Шрифт:
— Я не по дороге, а вдоль телефонных столбов шел. Потом потерял их и вот к вам угодил, — объяснил я.
— Ну, тогда все верно... — с облегчением вздохнул Митяй. — Правда, Сеня?
— Похоже, правда, — сдержанно ответил Сеня.
А когда я рассказал ребятам, как, сойдя с поезда, перепутал в темноте столбы с деревьями и как потом чуть не свалился в овраг и продирался через шиповник и боярышник, то ребята повеселели.
— Только вы нам болото помянули, мы с Сеней сразу уши навострили: подумали, здесь чего-то не так, — улыбнулся Митяй. —
— Ну и хитрец! А ведь я и вправду похож на подозрительную личность. Вон в какого оборванца шиповник с боярышником меня превратили! — рассмеялся я, оглядывая свою изодранную одежду. — А о чем это вы шептались, если не секрет?
— Зверь нас преследует! — выпалил Митяй. — Правда, Сеня?
— Ага, — кивнул Сеня. — Только и его издали видел, а Митяй — совсем близко.
— А какой он из себя? — спросил я,
— Большой такой. Вроде белый, вроде черный, стра-а-ашный и непонятный какой-то. Куда мы со стадом туда и он. Все в кустах хоронится и хромает, — скороговоркой объяснил Митяй.
— Да... действительно непонятный,— улыбнулся я. — На кого он хоть похож-то?
— Ни на кого, — развел Митяй руками. — Увязался вчера и не отстает.
— Интересно... А может, ты Полкана не узнал? — пошутил я.
— Что я, маленький, что ли? — обиделся Митяй. — Вон когда за хворостом бегал, опять его видел: в кусты прыгнул, а за ним Полкан погнался.
— Ну ладно, не обижайся, Митяй, я просто пошутил, лучше расскажи все подробнее, — попросил я.
— Когда Сеня за водой уходил, Полкан за ним убежал, я один остался, — смягчился Митяй. — Смотрю, из кустов какое-то чудо-юдо вылезло и ко мне направилось. Идет хромает. Я испугался и сижу не шелохнусь. А оно все ближе и ближе. Потом стонать начало. Тут уж я совсем испугался, да хорошо, Сеня с Полканом показались, оно и убежало...
— Потом мы все кусты обшарили, да так ничего и не нашли, — закончил за Митяя Сеня.
«А ведь я, кажется, тоже вспугнул того зверя», — я вспомнил, как что-то кинулось в кусты, когда я подходил к костру.
«Не пойду завтра ни по каким бекасам, а останусь лучше с ребятами и узнаю, что это за зверь», — решил я и объявил об этом ребятам.
— Вот хорошо! — радостно воскликнул Митяй. — Мы тогда тоже останемся, а Василя домой отправим. Правда, Сеня?
— Ладно, — согласился Сеня.
— А разве вы не все время пасете? — удивился я.
— Нет. Мы с Митяем только помогаем. А Василь с дедушкой, то настоящие пастухи. Они между собой через сутки меняются, — ответил Сеня.
— А почему же вы на ночь остались?
— Так получилось. Дедушка приболел, а у Василя сестра замуж выходит, он и упросил нас остаться: на свадьбе захотел погулять...
— А как со школой? — я вспомнил, что уже кончается август и через неделю ребятам нужно браться за учебники.
— Учиться начнем — пастушничать больше не придется... — с сожалением вздохнул Митяй. — Это мы так. Как мамка моя окажет: «Чтоб не лоботрясничали». Правда, Сеня?
—
Прибежал уставший, весь выпачканный в земле Полкан и, растянувшись около ребят, положил свою большую голову на передние лапы.
— Что, Полканчик, не догнал, да? — Митяй погладил его по голове. — А в земле зачем вывозился? Кротов опять выкапывал, а? — Пес виновато вильнул хвостом и закрыл глаза.
Долго еще в ту ночь я говорил с ребятами: и картошку с ними пек, и чай в ведерке кипятил, а рассвета все не было. Наконец на востоке появилась тонкая, с розовато-алой каемкой внизу, светлая полоска. Она все ширилась, росла и постепенно расплывалась по небу. Небо бледнело и из темно-синего медленно превращалось в светло-голубое. Звезды заметно тускнели, меркли и гасли одна за другой. За холмом, первыми вестниками наступающего дня, вспыхнули красновато-оранжевые блики солнца.
— А ружье у вас заряжено?
— Заряжено, Митяй, заряжено... — солгал я ему для успокоения. — Ты бы прикорнул немного, а мы с Сеней покараулим.
— Нельзя... овцы... Пра-а-а-вда, Сеня?
Сеня ничего ему не ответил, только, сняв свою телогрейку, набросил ее на Митяя и придвинулся ближе к огню.
Вдруг Полкан приподнял голову и, вскочив на ноги, грозно зарычал. Я, инстинктивно схватив «тулку», обернулся: по траве к кустам шиповника, прихрамывая, бежало какое-то небольшое приземистое животное.
— Он! Он самый! — испуганно закричал Митяй.
Быстро переломив ружье и вогнав в патронник заряд картечи, я, однако, с выстрелом не торопился.
Полкан оказался расторопнее. В несколько прыжков пес настиг зверя и вцепился ему в горло. Мы всей гурьбой бросились к рычащему, хрипящему и катающемуся по земле клубку.
С большим трудом нам удалось отогнать разъяренную собаку от полупридушенного зверя.
Нижняя часть шеи, брюхо и лапы зверя были черные, с постепенным переходом на плечах в серый цвет, Спина и бока серые с рыжим оттенком. А по белой головке от щек через глаза и уши проходили две черные полосы.
— А клыки-то какие! Клыки! — опасливо посматривая на раскрытую пасть, удивлялся Митяй. — Как цапнет — будь здоров! Правда, Сеня!
— Да-а, большущие... — подтвердил Сеня.
— А как называется эта зверюга? — спросил Митяй.
— Барсук, — ответил я.
— Барсук? — удивились ребята.
— Сколько я про них слышал, даже норы где барсучьи, знаю, а ни разу не видел. Барсуки ведь только ночью выходят, а почему этот днем бродил? — спросил Сеня.
— Вероятно, была у него какая-то причина... — пожал я плечами.
— А когтищи-то!.. Что у медведя. — Осмелевший Митяй потрогал барсука за лапу. — О! Смотрите, одна лапа толще другой!
Я нагнулся. Действительно, подошва левой передней лапы по сравнению с правой была толще и сильно раздулась. Щупая мягкую вспухшую подошву, я наткнулся пальцем на какой-то твердый бугорок.
— Вроде заноза... — сказал я ребятам неуверенно и достал складной нож. — Ну-ка, Сеня, сними с Митяя телогрейку н набрось ее барсуку на голову. Да покрепче держи, а то как бы не цапнул. Видишь? Он уже шевелиться начинает, скоро совсем очухается...