Подчиняясь твоей любви
Шрифт:
— Обед будет ждать тебя в кухне, — прохладно сказал он, избегая моего взгляда. — Я буду в Мальпенса до конца дня.
— Почему? — слово вылетело у меня до того, как я смогла остановить себя. Он взглянул на меня, приподняв брови.
— Встреча с клиентом.
— В твоем расписании его нет.
Он откинулся в своём кресле и посмотрел на меня более пристально.
— Не всё записано в моем расписании, Брук. Как наша маленькая прогулка сегодня утром. Думаешь, домашним Лукаццоне понравилось то, что они видели? — дьявольская улыбка озарила его лицо, заставляя меня снова густо покраснеть.
— Что? Ты сказал — я споткнулась на
— Нет. Я сказал «никто не живет там» в переносном смысле, на берегу. Я не говорил, что никто не живет внутри дома, — его ухмылка усилилась. Мои щеки покрылись алыми пятнами, а я сгорала от стыда.
Черт, он делает так, как хочет он.
Я проиграла еще одно сражение.
— Думаешь, кто-нибудь видел нас? — прошептала я.
Он пожал плечами и подошел ближе.
— Разве это имеет значение? Расслабься, Брук, — мягко сказал Джетт. — Дом пуст уже несколько месяцев. Большим пальцем он гладил мою горящую щеку. — Но тебе нравится чувство, что тебя могут поймать, не так ли?
Я кивнула, хотя чувство быть пойманной не было первостепенной причиной того, что моя кровь кипела.
— Хорошо, потому что есть так много других вещей, которые я запланировал сделать с тобой, — прошептал он тем глубоким сексуальным голосом с налетом интриги.
Моё дыхание прервалось. О, я определенно не могла ждать.
Зазвонил телефон, прерывая этот момент. Джетт застонал и повернулся проверить, кто звонил.
— Черт! — отпустив меня, он схватил телефон и зажал микрофон рукой. Его темные глаза застыли на мне, не оставляя сомнений, что его слова предназначались только для моих ушей. — Я хочу тебя безумно, но, к сожалению, работа не ждет, — его рот придвинулся к моему в быстром, горячем поцелуе, после чего он вернулся к своему серьезному рабочему состоянию.
— Мэйфилд, — сказал он в телефон. Его голос был жестким и решительным, не выражая той страсти, которая сейчас неслась по моим венам.
Выпрямив спину, я собрала всё своё самообладание и заставила себя медленно покинуть комнату, обдумывая каждый шаг, как будто я шла на ватных ногах.
Глава 17
Как сказал Джетт, обед ждал меня на кухне. Я подняла крышку с сервировочной тарелки и тут же почувствовала невероятный аромат итальянской пасты болоньезе. Я еще никогда не пробовала подобного лакомства. Я вдыхала приятный запах трав и свежих томатов. Мой желудок заурчал в ответ, напоминая мне, что время обеда уже прошло, а я не ела с прошлой ночи. С папкой Лукаццоне у моей груди, я схватила тарелку и села за дорогой стол из красного дерева. И з окна открывался грандиозный вид на всю восточную часть озера. В отличие от того дня, когда мы приехали, на озере было больше отдыхающих. Я видела лишь часть берега, но смогла различить разноцветные флажки двух частных лодок, дрейфующих на бирюзовых волнах. Как говорил Джетт, большая часть озера была частными владениями, поэтому я пришла к мысли, что владельцы решили совершить небольшое весеннее путешествие.
После очередной ложки божественной пасты, я задавалась вопросом, какого это быть таким же богатым, как эти люди, не волноваться об оплате счетов или еде на столе. Даже когда наша семья потеряла папу, и маме пришлось сводить концы с концами, получая копейки, заполняя полки в местном супермаркете, я никогда не чувствовала, что мне чего-то не хватает. Но здесь, на вилле с Джеттом, которая, возможно, стоила дороже, чем я смогу заработать за всю жизнь,
Я работала на него, но была будто из другого мира. И я не питала напрасных надежд, что когда-то этот богатый мир примет меня.
Ты его не хочешь, Стюарт. Так что убери свои «если бы» из головы.
— Чёрт побери, — пробормотала я, открывая папку Лукаццоне. К моему удивлению это была не та папка, которую Джетт оставил на моём столе сегодня утром. Я быстро закончила обед, чтобы погрузиться в странную рабочую этику Мэйфилда. Я удобнее расположилась в своём кресле, чтобы было удобнее читать. Но другие мысли не давали мне покоя, я не могла не восхищаться целеустремленностью Джетта Мэйфилда. Он четко знал, чего хочет, и не боялся брать это. И ему неважно насколько грязно ему пришлось бы играть.
***
Частный детектив следил за семьей Лукаццоне в течение 10 лет, копаясь в семейных трагедиях, тайных банковских счетах, изучая посетителей со скрытыми мотивами. Как выяснилось, из поколения в поколение мужчины Лукаццоне растрачивали деньги, получая удовольствие всеми возможными способами. Александр Лукаццоне не отличался от них ничем, кроме того, что он играл по другую сторону. Он женился на своей богатой жене, потому что ему были нужны её деньги. Но он так и не оставил наследника. В какой-то момент один из его любовников переехал, и их роман стал достояние общественности, но это продолжалось до тех пор, пока жена не стала угрожать разводом.
Я удивлялась, почему она этого не сделала. Любая женщина в здравом уме сделала бы это, но Генриетта Лукаццоне оставалась с Александром до тех пор, пока она не заболела какой — то загадочной болезнью, которую она подхватила, отдыхая в Индии. Может быть, из-за её католического воспитания она ценила свою клятву больше, чем собственную свободу и жизнь с тем, кто действительно любил бы её. Или, может быть, Александр держал её в железных тисках, принуждая к повиновению. Он был знаменит своим шармом и привлекательностью, и он мог одним своим взглядом заставить кобру удержаться от укуса.
Разумеется, я не поверила ни слову. Эти истории появились, когда он был еще юнцом, когда первая мировая война забрала у людей все и заставила верить в высшее общество, которое предлагало бесплатный обед и дарило их детям одежду. Может быть, это была причина, почему Генриетта думала, что Александру Лукаццоне сошло с рук убийство.
В соответствии с рассказом в папке, это случилось в первую субботу декабря 1953 года. Генриетта Лукаццоне только что вернулась из магазина, шопинг был её страстью, и застала своего мужа в кровати с другим мужчиной. Такое уже случалось, но в этот раз любовник рядом с Александром был мёртв. Его торс был разрезан от горла до живота. Согласно её дневнику, Генриетта не обращалась в полицию, и тело было закопано в лесу, обнаженным, в том же обезображенном виде.
Никто ни разу не задал лишних вопросов, никто не показывал пальцем. Прошло время, тело было найдено, а Александр пожертвовал деньги на благотворительность, и его щедрость была высоко оценена. Мужчина был идентифицирован как бывший солдат второй мировой войны, пристрастившийся к бутылке и отчаянно нуждающийся в деньгах на следующую порцию выпивки. Частный детектив Мэйфилда раскрыл этот секрет случайно. Когда он не получил приглашения в дом Лукаццоне, ему удалось найти дневник Генриетты в часовне в конце сада, спрятанный под площадкой для преклонений напротив алтаря.