Подъем Китая
Шрифт:
В Соединенных Штатах Китай мало что может купить, так как здесь действует много запретов на приобретение Китаем или Россией тех или иных активов в развитых отраслях. Но Китай приобрел немало разных активов в Канаде и в Мексике.
Китай активно внедряется и в экономику арабских стран и стран Ближнего и Среднего Востока. Так, например, Китай расширил свое присутствие в нефтяной и газовой промышленности в Иране и в ОАЭ. Были сделаны предложения правительству Ирака. Китайцы приобрели в странах Персидского залива и в Египте несколько гостиниц. Это, как правило, элитные гостиницы, и они работают как и прежде, так что постояльцы в этих гостиницах могли и не заметить смены собственника. Даже в такой стране, как Афганистан, Китай расширяет свое присутствие. Еще в 2008 году Китай одержал победу на международном аукционе по продаже крупного месторождения меди в одной из афганских провинций. Китай уже начал разработку этого месторождения, создав здесь крупную и хорошо охраняемую зону для своих рудников.
В России китайское присутствие хорошо заметно главным образом на Дальнем Востоке, а также в городах Восточной Сибири. Но китайские как государственные, так и частные фирмы взяли в долгосрочную аренду немало крупных земельных участков в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и в городах Поволжья, где были возведены крупные китайские торговые центры или начато их строительство.
Хорошо известно, что всякий экономический кризис наносит удар по более слабым и менее
Вывоз капитала из Китая строго регулируется государством, даже и в том случае, если речь идет об инвестициях частных компаний или смешанных корпораций. Этот контроль осуществляет Государственная комиссия по реформам и развитию. Приоритет здесь отдан, как и следовало ожидать, вложениям в энергетические активы, но не забыты и все другие важные для Китая отрасли. Для активизации иностранных капиталовложений в Китае стали создаваться и такие бизнес-структуры, которых много в западных странах, но которых не было раньше в Китае. Речь идет об инвестиционных компаниях, которые занимаются на биржах покупкой акций у любых фирм и корпораций, которые эти акции на биржах продают. В Китае было создано в последние годы несколько крупных инвестиционных компаний, которые находятся под государственным контролем, но ведут свой бизнес, руководствуясь условиями и правилами бирж и рынка. Наиболее крупный в этой области игрок – это Китайский суверенный инвестиционный фонд – «China Investment Corp.» – CIC. Только в самом начале 2010 года этот фонд, который существует пока еще немногим более двух лет, обнародовал информацию о своих инвестициях. Деятельность этого фонда была предметом большого внимания американских служб, и в частности Комиссии по ценным бумагам и биржам. Слухи о покупках китайцев оказались сильно преувеличенными. Но и реальная деятельность фонда оказалась весьма масштабной. По данным на начало февраля 2010 года, CIC владел пакетами акций более чем 60 американских компаний на сумму, близкую к 10 млрд долларов (РБК-daily, 10 февраля 2010 г.). В руках китайских инвесторов оказались пакеты акций таких американских компаний, как «Coca-Cola», «Citigroup», «Visa», «Pfizer», «Apple». CIC для покупок акций по всему миру мог брать деньги из китайского валютного резерва – ему в управление государство выделило 200 млрд долларов. Китай купил пакеты акций разного размера в Канаде и в Европе. Он приобретает акции и в американской банковской системе, а также акции американских инвестиционных компаний, т. е. вкладывается в американский финансовый сектор. По данным американской печати, в портфеле CIC преобладают акции нефтегазового и горнодобывающего секторов, а также компаний из финансового сектора.
Мы видим, что Китай активно пользуется всеми теми шансами, которые ему предоставляет мировой кризис, хотя и соблюдает разумную осторожность, чтобы не споткнуться так, как споткнулись в последние 10 лет, и уже не один раз, США. Быть в числе лидеров – это также риск. Проявляя как смелость, так и осторожность, Китай увеличивает в последние годы экспорт своих капиталов во всех регионах мира. Как сообщил генеральный директор агентства по делам содействия инвестициям при министерстве торговли КНР Лю Цзочжан, в 2010 году объем прямых инвестиций Китая в экономику других стран может достичь в расчете на год 60 млрд долларов (ИТАР-ТАСС, 1 октября 2010 г.). Это большая цифра, которую Китай в ближайшие годы намерен не уменьшать, а увеличивать.
IV. За пределами материкового Китая. Новый «большой Китай»
Две части китайской нации
На основной части материкового Китая идет развитие и укрепление мощного социалистического китайского государства – КНР. Формируется активная и единая по своему мировоззрению китайская нация. Однако вокруг этого ядра в последние десятилетия начинает формироваться и «второй Китай», или вторая часть китайской нации, и этот необычный, а в некоторых отношениях даже захватывающий для историка процесс становится все более отчетливым, все более значимым для Китая и для всей Азии и все более гармоничным. Эта мирная интеграция должна закончиться в течение нескольких десятилетии созданием «Большого Китая», который и станет лидером, но не гегемоном в XXI веке.
За пределами материкового Китая проживает, по оценкам китайских экспертов, немногим более 60 млн китайцев. Основная часть их составляет население Тайваня, Гонконга (Сянгана), Макао (Аомынь) и Сингапура. Большие китайские общины издавна существуют в Индонезии, в Малайзии, на Филиппинах, а небольшие – почти во всех странах Юго-Восточной Азии и даже в Японии. Достаточно крупные китайские общины возникли в XIX и XX веках в Северной и Южной Америке.
Тайвань, Гонконг и Макао – это исторически территории Китая. Китайские общины в других странах мира – это зарубежные китайцы, или хуацяо. Возникновение таких общин – результат эмиграции или даже насильственного перемещения китайских рабочих в соседние страны.
Выходцы из Японии живут и работают во многих странах мира, однако организованных японских диаспор нигде в мире нет. У китайцев иные традиции. Эмиграция никогда не считалась в Китае изменой Родине или полным разрывом с китайской нацией и родственниками, оставшимися в родных деревнях и уездах. Эмигранты из Европы, из России, из Армении или из стран мусульманского мира увозили в Северную и Южную Америку свою веру и свою церковь. Китайские эмигранты увозили на чужбину свою привязанность к дому, ибо в Китае именно культ предков и родного дома в какой-то степени заменяет религию. Поэтому большая часть китайцев, которые были вынуждены покинуть Родину, сохраняли и продолжают сохранять как родственные связи, так и чувство сыновнего долга перед Китаем – вне зависимости от личных политических и идеологических симпатий, а также независимо от своего отношения к системе власти в стране. Конечно, есть и исключения, но они не отменяют общей многовековой традиции. В своем подавляющем большинстве хуацяо – это люди с двойной идентификацией. Они лояльные граждане тех стран, в которых они живут, и их труд приносит этим странам немалую пользу. В Малайзии, например, большая часть политической элиты страны – это мусульмане-малайцы, а основная часть экономической элиты – это китайцы. Велика роль китайской диаспоры и в развитии индонезийской экономики. Однако большая часть хуацяо владеет как местным, так и китайским языком и продолжает считать себя частью великой китайской нации. Иногда это создает конфликтные ситуации – в 1965 году не только антикоммунистические, но и антикитайские погромы прокатились по Индонезии, главным образом на Яве и Суматре,
Возвращение части хуацяо в Китай началось еще в 1950 году, т. е. сразу же после провозглашения КНР. Однако этот процесс никогда не принимал массового характера. Враждебные отношения, которые установились между США и КНР с начала 1950-х годов, корейская волна 1950–1953 годов, торговый и дипломатический бойкот КНР западными странами – все это поставило в трудное положение многих китайцев, которые давно уже жили на Западе и добились здесь немалых успехов в своей деловой или научной карьере. Еще в начале 1950-х годов премьер КНР Чжоу Эньлай призвал ученых и инженеров китайского происхождения, работающих в западных странах, вернуться в Китай и помочь созданию нового и сильного китайского государства. На этот призыв откликнулись многие, и несколько десятков весьма известных ученых и специалистов решили бросить свою весьма престижную работу в научных центрах во Франции, Англии и США и вернуться в Китай. Почти во всех случаях это происходило по нелегальным каналам и с риском для жизни. Наиболее известная из таких историй связана с Цянь Сюесэнем, недавно умершим китайским ученым, конструктором и инженером, которого не без оснований называют в КНР «отцом китайской космонавтики». Он уехал в США в 1935 году и в 1949 году уже был профессором Массачусетсского технологического института, известным во всем мире специалистом в области реактивных двигателей и консультантом Института вооружений ВМС США. Вскоре после образования КНР он подал прошение о возвращении в Китай. На допросе американский прокурор спросил полковника ВВС США: «Правительству чьей страны ты предан?» Цянь Сюесэнь ответил: «Я китаец. Конечно, я предан китайскому народу. И поэтому я предан тому правительству, которое принесет выгоду китайскому народу» («Китай», 2009, № 12, с. 45). Американские власти пытались воспрепятствовать планам Цянь Сюесэня, но он сумел вырваться из-под опеки спецслужб и осенью 1955 года вместе с семьей прибыл на пароходе в Гонконг. Еще через два с лишним месяца в его честь был устроен большой банкет, на котором Цянь Сюесэнь сидел рядом с Мао Цзэдуном.
Еще более активно китайцы из диаспор – хуацяо, а также бизнесмены из Гонконга, Тайваня, Макао и Сингапура откликнулись на призыв Дэн Сяопина о сотрудничестве в экономическом подъеме Китая. Именно капитал хуацяо занял главное место в иностранных инвестициях в 1980-e годы и в начале 1990-х годов. По данным китайской статистики, китайские предприниматели, живущие за пределами материкового Китая, были главными инвесторами в СЭЗ на восточном побережье КНР. На них приходилось в 1993 году более двух третей стоимости иностранных капиталовложений и около 80 % создаваемых в стране СП – совместных предприятий (China Daily, 12.04.1994 г.). Через сотрудничество с материковым Китаем китайские общины, живущие в Малайзии, Индонезии, в Таиланде, на Филиппинах, а также в Гонконге, Тайване и Сингапуре, смогли установить и связь друг с другом. Таким образом начал формироваться и до сих пор продолжает формироваться своеобразный «второй Китай» – некое трансграничное экономическое и политическое образование, законы и формы существования которого еще недостаточно изучены. Ниже я попытаюсь дать краткий обзор лишь некоторых проблем этого «второго Китая».
Гонконг (Сянган)
Еще в середине XIX века острова Сянган и прилегающие к нему территории в провинции Гуандун общей площадью в 1067 кв. км были захвачены Британией и стали частью Британской империи. Это завоевание времен «опиумных войн» было оформлено как «аренда» на срок в 99 лет в 1898 году. Этот срок заканчивался 30 июня 1997 года.
Китай никогда не отказывался от своих прав на территорию Сянгана, который к середине 1970-х годов превратился в процветающий город-государство на юге Китая под управлением британской администрации и с населением в 4,5 млн человек. Гонконг быстро расширялся как торговый порт, и через него в 1980–1990 годах проходила значительная часть китайской внешней торговли. Оборот китайско-гонконгской торговли вырос в эти десять лет с 5,5 до 41,5 млрд долларов. Однако Гонконг развивался в 1950—1970-е годы и как крупнейший промышленный центр. Помимо портовых сооружений, которые обрабатывали ежегодно десятки миллионов тонн грузов, в Гонконге были созданы сотни предприятий самых различных отраслей. Здесь также работали в конце XX века сотни банков и бирж; на многие годы именно Гонконг стал самым крупным финансовым центром в Восточной и Юго-Восточной Азии. Конечно, Британия извлекала немалые выгоды от своего владения Гонконгом. Однако у нее не было никаких возможностей сохранить под своим управлением эту территорию, и она предпочла уступить. Еще 1 сентября 1984 года Китай и Великобритания подписали в Пекине совместную декларацию о Сянгане, в которой было заявлено, что 1 июля 1997 года Китай восстановит суверенитет над Сянганом, который Англия возвратит Китаю. Китайское правительство обещало установить для Сянгана статус особого и автономного административного района с независимой судебной властью. Именно в это время Дэн Сяопин сформулировал принцип «Одно государство – два строя», который должен был обеспечить мирное и максимально спокойное и эффективное объединение Китая. Китайское правительство гарантировало Сянгану на 50 лет сохранение всех прежних форм капиталистической собственности и социально-экономического устройства. Дэн Сяопин не дожил всего несколько месяцев до возвращения Гонконга, где с 1 июля 1997 года была восстановлена юрисдикция Китая. Британский флаг был спущен и поднят государственный флаг КНР. Правительство Гонконга было сформировано из китайцев – коренных жителей города-острова во главе с крупным магнатом-судовладельцем Дун Цзяньхуа. Гонконг остался участником всех прежних международных соглашений и договоров, и в самом конце XX века он был представлен в разного рода международных организациях даже шире, чем КНР. В Гонконге сохранились консульства более чем 50 стран. Имелось около 100 международных соглашений и договоров, под которыми стояла подпись Гонконга, но к которым КНР еще не присоединилась (А.А. Козлов. Возвращение Гонконга. Из сб.: Китай на пути модернизации и реформ. М., 1999. С. 660–665). Еще с середины 1980-х годов Гонконг-Сянган стал одним из локомотивов развития всего Китая. После возвращения Гонконга в состав Китая эта его роль только возросла. Возросла и роль Гонконга в мировой экономике. Китайское руководство выполнило все свои обязательства по сохранению в Гонконге свободы предпринимательства. В ежегодном рейтинге экономической свободы, который составляется американским аналитическим фондом наследия, Гонконг занимал по итогам 2007 года первое место в мире и сохранял эту позицию более 10 лет подряд. В первую десятку этого списка входили также Сингапур и несколько европейских стран. У западных правозащитников была, кажется, лишь одна претензия – после ухода из Гонконга британской администрации во всех школах Гонконга было введено обязательное обучение на китайском языке вместо традиционного ранее английского. Было также отменено прежнее иммиграционное законодательство Гонконга, а также некоторые другие законы, которые отражали прежний колониальный статус этой территории. Нет смысла полемизировать по этому поводу, представляя Англию или США защитниками прав населения Гонконга. По мнению многих объективных наблюдателей, коренные жители Сянгана пользуются сегодня гораздо большими правами, чем они имели на протяжении 156 лет колониального правления. По уровню ВВП на душу населения и по паритету покупательной способности в 2008 году Гонконг занимал 12-е место в мире с 44 тысячами долларов (Данные Всемирного банка. «2000», Киев. 4 декабря 2009 года).