Подъем Китая
Шрифт:
От радикализма к умеренности
В свое время Ленин не без гордости говорил, что в мировой социал-демократии «левее большевиков никого нет». Однако в 1930—1940-х годах самую левую политику проводила КПК. Многие из противников социализма утверждали, что социалистические или коммунистические партии и государства в принципе не реформируемы. История и политическая практика китайской компартии эти утверждения опровергли.
Среди достижений Китая и его руководства в последние 30 лет следует, на мой взгляд, отметить даже не общий экономический и технологический прогресс, а проявленную лидерами страны и ее элитой решимость и способность перейти от крайнего радикализма во внутренней и внешней политике к политике умеренности и открытости. В мировой политике в последние 10 лет Китай проводил гораздо более умеренную, спокойную, миролюбивую и даже либеральную политику, чем Соединенные Штаты и подконтрольный США военно-политический блок НАТО. Этот поворот Китая к умеренности и открытости, который обеспечил КНР и невиданное ранее развитие экономики, был начат Дэн Сяопином, но продолжен и развит во времена Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао.
Переход Китая на новый путь и на новую модель развития страны и общества закономерно связывают с именем Дэн Сяопина. Я уже писал выше об экономических реформах, инициированных и поддержанных Дэн Сяопином. Не менее впечатляющими были тогда и политические перемены. Установки и лозунги «культурной революции» были отменены. Был снят и лозунг «классовая
Иное решение и иные оценки в Китае были бы невозможными, и не только по политическим соображениям, но и по мотивам исторической объективности. Мао Цзэдун был основателем КНР и КПК, и именно он сформулировал те стратегические концепции, которые привели китайский народ и КПК к победе. В Китае он как бы объединял в одном лице фигуры и Ленина, и Сталина.
Как я уже писал в третьем разделе данной книги, в Китае начала постепенно проводиться политика социалистической рыночной экономики на основе пяти форм собственности – государственной, коллективной, индивидуальной, частной и государственно-капиталистической.
Нет необходимости повторно говорить здесь о всех тех реформах, которые были проведены в 1980-х годах в Китае и которые сопровождались быстрым ростом китайской экономики на всех направлениях. Однако рыночная экономика породила в это же время и существенную дифференциацию в благосостоянии различных районов и провинций Китая, а также разных слоев и групп населения страны. Возросла коррупция, участились случаи злоупотребления властью со стороны чиновников. В стране появились определенные слои и крупные группы людей, которые были заинтересованы в ослаблении прежней централизации власти в руках КПК. Под влиянием многих факторов, среди которых нельзя не упомянуть и влияние Запада, среди китайской молодежи и в студенческой среде возникло и стало усиливаться прозападное либерально-демократическое движение. С другой стороны, набирали силу и консервативные течения, главным образом среди ветеранов КПК и в идеологическом аппарате партии. «Позволительно ли в такой бедной стране, как Китай, – заявляли оппоненты Дэн Сяопина, – допускать не только зажиточность, но и богатство отдельных людей и групп. Не противоречит ли это социалистическим и коммунистическим идеалам?»
События, которые произошли в Пекине в мае и июне 1989 года на площади Тяньаньмэнь и о которых я буду более подробно говорить в другом разделе, вызвали разногласия даже среди высшего руководства КПК. Дэн Сяопин, как известно, не поддержал в эти дни ни «старую гвардию», ни относительно либерально настроенного Генсека КПК Чжао Цзыяна, который был снят со своего поста. Всю ответственность за жесткие формы и силовые методы, положившие конец беспорядкам, Дэн Сяопин взял на себя. Однако это не стало поводом ни для закручивания гаек, ни для остановки рыночных реформ. Более того, в начале 1992 года 88-летний Дэн Сяопин предпринял инспекционную поездку по южным провинциям Китая, в которых рыночные реформы проводились наиболее глубоко и основательно, но в качестве большого государственного эксперимента. Выводы Дэн Сяопина были не в пользу консерваторов, но и не в пользу либералов. Он призвал усиливать в Китае как руководящую роль КПК, так и «могучую силу рыночной экономики». Китайские коммунисты, заявил Дэн Сяопин, должны включиться в международную конкуренцию и усиливать роль рыночных механизмов. Коммунисты «не должны сковывать себя идеологическими и практически абстрактными спорами о том, какое имя все это носит – социализм или капитализм». В целях ускорения экономического развития надо «серьезнее раскрепощать сознание, форсировать проведение реформы и расширение внешних отношений» («Жэньминь Жибао», 21 октября 1992 г.). Нет ничего плохого в том, что отдельные группы людей станут богатыми раньше других, если это не противоречит законам и интересам Китая. Дэн Сяопин повторил, хотя и в других словах и выражениях, тот лозунг «Обогащайтесь», который в 1925 году был обращен Николаем Бухариным к зажиточным крестьянам и торговцам, а также к другим мелким предпринимателям. В условиях НЭПа это был разумный и правильный лозунг, ибо других мотивов к развитию своей экономической активности у этих людей и слоев не было. Сталин, как известно, осудил тогда Бухарина и поддержал крайние левые лозунги, которые привели в конечном счете к насильственной коллективизации и ликвидации кулачества, а затем и к разорению советской деревни, которое не преодолено в основных российских регионах до сих пор. Китай благодаря Дэн Сяопину и его сторонникам избрал в аграрной политике другой путь. Государство поддержало здесь не только все виды разумной кооперации, но не дало в обиду наиболее умелых и производительных крестьян, которых никто здесь не называл мироедами и кулаками. В деревне был разрешен наемный труд и частная собственность на все элементы хозяйственной деятельности, кроме земли.
XIV и XV съезды КПК, состоявшиеся в 1992 и 1997 годах, закрепили основные концепции Дэн Сяопина в уставных документах КПК. К формуле о том, что руководство КПК должно сохранять «верность марксизму-ленинизму и идеям Мао Цзэдуна», были добавлены слова о «теории Дэн Сяопина».
Новое руководство Китая, возглавляемое Цзян Цзэминем, продолжило поворот в сторону умеренности. Это потребовало и изменения некоторых основных идеологических установок, а также Устава КПК. В Уставе КПК, принятом в 1987 году, провозглашалось: «Коммунистическая партия Китая есть авангард китайского рабочего класса, верный выразитель интересов многонационального народа страны, руководящее ядро дела социализма в Китае». Это создавало ряд трудностей, особенно в отношениях с интеллигенцией. Беднейшее крестьянство еще во времена Мао Цзэдуна приравнивалось к рабочему классу, однако к интеллигенции Мао Цзэдун относился иначе. Еще в 1990-е годы руководство КПК приняло директиву – квалифицировать интеллигенцию как часть рабочего класса. Однако развитие рыночной экономики в Китае привело к значительному усложнению социальной структуры китайского общества. В этих условиях было неправильным постоянно подчеркивать особый статус рабочего класса как самостоятельной и ведущей силы общества. 1 июля 2001 года в докладе о 80-летии КПК Цзян Цзэминь выдвинул идею
Новое, четвертое поколение руководителей КПК, возглавляемое Ху Цзиньтао, продолжило этот переход от радикализма к умеренности, выдвинув тезис о «гармонизации общества», о защите слабых социальных групп. При этом не исключаются из публичного обсуждения и выступления «новых левых». В 2005 году на V пленуме ЦК КПК XVI созыва было заявлено о завершении в Китае борьбы классов. В этой связи был провозглашен курс на строительство в Китае общества «социальной гармонии». Комментируя этот курс на создание в Китае общества «великой гармонии», китайская печать отмечает, что гармония вовсе не означает полного единства взглядов и интересов. В данном контексте гармония означает, что различные слои китайского общества будут преследовать разные интересы и опираться на разные идеи, однако их цели – процветание и стабильность – совпадут, противоречия будут незначительными, а управление единым. Процветание Китая станет плодотворным, богатство страны будет доведено до изобилия, успешность достигнет вершины, а общество достигнет гармонии. Это и будет социализм с китайской спецификой.
Известный американский политолог, советолог и «кремлевед» Збигнев Бжезинский, завершая свою книгу «Большой провал. Рождение и смерть коммунизма в двадцатом веке» (Нью-Йорк, 1989), писал не только о скором крахе КПСС в Советском Союзе, но и о неизбежном крахе Китая как социалистического государства. «Китайские коммунистические лидеры, – писал З. Бжезинский, – окажутся перед фактом, что продуктивный, творческий социоэкономический плюрализм несовместим с системой однопартийного правления, которая его отвергает. Китай почти неизбежно обречен испытать усиление политической напряженности. Действительно, невозможно представить себе долговременный процесс увеличивающегося экономического плюрализма без появления в Китае гражданского общества, которое в конце концов начнет добиваться осуществления своих политических устремлений. Это, вероятно, вызовет трудную, а потенциально даже и бурную конфронтацию. Таким образом, экономический успех Китая может оказаться катализатором политического кризиса, который, в свой черед, может поставить под вопрос этот экономический успех. Китайские лидеры не могут бесконечно долго избегать необходимости взглянуть в лицо факту, что не существует компромисса между централизованным коммунизмом и децентрализованным самоуправляющимся обществом» (с. 234).
С тех пор как в июне 1989 года З. Бжезинский закончил свою книгу, прошло уже больше 20 лет. Мы видим сегодня тяжелый экономический кризис в США, и мы видим непрерывный 30-летний рост и развитие Китая, который сохраняет верность своему социалистическому выбору. Это очень важный пример и не менее важный урок для всех стран и их лидеров.
Работа китайского руководства в последние 30 лет заслуживает самой высокой оценки. Такой сплоченной, компетентной и большой группы лидеров нет сегодня ни в одной из стран мира. Нигде в мире нет на сегодня такой разумной системы ротации руководящих кадров, какая сложилась в Китае в последние 30 лет. Но ни одно государство в мире не решало в последние 25–30 лет столь трудных проблем, какие решал Китай, и особенно в своей внутренней политике. При этом все, кто внимательно наблюдал за событиями в Китае в эти десятилетия, согласны в том, что китайское руководство не допустило в истекший период сколько-нибудь серьезных ошибок. Любая крупная ошибка или оплошность в руководстве столь большой страной, как Китай, может обойтись очень дорого, и не только самому Китаю. В новой России только сейчас – в XXI веке начинает складываться более или менее разумная система ротации власти; в XX веке ее не существовало. Американская система смены политических лидеров и политических поколений хаотична, несовременна и содержит в себе слишком много неопределенностей и рисков. Более разумной является британская система, которая сложилась на Британских островах в течение последних 200 лет. Нет никаких сомнений в том, что и среди нынешнего поколения руководителей Китая существуют разногласия и ведется полемика. Однако она не происходит открыто. Спорные вопросы решаются здесь путем внутрипартийного диалога и на основе консенсуса. Это не пример для других стран, но это необходимо для того Китая, который существует сегодня и для которого устойчивость и стабильность – это одно из самых важных условий выживания страны и нации и их прогресса. Китай не может себе позволить иметь таких лидеров, какими были в России и в СССР Л. Брежнев, М. Горбачев и Б. Ельцин, или таких, как Джордж Буш-младший в США.
VI. Народно-освободительная армия КНР
Китайская армия и китайская революция
Китайская Народная Республика была создана в результате 20-летней гражданской и национально-освободительной войн, и создание сильной народно-революционной армии оказалось здесь не менее важным условием победы, чем создание авторитетной марксистской коммунистической партии. Партийные организации создавались уже в начале 1930-х годов главным образом внутри воюющей армии, а руководители партии являлись одновременно или командирами, или политработниками самой народной армии. Борьба шла многие годы в отдаленных сельских районах и вдали от крупных городов. Верхи партии и армии в те годы практически совпадали, и у Мао Цзэдуна были все основания утверждать, что «винтовка рождает власть». В 1930-е годы лидерство Мао Цзэдуна было основано в первую очередь на его роли главного стратега Китайской Красной Армии, и он заботился о своем положении в армии больше, чем о своей роли в партийных структурах, которые были тогда раздробленны и недостаточно авторитетны.