Подглядывающая
Шрифт:
Never111: Сотрите мое сообщение, пожалуйста. Не хочу, чтобы оно осталось в нашей переписке.
Never111: Сегодня был слишком странный, слишком напряженный день. Наверное, у меня просто сдают нервы. Но вы здесь не при чем. Вы – это причина, по которой посуда на моей кухне все еще цела.
Never111: Мне стыдно.
Он молчит – и мне от этого горько.
А потом вдруг:
Серый: Какая у вас погода?
Я улыбаюсь.
Разговор о погоде сейчас так некстати. И так нужен!
Never111: Раз в моем
Never111: Но нам пора возвращаться. Я уже захожу в квартиру, снимаю куртку и хорошенько ее вытряхиваю.
Серый: Не в мою же сторону!
Never11: Простите))
Never11: Благодаря вам сегодня я впервые побывала в Питере. Спасибо. И спокойной ночи.
Серый: Подождите! Из-за моих вопросов наше ночное общение получилось скомканным. Поэтому я приглашаю вас на завтрак. В гостинице Кемпински есть кафе с замечательной атмосферой. Вы любите омлет? Там делают бесподобный омлет, у меня такой нежный и воздушный никогда не получается... Придете?
Never111: Я не могу отказать мужчине, который разбирается в омлетах)
Серый: Тогда завтра в одиннадцать? Я заеду за вами.
Never111: Я буду готова)
Серый: Спокойной ночи, Эмма.
Never111: До завтра, Сергей.
Я закрываю лэптоп и накрываю его ладонями. Ощущаю исходящее от него тепло. Символично… Улыбаюсь. И вздрагиваю, когда в полной тишине на столе вдруг подпрыгивает на вибровызове телефон.
Пижон.
Я беру телефон в руки и легонечко постукиваю его ребром о стол.
А если не отвечу?
Смотрю на часы. Почти полночь. Я же могу спать в это время?
Телефон перестает трепыхаться. И через пару секунд начинает снова. Но я тоже упертая.
После третьего звонка приходит сообщение: «Надо поговорить».
Я отключаю телефон и ложусь спать.
Состояние еще взъерошенное, но с каждой секундой мне становится спокойнее. Глаза закрываются.
Я все же нахожу в себе силы вылезти из кровати и поставить на телефоне будильник – чтобы не проспать завтрак в Питере.
Включаю телефон – а оттуда на меня обрушиваются сообщения. От потока вибросигналов мобильник трепещет в ладони, как рыба, выброшенная на берег. Едва перевожу дух после этой лавины, как телефон вибрирует снова. Я отвечаю.
– Жду тебя в арке! – телефон разговаривает со мной сквозь зубы. – Я не уйду, пока не дождусь тебя. А я уже торчу здесь два часа! – Эй сбрасывает вызов.
Мне не жалко Эя. Мне надоели его «вопросы жизни или смерти». Пусть стоит там хоть до обморожения!
Даже если мне станет хотя бы чуточку его жаль, мне достаточно вспомнить пару моментов посещения фотовыставки – и я найду в себе резерв стойкости.
Ставлю будильник. Выключаю свет. Натягиваю одеяло до подбородка.
Отбрасываю одеяло. Включаю свет и встаю с кровати.
Эй стоит в темноте,
Подхожу ближе. Эй выходит мне навстречу – под свет фонаря. Уши и нос – розовые. Похоже, он и в самом долго меня дожидается.
Со всей силы толкаю его ладонями в грудь. От неожиданности Эй отступает, взмахивает руками.
– Ты чего?!
– Оттткрытия! Ннне… было!
Попутно вынимаю из кармана мобильный с подготовленным текстом, едва не тыкаю экраном Эю в лицо. Он отбирает телефон. Отворачивается, читает.
«Там не было людей! Официальное открытие – завтра! А еще там не было окон! Не было зеркал – в привычном понимании!».
Эй оборачивается. Вижу его непонимающий взгляд.
– Ззабей! Ччитай!
«Ты не подготовился! Ты меня подставил! Я не хочу тебя видеть, не хочу разговаривать с тобой! И совершенно точно я не собираюсь больше иметь с тобой каких-либо дел! А теперь я ухожу!»
Протягиваю руку.
Верни телефон!
Но Эй тыкает в него пальцами, а затем прячет его в карман.
Мой телефон! В свой карман!
От бессилия и злобы хочется завыть.
Мне ничего не остается, как взять паузу и сделать глубокий вдох. Небольшая передышка – и я смотрю Эю в глаза.
– Успокоилась? Теперь слушай меня, – он поправляет кашне на шее, которое вряд ли его греет. – Да, я облажался. Мне очень жаль. Я был уверен в правильности своей информации. И я благодарен тебе, что ты не свалила из галереи, хотя имела на это полное право. Ты мне очень помогла.
Он кладет ладонь в перчатке мне на плечо. Вроде как утешает. Я стерплю и это. Раньше выговорится – раньше уйдет.
Но он молчит. Отлично. Значит, разобрались. Только теперь, когда злость улеглась, я вспоминаю вопрос, на который очень хочу получить ответ.
– Ббрюнетка… из ббара. Нна фото?
Не уверена, что поняла бы смысл вопроса, если бы услышала себя со стороны. Но Эй схватывает на лету.
– Ты видела в галерее фото брюнетки?
Киваю.
– Хочешь знать, кто она такая?
Киваю.
– Мы можем помочь друг другу! В общем-то, поэтому я и здесь.
– Ввот... как…
– Что ты сказала? Водка?
Он еще и издевается!
– Ннет! – я злюсь.
– Еще одно маленькое дело!
Качаю головой.
– Давай же, Эм! Теперь я не облажаюсь!
Качаю головой еще усерднее.
– На этот раз будет женщина. Станешь ее тенью на часик.
От качания закружилась голова. Думаю, мой ответ пижон уже понял.
Указываю на него пальцем.
– Почему не я? – спрашивает Эй. – Ну какая из меня тень, Эм! Я слишком яркий, слишком заметный. И я не умею, как ты. Не умею…